«Элис! Я Лиам, сын Сьюзен, твоей сестры! Ты слышишь меня? Твои родители очень любили тебя и Сьюзен. Если бы они могли, то уберегли бы тебя от Консорциума. Консорциум нашел нас с мамой, мама погибла, а я борюсь. С тобой. Ты можешь это остановить! Пожалуйста!..» – Энергии не осталось, Сестра давила и опутывала его силками так, что даже Брат замолк, повинуясь единой нейросети: и эта сеть вела крейсер на таран «Аполлона».
Лиам на секунду потерял сознание – не тело, а именно его сознание ушло в полное подчинение флагману. А потом, словно лампочки в огромном помещении, которые поочередно гасятся разными выключателями, начали замирать Призраки. Лиам встрепенулся, ощущая, что Брата рядом с ним нет – он молчит. Отключен? Мертв?
Разум был чист, как в тот момент, когда Ионэ убил Зверя. Озираясь, Лиам пытался сообразить, что произошло и что ему нужно делать дальше. Изменить курс крейсера не составило труда, пусть и дистанция до «Аполлона» была критической. Лиам вновь в полную силу чувствовал Вивиан – она находилась в замешательстве от произошедшего и ожидала, что в любую минуту Призраки оживут.
А еще Лиам обнаружил другого человека – незнакомого, но до боли родного, близкого. Которому было больно, рассудок которого находился на грани жизни и вменяемости, но все же он был способен услышать.
«Спасибо, Элис».
Ответа не поступило – измученный разум просто передал теплую волну энергии, а потом задал курс на столкновение с астероидом.
«Вивиан, ты здесь? Я на крейсере».
Эпилог
– Ауч! Нежнее, док!
– С этим не ко мне, – ответил Лиам, с помощью инструментов выправляя сломанные хрящи носа штурмовика.
– Вот повезло ребятам с «Агамемнона» с медиком, там эмпат, полечить может, а у нас – боевой ранг, – хмыкнул сидящий рядом Уотсон.
– Она не только полечить может, – хохотнул Коул.
– Не дергайся ты, а то криво выйдет, – пробормотал Лиам, завершая нехитрую операцию. – Не знаю, откуда пошло, что все эмпаты прыгают по койкам.
– Наверное, оттуда и пошло, что осчастливливают всех вокруг, – мечтательно улыбнулся Уотсон.
– Вот и переводитесь на «Агамемнон», раз счастья захотелось. – Лиам заворчал, наложив повязку на пострадавший нос Коула.
– У нас командир свободные бои разрешает, – осклабился тот, вставая с кушетки. – Зато старпом с медиком крутит, а с другими – ни-ни, – ехидно продолжил штурмовик, покидая лазарет.
– Вы на «Аполлоне» о чем-то другом вообще думаете? – бросил ему вслед Лиам, закатив глаза.
Перебранка с Уотсоном повторялась с завидной регулярностью вот уже несколько лет – что медик, что штурмовик не вкладывали в привычные фразы никакого смысла, скорее, это была дань памяти тому, с чего все когда-то начиналось.
Лиам машинально потер шею – там, под неуставной длины волосами, прятался от глаз посторонних имплантат. Своеобразный мемориал прошедшей войне. Пусть сейчас все отметины на теле Лиама были прикрыты приятным на ощупь пластиком, по цвету напоминающим человеческую кожу, он будет помнить об этом всегда. Консилиум постановил, что убирать вживленные в центральную нервную систему волокна рискованно, на качество жизни они никак не влияют – только на эстетическую сторону. А раз Лиам на отсутствие личной жизни не жалуется, то лучше все оставить как есть.
Возможно, если бы проблема Лиама не являлась уникальной, ею бы занялись более серьезно, но он был единственным пилотом Призрака, сохранившим личность и сознание, – другие так и остались в вегетативном состоянии после того, как их отсоединили от биокораблей.
Когда рабочий день закончился, Лиам отправился в каюту – вахта старпома завершилась часом ранее, так что Вивиан уже ждала его внутри.
«Как день?»
«Как обычно, штурмовики опять покалечили друг друга. А у тебя?»
«Все тихо», – улыбнулась Вивиан, обнимая.
«Слушай, у Агнес день рождения скоро, надо придумать, что подарить», – попытался перевести тему Лиам.
«Розового слона?» – Руки Вивиан проскользнули ниже.
– У меня слишком однозначные ассоциации с этим животным, – покачал головой Лиам. – Неужели думаешь, что в семье телепатов получится такое утаить? Инга меня со свету сживет и запретит с дочкой общаться.
«Я пошутила», – неискренне изобразила вину Вивиан.
«Шуточки у тебя…» – пробурчал мысленно Лиам.
«Давай потом обсудим», – предложила Вивиан и перешла к активным действиям – расстегиванию форменных брюк Лиама.
– Твою мать! – выругались они почти хором, когда оставленный на столике комм-браслет Лиама замигал белым светом, сообщая о вызове в лазарет.
– Скорей бы уже второго медика прислали, – высказал недовольство Лиам, приводя в порядок одежду.
– Блэкмор говорит, что в следующем квартале, – разочарованно ответила Вивиан и упала спиной на кровать. – Как освободишься, приходи.
– Да поди опять диарея, – фыркнул Лиам. – Уоллс какое-то пойло купил, вот теперь все механики и летают.
– Придурки!
– Поэтому они и механики, а не пилоты, – бросил он перед выходом из каюты.
Идти до медблока было не более пяти минут, в течение которых Лиам усиленно пытался придумать, какой подарок заказать дочери на четырехлетие. Агнес жила вместе с Ингой на Старой Земле, потому выбирать и заказывать приходилось заранее – слишком долго шла посылка, а пользоваться магазинами доставки он не хотел: хотя бы открытку подписать надо лично, своей рукой. И так слишком мало участвует в жизни девочки, практически числясь как биологический отец. Лиам никогда не ревновал к Роману, который, женившись на Инге, теперь стал для Агнес полноценным отцом – кто бы знал, что телепаты настолько сблизятся после того, как дарнийский корабль подберет спасательный челнок с Ингой на борту во время финальной схватки с Призраками.
Многие офицеры Консорциума погибли, когда флагман на полном ходу врезался в астероид, где находилась база, остальные попали под суд. Не по правилам Консорциума, а по земным законам.
Агнес родилась в тюремном лазарете; прошло некоторое время, прежде чем ее мать, Ингу Аксель, переквалифицировали из обвиняемой в свидетельницу – в первую очередь благодаря показаниям Лиама. Ведь без помощи телепатки он не смог бы сбежать из купола и интегрироваться с крейсером, тем самым разрушив нейронную сеть, управлявшую многочисленными кораблями противника.
Суд был жесток, но справедлив: тех, кто подчинялся потому, что не в силах противостоять Консорциуму, в большей массе оправдали, а вот верхушку организации – Бенджамина Уэсли в том числе – почти всем составом казнили. И надо сказать, такой вердикт поддержали не только обычные люди, но и телепаты.
В воздухе повис вопрос: какой должна стать жизнь после произошедшего? Земля заключила с Дарном мирный договор, оказывая посильную помощь в восстановлении – древняя цивилизация пострадала больше всего. А вот что делать людям? Как сосуществовать вместе с теми, кого так отчаянно боялись, от кого столетиями отгораживались, кого избегали, – телепатами? Ведь среди них были как те, кто убивал, насиловал, ломал человеческие жизни, так и те, кто рисковал собой ради общего дела – ради людей и других менталистов, которые хотели быть свободными и жить в обществе, не скрываясь.
Возможно, данную проблему власти смогли бы как-то замять, если бы не пример Лиама Олдриджа, остановившего своими действиями целую армию Призраков. А еще Лиам во всеуслышание рассказал о том, что к победе приложил руку другой телепат – его тетя Элис, попавшая в Консорциум в возрасте пятнадцати лет, но до самого конца так и не подчинившаяся, несмотря на то что ее превратили в часть боевой нейросети.
Тогда было принято решение о создании Соглашения – так телепаты стали равноправными участниками человеческого общества, ущемление их прав запрещалось законодательно. Для менталистов разработали новый Кодекс – согласно ему, они не должны были вмешиваться в личную жизнь людей без согласия. Но этот свод правил не шел ни в какое сравнение с правилами Консорциума, существовавшими ранее.
Да, первое время и людям, и телепатам тяжело было принять, что они живут бок о бок, без всяких барьеров. Может, отчасти поэтому Лиам принял решение остаться на «Аполлоне» – там его знали и даже уважали, считая героем войны с Призраками. А может, фармацевтика не так привлекала его в связи с последними событиями. Хотя, скорее всего, он выбрал работу военного медика потому, что хотел быть рядом с Вивиан – девушкой, которую любил. С которой хотел создать семью.
– Зачем вы это пили? – спросил Лиам бледного Криса, уже третьего механика, обратившегося в лазарет за последние сутки.
– Док… Джастин сказал, что иттайская водка отлично вставляет, – виновато потупился тот.
– Нашли кому верить… – пробубнил Лиам себе под нос, выдавая противодиарейный препарат.
Уже через четверть часа Лиам спешил обратно – когда Вивиан повысили до капитана, сделав старшим помощником Блэкмора, они зарегистрировали отношения и стали жить вместе: каюта второго на крейсере человека была гораздо просторнее стандартной офицерской, а также имела довольно широкую кровать.
«Лиам, я придумала, подаришь Агнес автомобиль».
«Автомобиль?» – нахмурил брови он.
«Люди раньше ездили… на Амаге в лавке попадалось. Сейчас… Можно синтезатор наш напрячь».
Вивиан сосредоточилась, чтобы максимально детально прорисовать в сознании картинку – нечто крупное из пластика, разукрашенного розовыми цветочками и с четырьмя не менее розовыми колесами, руль был непривычно круглым и по цвету тоже напоминал часто упоминаемого ими в постельных разговорчиках слона. Кажется, Лиам видел что-то подобное в древних детских голофильмах…
«А что? Зато точно никто не додумается до такого», – лукаво улыбнулась Вивиан, похлопав по покрывалу, приглашая Лиама присесть рядом с собой.
Часть 2Соглашение
Глава 9
– Наш новый медик – Меган Уиллиамс, 0-3-1-12 по КМ, – произнес капитан Дэвис перед практически всем личным составом эсминца «Агамемнон».