– Док, слушай, я женат, – отдышавшись, начал он.
– И? – Меган подняла одну бровь.
– Мне не нужны отношения.
– Уэйн, я не ищу отношений, мне нужен секс. – Меган села на кровати и улыбнулась. – Не парься. Если надо, приходи.
Через пару дней в лазарет явился один из членов штурмовой группы – Джексон.
– Док, колено болит после тренировки, – соврал он, не краснея: эмпаты легко считывают подобное.
– Садись, давай посмотрим, – скомандовала Меган, улыбнувшись: знала, к чему он клонит.
Меган запустила медсканер, затем начала нежно ощупывать коленный сустав через ткань форменных штанов.
– Нужно провести более тщательный осмотр, – сообщила она. – Снимай брюки.
Хитро улыбнувшись, Джексон стал расстегивать ремень, а потом и спустил штаны. Вместе с трусами.
– Камеры, – еле слышно прошептала Меган, взглядом указывая на стену, которую не охватывало наблюдение.
Вот к той стене ее и прижал Джексон: было слишком хорошо, слишком остро, слишком жарко.
С тех пор Меган не отказывала никому – соглашалась на секс со всеми, кто его предлагал. Может, за глаза ее и называли шлюхой – Меган это мало волновало. Она всегда считала потребность в сексуальном контакте неотъемлемой частью своих способностей.
В бытность Меган офицером Консорциума ее тело тоже принадлежало всем. Как и тела большинства эмпатов, которые по долгу службы спали с остальным рангами менталистов. Это было необходимостью. Это было обязанностью, прописанной в правилах. Наравне с селективным размножением, например. Никаких отношений, никаких чувств – только секс. Меган понимала эту логику – к многочисленным любовникам относилась дружелюбно-нейтрально, беря от них лишь то, что требовалось ее телу.
И все же Меган сумела в своей непростой жизни сохранить привязанность к одному человеку – сестре. Миа была на два года младше и гораздо слабее как псионик. Первый или второй уровень четвертого ранга. Ее способности не смогли выявить во время плановой комиссии в пять лет, но решили перепроверить девочку, обнаружив в семье более сильного эмпата – Меган. Ей было восемь лет, а Мии – шесть, когда они попали в один из интернатов Консорциума. Сестры держались вместе – Меган, чувствуя свою ответственность за судьбу Мии, всегда заботилась и опекала. Оберегала. Ведь если бы не она, сестра бы никогда не попала в ряды офицеров.
Слабому эмпату гораздо чаще приходилось служить объектом удовлетворения сексуальных потребностей других офицеров Консорциума: более сильная Меган могла лечить, а потому получила медицинское образование и вертелась в высших кругах организации – ее способности ценились.
А потом Миа пропала, как и многие другие низшие офицеры Консорциума, преимущественно четвертого ранга. Спустя недели Меган от одного из своих сексуальных партнеров узнала правду – их подключили к биокораблям, сделав частью боевых машин, которые в будущем должны были составить целую армию. Вопиющая несправедливость ситуации и невозможность что-либо изменить – интеграция с ИИ полностью затирала личность – подавила волю Меган. Она не справлялась со своими обязанностями и попросту впала в депрессию.
Один из ее любовников, Роман Камински, программер тринадцатого уровня, решил выяснить причины ее подавленного состояния. Да, телепат всегда хорошо относился к Меган, практически на грани допустимого в Консорциуме дружелюбия. Роман был вдвое старше, опытный и уважаемый, он мог внушить человеку какие-то воспоминания, а мог частично или полностью стереть память. Также способен был внедрять в сознание объекта несложные программы – при этом человек не знал, что действия запрограммированы. Когда Роман узнал о том, что случилось с сестрой Меган и другими, пришел в бешенство.
– Это начало конца, – сказал он. – Надо бежать.
– Но как? От Консорциума не уйти, – возразила Меган.
Способности программера помогли им покинуть базу: нужное воспоминание одному, затертая вовремя память другому, короткая программа – третьему… На других базах также нашлись единомышленники, в том числе из менталистов, лично побывавших там, где производились полуживые машины, для которых телепаты являлись всего лишь запчастью. Так беглецы выяснили, что правительство Дарна – цивилизации, чью технологию использовали для постройки биоистребителей, – является их негласным союзником.
Древняя раса выступала против агрессии в любой форме, спокойно живя в своем небольшом и малочисленном мире: они не вмешивались в дела других цивилизаций галактики. Не нуждались они и в новых территориях, суть их мировоззрения – непричинение вреда Вселенной. С этим постулатом была не согласна лишь небольшая кучка отщепенцев, составляющих дарнийскую оппозицию, – они-то и предоставили Консорциуму технологию создания биокораблей, а чуждые человечности инженеры-менталисты вместо сложного и длительного процесса по выращиванию и обучению личностей кораблей решили заменить их разумами телепатов, которые подчинили искусственному интеллекту.
На этой же основе соорудили нейронную сеть, объединяющую армию: к ней подключили одного из непокорных Консорциуму сильных боевиков – Элис Мэйсон.
Таким образом, Меган, Роман и другие повстанцы оказались на станции, вращающейся на орбите Дарна. Их приоритетом было спасение «биоматериала» – рисковали, продумывая схемы, чтобы обмануть и перехватить очередной транспорт с менталистами, подготовленными к интеграции с боевыми машинами. Устраивали многочисленные диверсии. Пытались спасти и тех, кто уже побывал в слиянии с биокораблями, но быстро бросили затею – телепаты после этого полностью теряли личность и превращались в растения с базовыми потребностями.
К концу войны с Консорциумом в живых оставались всего несколько десятков партизан – офицеры без суда и жалости сразу казнили членов сопротивления, как только выявляли их в своих рядах. Но победить Консорциум все равно удалось, пусть и за счет лишь одного телепата из незарегистрированных, того самого Лиама Олдриджа, племянника Элис, на которой держалась вся сеть Призраков.
Уже после стало известно, что Лиаму помогала и Инга Аксель, ждавшая от него ребенка. Меган поначалу не доверяла ей – от правой руки Уэсли можно ожидать чего угодно, – зато Роман вдруг заинтересовался Ингой, а та ответила взаимностью. Меган сначала не могла поверить в происходящее – сама не имела опыта романтических отношений и в своей жизни любила только сестру. Но после рождения девочки и освобождения из-под стражи Роман предложил Инге выйти замуж.
Это был первый брак, заключенный между менталистами с момента подписания Соглашения и создания Кодекса. Теперь телепаты в этой части гражданских отношений подчинялись земным законам и получили равные права – в бытность Консорциума им запрещалось иметь семью. Меган, глядя на бывшего любовника, неподдельно радовалась, но точно так же искренне не верила, что подобное может касаться ее, – слишком она была чужда привязанностей. Только любое воспоминание о Мие вызывало боль – среди деактивированных после войны Призраков сестру не нашли. Потому даже похоронить ее не представлялось возможным.
Впереди лежал новый мир, в котором Консорциум ушел в небытие, зато имелись Кодекс и Соглашение. Жизнь продолжалась – среди обычных людей. И Меган решила не избегать, а окунуться в нее с головой.
Глава 10
– Док, ты как сегодня? – спросил Уайт, пилот.
– Свободна после восьми, – ответила Меган и тут же нахмурилась. – Черт, Джексон должен прийти.
– А у меня рейд двухдневный, – не отступал он.
– Сам с ним договаривайся, – пожала плечами Меган.
В назначенное время у каюты ждали двое – пилот и штурмовик.
– Док, ты не против? – прищурился Джексон.
– Проходите, – усмехнулась Меган и запустила их в дверь.
Ничего против секса с двумя партнерами она не имела: персонального контакта меньше, а наслаждения – больше.
– Меган, привет! Как там у тебя дела на «Агамемноне»? – спросил Лиам Олдридж, когда они с Меган пересеклись на одной из военных баз.
– Неплохо, – улыбнулась она. – А что?
– Да слухи про тебя ходят… – смутился Лиам.
– И пусть, – отмахнулась Меган. – У эмпатов потребность в близком контакте.
– Со всеми подряд? – поднял бровь Лиам: слушать ответ он не планировал, а Меган ощутила легкое осуждение в свой адрес.
Даже забавно, что этот щуплый невысокий брюнет имел по КМ 18-1-1-3 восемнадцатый боевой уровень из двадцати возможных, причем число «двадцать» всегда было теоретическим, поскольку Меган не помнила, чтобы кто-то из известных ей офицеров Консорциума достигал максимума; да и восемнадцатый считался фантастикой. Обычно все заканчивалось на шестнадцатом. Впрочем, Лиам смог бы добраться и до двадцатки: мать скрывала мальчика от менталистов, а потому его никто не натаскивал, не объяснял, как правильно, – телепат пользовался только тем, что ему дано щедрой природой.
Офицеры зачастую искусственно повышали свой уровень на один-три пункта тренировками, кроме эмпатов – упражнения приводили их только к физическому истощению.
Меган посмотрела вслед коллеге – наверное, и хорошо, что огромная сила дана столь миролюбивому существу, которое в спокойное время и слова грубого не скажет. Ставший символом победы над Консорциумом и олицетворением положительного образа менталиста в обществе после подписания Соглашения Лиам даже не пытался кривить душой – он действительно был таким. «Да, точно к лучшему», – подумала про себя Меган, прекрасно понимая, что, будь Лиам иным по натуре, вместо Консорциума, скорее всего, была бы создана новая тоталитарная организация.
И да, Меган в свое время очень хотела бы узнать, каков Лиам в постели, – вероятно, как и в жизни, на контрасте со своими способностями готов был полностью и беззаветно отдаваться. Но сердце этого сильного боевика безраздельно принадлежало обычной женщине, принявшей его таким, какой он есть, еще до подписания Соглашения. Новый пилот Клаус Вебер, который присоединился к экипажу в момент остановки на перевалочной базе, уже через неделю оказался в постели Меган: любовником он был не столько умелым, сколько страстным, но она не любила давать оц