– Понятно. И как вам работалось с Лиамом?
– Да в общем-то нормально. Тихий, не очень общительный. – Энн на секунду задумалась. – Знаешь, я считала, что он что-то вроде тебя – просто эмпат, даже не способный слышать мысли. Уже когда война закончилась, сообщили, что Лиам – очень сильный телепат боевого ранга.
– Полный контраст возможностей и внешности, – улыбнулась Меган.
– А ты видела его до окончания войны?
– Да, пересеклись на Дарне, перед его отправкой на астероид, – ответила Меган и, поразмыслив, добавила: – Мне пришлось отдать ему почти всю энергию, еле потом откачали.
– Ого. – Энн впервые казалась заинтересованной. – Так ты правда можешь делиться энергией?
– Могу даже легкие недомогания полечить, – призналась Меган. – Но не бесконечно – энергию нужно восполнять.
– Потом обязательно расскажешь подробнее, – кивнула Энн.
– Энн, а почему ты ушла с «Аполлона»? – вдруг перевела тему Меган.
– Как понимаю, с менталистами ложь не пройдет, – усмехнулась она. – Тогда будет полуправда: устала от неразделенной любви.
– В каком именно варианте: когда любят тебя или когда безответно любишь ты? – поинтересовалась Меган.
– Наверное, оба варианта сразу, – повела плечом Энн: Меган почувствовала, что она говорит правду. – А ты, Меган, почему перевелась с «Агамемнона»?
– В какой-то мере твой ответ и мне подходит, – ухмыльнулась Меган. – Но ты явно в курсе, как и полковник Миллер.
– Ты права, я в курсе, – слегка улыбнулась Энн. – Ну что, пойдем в медблок?
Лазарет «Антареса» ожидаемо был значительно больше, чем на эсминце, – несколько прекрасно оборудованных палат, три медкапсулы, операционная, отдельная палата интенсивной терапии, просторный диагностический кабинет. В общем, любой медик бы обрадовался, оказавшись тут после тесного закутка с одной палатой.
Энн рассказывала об особенностях работы на «Антаресе»: о зачастую бестолковых инорасниках, некоторые виды не были даже занесены в базу данных медсканера – информацию приходилось запрашивать из Центра; об упрямых гражданских, не имеющих медицинской страховки, дотягивавших до последнего перед обращением к врачу, – ожидаемо все заканчивалось значительным счетом за лечение; о своенравных военных – почти двести человек, из них тридцать два формировали штурмовую группу, еще двадцать – службу безопасности станции, а около полусотни являлись пилотами, поскольку «Антарес» нуждался как во внешней, так и во внутренней защите.
– Нрав что у пилотов, что у штурмовиков крутой, а у безопасников еще и капитан Эдвардс вредный, – усмехнулась Энн.
– В курсе, – безразлично пожала плечами Меган: на «Агамемноне» прекрасно ладила с военными. Вряд ли сейчас о таких особенностях общения можно было помышлять.
Медики так и не успели вернуться к разговору о лечебных способностях Меган – представилась возможность продемонстрировать их наглядно.
– Мигрень опять, – пожаловалась как-то утром Энн, доставая из шкафа препараты.
– Не пей, я могу помочь. – Меган направилась к коллеге.
Она усадила Энн на кушетку в одной из палат и приложила свои ладони к вискам – сначала ощущала легкое недоверие женщины, но потом оно сменилось удивлением.
– Прошло, – тихо сказала Энн, потерев голову, когда Меган сделала шаг назад. – Надо же. У тебя руки будто огнем жгли.
– Да, верные ощущения.
Глава 11
– На следующей неделе надо начинать медосмотр, – сказала Энн за одним из немногих совместных завтраков. – Думаю, дней за шесть управимся. Нужно будет зарезервировать часы для каждого подразделения по графику.
– Стандарты общие? – переспросила Меган и лишь по чистой случайности опустила взгляд на свою тарелку: там, в каше, которая должна была быть однородной по цвету и консистенции, заметила что-то странное. – Черт, это черви!
Она инстинктивно отбросила тарелку подальше от себя и вскочила из-за стола. Ничего страшного не произошло – Меган даже не успела притронуться к еде, но стало дико неприятно и слегка потрясывало от отвращения.
– Как личинки могли попасть в тарелку? – Энн с суровым видом расспрашивала технического специалиста, ответственного за обслуживание синтезаторов в столовой.
– Понятия не имею, кэп, – отвечал ошарашенный техник. – Раздача централизованная, все делают боты. Да и насекомые попали только в тарелку лейтенанта Уиллиамс.
Так и не закончив трапезу, медики побрели в лазарет, пребывая в полнейшем шоке от происшествия.
– Напиши рапорт Миллеру, он даст задание Эдвардсу, – посоветовала Энн. – Не нравится мне это.
– Может, это кто-то, кто слышал о том, что было на «Агамемноне», – задумалась Меган.
– Или кто-то, кто не рад менталисту на «Антаресе».
– Ты права, Энн, но знаешь, я ничего не слышала. Вообще ничего. Если бы были какие-то злые мысли – обычно они самые яркие, – я бы отловила отголоски эмоций. Не понимаю. Будто это сделала машина.
– Вот это действительно странно. Потому и говорю: сообщи полковнику, он должен знать.
Энн была умной женщиной, так что Меган получала живое и такое необходимое ей общение. Они откровенно обсуждали все: внешнюю политику, проблемы телепатов в сложившемся после Соглашения мире, личную жизнь.
Так Меган узнала, что коллега была давно и безнадежно влюблена в друга детства, который женился сразу после школы и искренне любил свою жену. Энн же не могла смириться и отпустить, потому все следующие отношения заканчивались крахом – по прошествии лет она уже не пыталась что-то изменить, привыкла к одиночеству. Но к несчастью, старпом «Аполлона» воспылал к ней чувствами, на которые Энн ничем не могла ответить – да, она не отказывала ему в сексе, но Джозеф Блэкмор получал лишь тело. Ни привязанности, ни эмоций Энн ему дать не могла.
– Весь смысл твоей неразделенной любви в том, что ты отвергаешь все новое, – рассуждала Меган. – Но это же тупик.
– Знаешь, я в какой-то момент подумала, что черт с ними, чувствами, главное, что я просто живу. Ведь этого уже немало. А от попытки завести новые отношения становится только хуже, – задумчиво произнесла Энн.
– Мне этого не понять.
– А тебя вообще не научили ни принимать, ни давать чувства, – продолжила она. – Ты размениваешься на многочисленные сексуальные контакты, отрезая для себя возможность нормальных отношений.
– Может, ты и права, – вздохнула Меган. – В Консорциуме действовали совершенно иные правила морали. Но мне было комфортно на том же «Агамемноне», Энн, правда.
– А теперь ты страдаешь без членов. – Она беззлобно фыркнула.
– Да ты капитан очевидность, док, – изобразила наигранную обиду Меган.
Работать бок о бок с Энн также было приятно – понимали они друг друга с полуслова. Осмотры решили проводить в конце смены, а потом один из медиков оставался на ночном дежурстве. В день вызывали около двадцати человек – первыми к назначенному времени пришли штурмовики. Двухметровые мужики заполнили все пространство диагностического кабинета – Меган невольно облизывалась на их мускулистые тела в одежде: медсканеры, к ее неудовольствию, не требовали обнажения для плановой проверки, а для более сложных вопросов использовались контактные датчики. Для ускорения процесса они вместе с Энн разделили поток пациентов. Военные в ожидании своей очереди оживленно болтали.
– Слышь, Моррис, ты просрешь место в СБ. Эдвардс трижды не предлагает, – сказал один из них.
Меган еще не всех запомнила: штурмовик обращался к высокому парню со светлыми волосами с легкой рыжиной и аккуратной бородкой – она невольно глянула в свой планшет и выяснила, что лейтенанта Морриса зовут Итан. Сначала она даже не поняла, почему обратила внимание на этого военного, а потом, пока слушала их болтовню, осенило – у блондина стоял блок! Совершенно точно Меган не могла слышать его чувств и ощущений. Скорее всего, Моррис обладал какими-то слабыми способностями, но недостаточными, чтобы ими заинтересовался Консорциум, как, видимо, было и с Мией, пока сильный дар эмпатии не обнаружился у Меган.
– Ни хера я не просрал, Браун! – ответил Итан товарищу. – Через три месяца я уже буду на «Одине».
– Так Эдвардс тебя и отпустит, – оскалился Браун. – Он задумал реформировать службу безопасности станции, не отвертишься.
– Да насрать на Эдвардса! И на Миллера! – в сердцах бросил Моррис. – Через три месяца я буду с Линдой.
– Черт побери, Моррис, ты тупой! Тебя что, не устраивает секс раз в месяц без напрягов? Зачем тебе головняки с бабой?
– Я уже написал рапорт генералу.
– Пусть лучше Линда твоя на «Антарес» переводится, – усмехнулся Браун. – Второй навигатор – не такая уж и большая должность. А ты карьеру не просрешь.
– Она не хочет.
– Вот еще! Бабе подчиняться! – загоготал штурмовик. – Только ты прав, Миллер шашни на работе жутко не любит, докапываться начнет…
Меган на несколько секунд позволила себе отключиться от слежения за ходом беседы – ее не волновало, что там и у кого происходит, тем более что касалось любовницы одного из штурмовиков, а вот крепкие мужики с перекатывающимися под формой мускулами и короткими армейскими стрижками вызвали у нее непроизвольное возбуждение. Ей стало некомфортно от своей реакции – тут же попыталась покинуть диагностический кабинет. Энн, бросив короткий насмешливый взгляд, расплылась в улыбке – все поняла.
– Иди уже, Меган, – сказала она. – С десятью техниками я сама как-нибудь справлюсь.
Почти покрасневшая от стыда – хотя с Энн ей никогда не было неудобно, даже в том, что касалось ее сексуальных предпочтений, – Меган уже на выходе из медблока столкнулась с десятком сотрудников технической службы и впервые за все время на «Антаресе» услышала плохо скрываемую ненависть. Источник негативной эмоции засечь не получилось – слишком много людей было в медблоке.
В каюте она сразу прошла в душ – чтобы отвлечься, представляла одного из увиденных недавно штурмовиков. Даже немного покопалась в воспоминаниях и выбрала себе объект получше: Браун похож на примата, Купер, наоборот, недостаточно брутален, а вот Моррис, блондин, – самое то. И плевать, что у него есть любимая где-то на «Одине», все равно Миллер за роман с сослуживцем накажет, так что волю даем лиш