У самок нескольких видов пластиножаберных есть четвертый способ: сделать все самим. Самки акулы-лопаты (малоголовой рыбы-молота), зебровой акулы, калифорнийской раздувающейся акулы, азиатской кошачьей акулы и пилорылов способны заводить детенышей без участия самцов. Были случаи, когда их неоплодотворенные яйцеклетки развивались в зародыши, давая генетически идентичное потомство – полезная тактика, когда сложно найти партнера. Насекомые, как и некоторые рептилии, птицы и земноводные, часто используют этот трюк (насколько нам известно, млекопитающие так не умеют без помощи современных технологий клонирования).
Вне зависимости от способа появления на свет для всех пластиножаберных очень важным условием их выживания – каким бы очевидным это ни казалось – является большой размер. Многие хвостоколы размером с крышку от мусорного бака, но они могут быть и гораздо крупнее. В 2015 г. в реке в Таиланде был пойман пресноводный скат (Urogymnus polylepis) шириной более 2,4 м и длиной 4 м. Он выглядел так, будто слона расплавили, слепили из него шар, а затем раздавили в лепешку. На конце его хвоста был шип длиной 38 см, полный яда, сформированный из разросшейся и видоизмененной плакоидной чешуи, зубоподобной структуры, обычно покрывающей кожу пластиножаберных. Вопреки общепринятому мнению скаты используют свои шипы только для защиты и никогда для нападения.
Что касается акул, то среди них есть такие крошки, как карликовая колючая акулка (Squaliolus laticaudus), достаточно маленькая, чтобы положить ее в карман, однако большинство взрослых акул гораздо крупнее. Акулами являются и три самых больших ныне живущих рыбы: китовая, гигантская и большеротая акулы (которые в длину могут быть от 7 до 20 м). Тем временем более половины новорожденных акулят оказываются в воде, когда они уже крупнее годовалого ребенка.
Пластиножаберные не одиноки на этой ветви эволюционного древа. В глубине океана плавают рыбы с головами, похожими на кроличьи, маленькими ртами и зубами в виде жующих пластин. Их тело сужается к концу, а хвост похож на ленту. Иногда их называют «морскими крысами», но обычно зовут химерами[32]. Примерно 420 млн лет назад, в силурийский период, эта сестринская группа отщепилась от пластиножаберных. Многие химеры носят на головах странные украшения, включая носы, выглядящие так, будто кто-то за них крепко ухватился и повернул. Самцы химер обычно имеют выдвижной орган на голове, используемый во время размножения; на его конце расположен крючок, который помещается в желобок на голове самки и не дает ей уплыть, когда начинается самое интересное.
У тихоокеанского северо-западного побережья Америки дайверы во время ночных погружений могут увидеть химер (Hydrolagus colliei), которых здесь часто называют «рыбами-ангелами». У этих существ большие зеленоватые глаза, переливающаяся бронзовая кожа, покрытая белыми пятнами, и они медленно плавают в воде по спирали, шевеля своими большими треугольными грудными плавниками. Несколько лет назад в заливе Пьюджет-Саунд в штате Вашингтон исследователи нашли настоящего «ангела» – чисто белую химеру-альбиноса, очень редкий случай отсутствия пигментации у рыб.
И вот мы почти добрались до основания нашего эволюционного древа рыб, и осталось всего две ветви, однако правильно определить их последовательность не так-то просто. На самом деле это самая противоречивая часть эволюционного древа, имеющая определяющее значение для наших представлений о систематике позвоночных.
Последние две группы рыб, миноги и миксины, похожи на угрей (хотя они являются всего лишь дальними родственниками этих стройных костистых рыб). На одном конце у них расположен круглый рот, на другом – плоский, похожий на весло хвост, и обе эти группы имеют весьма дурную славу. Миноги начинают жизнь довольно безобидными существами. Все 38 видов появляются на свет в реках и в стадии личинок проводят несколько лет, зарывшись в ил, фильтруя воду и поедая попадающуюся в ней еду. Потом они мигрируют в море, где многие виды становятся страшными паразитами, как, например, морская минога (Petromyzon marinus), вырастающая до одного метра в длину. Миноги ухватывают за кожу своих хозяев, обычно костистых рыб, и крепко к ней присасываются. Затем своим острым языком они начинают проделывать дыру в коже хозяина, выпивая его кровь или откусывая мясо. В конце концов миноги отцепляются и отправляются на поиски новой жертвы, оставляя хозяина истощенным и зачастую умирающим от ран.
Миксины, вторая группа у основания эволюционного древа рыб, обладают рыхлой розовой кожей без чешуи, благодаря которой они выглядят так, будто заползли в чулок. Они немногим более благовоспитанные, чем миноги, и обладают непривлекательной привычкой поедать трупы изнутри. Вы можете обнаружить представителей одного из примерно 70 видов миксин во внутренностях опустившегося на дно и разлагающегося трупа рыбы или кита. Они заползают внутрь либо через имеющиеся отверстия на теле, либо самостоятельно проделывая их и начинают пировать до тех пор, пока от трупа не останутся только кожа да кости.
Две странные привычки отличают миксин от других животных. Во-первых, их легендарная способность производить непомерные количества слизи. Поместите миксину в ведро, и вскоре у вас будет ведро прозрачной слизи, выделяющейся из пор на ее теле. В 2017 г. в Орегоне перевернулся грузовик, перевозивший 3,4 т живых миксин, и залил шоссе густой белой слизью. Аварийные службы при помощи шлангов высокого давления и бульдозера несколько часов расчищали дорогу, пока тысячи миксин трепыхались рядом. Они должны были отправиться в Корею, где самих рыб едят, а слизь используют при приготовлении пищи в качестве альтернативы яичным белкам. Ученые также активно изучают слизь в надежде разработать на основе содержащихся в ней эластичных нитеобразных белков новые материалы и ткани.
Считается, что слизь нужна для отпугивания хищников, поскольку она залепляет им жабры. На самом деле миксины по неосторожности могут сами себя задушить. Чтобы этого избежать, они завязывают себя в узел – их второй хитроумный трюк – и двигают этот узел вдоль своего тела, чтобы избавиться от собственной слизи. Они сделают то же самое, если их взять в руку, используя узел для того, чтобы ослабить вашу хватку.
Традиционно миног и миксин отличали от остальных рыб на основании признаков, которых у них нет. Прежде всего, у них нет челюстей. Они являются единственными ныне живущими бесчелюстными рыбообразными (таких животных известно очень много, как мы увидим дальше, но они все вымерли). У них также нет полностью сформированного позвоночного столба. Но у них имеется хрящевой череп и жесткий спинной тяж, проходящий вдоль спины – хорда (или нотохорд). Поэтому их можно считать двумя самыми древними группами рыбообразных. Может показаться неважным, кто из них, миноги или миксины, появились первыми, но этот вопрос лежит в основе известного эволюционного спора.
Считалось, что миксины положили начало всей ветви позвоночных примерно 500 млн лет назад. Однако недавние генетические исследования подтвердили альтернативный взгляд, что миксины – не самые древние рыбообразные, а сестры миног. Эта точка зрения помещает эту дружную пару на их собственную отдельную ветвь эволюционного древа позвоночных.
В результате между позвоночными и беспозвоночными остается заметный разрыв. Ближайшими беспозвоночными родственниками позвоночных являются оболочники, или асцидии. Взрослые особи сидят в море на рифах и камнях, тихонько фильтруя воду. В более юном возрасте, в форме личинок, они проявляют свое родство с позвоночными: похожие на головастиков проныры плавают с жесткой хордой вдоль спины. Это делает оболочников представителями хордовых – большого типа животного царства, включающего позвоночных. Если бы мы спустились на ветвь ниже по эволюционному древу, то там бы их и встретили.
Поиск животных, связывающих оболочников и позвоночных, продолжается. Как выглядели эти первые позвоночные, общие предки миксин, миног и остальных рыб? Они являются истинным недостающим звеном в эволюционном древе позвоночных, прямо у его основания. Мы можем посмотреть на колышущиеся выше ветви, заполненные тысячами видов: рыбами со скелетами из костей или гибкого хряща; рыбами, живущими в горных ручьях и на дне глубочайших морей; рыбами с легкими и рыбами с ногами. На этом древе расположены и все остальные позвоночные, от китов и дельфинов, которые вернулись обратно в море, до людей, которые изо всех сил стараются быть земноводными, привязывая кислородные баллоны себе на спину. Но пока неизвестно, как началась эта великая линия.
Как камбала потеряла свою улыбку
Давным-давно в море, вблизи зачарованного острова Мананнана, все рыбы собрались вместе, чтобы решить, кто будет королем подводного мира. Каждая из них надеялась, что эта честь выпадет ей, поэтому они все принарядились и приплыли в своих лучших одеяниях.
Среди них был Капитан Жиарг, красный морской петух в своем алом мундире. Акула Серая Лошадь тоже там была, огромная и свирепая, как обычно, с отполированной до блеска кожей. Пикша по имени Атаг тоже приплыла, все еще пытаясь стереть черные пятна, которые на ней выжег дьявол.
Там с важным видом плавал Брэй Горм – скумбрия, уверенный, что он станет королем. На нем был наряд в полоску всех цветов неба и земли, сверкавший, будто сделанный из бриллиантов. Но другим рыбам не пришлись по нраву его хвастовство и аляповатый костюм, и они отвергли его.
Вместо скумбрии королем моря был провозглашен сельдь Скеддан. В разгар празднования приплыл еще один претендент на трон, который сильно опоздал. Это был Флюк, камбала. «Ты пропустил прилив, – воскликнули рыбы. – Скеддан теперь наш повелитель!» Флюк слишком много времени потратил на подготовку к этому событию, украшая себя красными пятнами. «Что же со мной будет?» – вскричал он. «А вот что!» – ответил скат Скарраг и влепил камбале хвостом пощечину, отчего ее рот сдвинулся набок и на лице появилась кривая гримаса, которая осталась у этой рыбы навсегда.