— Морду — не морду, а что — нибудь прищемлю, — свирепствует Азамат, забыв даже ужаснуться моему предложению. — Нет, ну что за хам! Он даже не поинтересовался, хочу ли
я
давать ему интервью! Просто взял и анонсировал!
Я выпрямляюсь.
— Погоди, так ты из — за этого тут буянишь? Что он тебя не спросил?
— Ну да! — восклицает Азамат, в широком жесте едва не раздолбав бук о край смотрового стола. — Как он смеет обещать публике моё выступление, если только я решаю, когда и в какой форме обращаться к людям!
— А тебя не смущает, что он написал, будто у меня большая задница и унылая физиономия? — начинаю закипать я.
Азамат тормозит посреди комнаты и хмурится.
— Он такое написал?
Я молча отбираю у него бук и указываю на пассаж, где повествуется о моём внешнем виде.
— Рыбонька, так это же хорошо! — успокаивает меня Азамат. — То есть, странник, конечно, хамло, и ты у меня самая прекрасная, и никакие героини баллад тебе на подкладку не годятся. Но ты подумай о тех женщинах, которые это читают сейчас по всей планете! Ведь для них это значит, что не нужно морить себя голодом, чтобы походить на «тощую землянку», да и былинной красавицей быть не обязательно! И о мужчинах тоже подумай. Если дамы сбавят количество слоёв одежды да поменьше будут ругать мужей, может, у нас демографическая ситуация улучшится хоть чуть — чуть, а то последние два века рождаемость ведь очень низкая.
— О мужчинах ты сам подумай, — ворчу я, хотя точку зрения Азамата в принципе понимаю. — Раз такой заботливый, иди сам и поболтай с этим странником про то, как правильно с женщиной в постели обращаться. Вот тебе и прирост населения…
Азамат кривится и чешет в затылке. Кир давится хохотом, зажав рот кулаком, чтобы не привлекать внимание родителя — ещё решит, что ребёнку нечего делать при таком взрослом разговоре.
— Что — то в этом есть, — неохотно признаёт Азамат. — Я подумаю. Может, и правда, черкану ему что — нибудь. Хоть ссылку на этот ваш с Гарнеткой проект дам… Боги, Лиза, кто бы мог подумать год назад, что вся планета будет интересоваться моей личной жизнью! Ладно, пойду пообщаюсь с автором сего опуса, — он щёлкает по крышке бука с такой силой, что она захлопывается.
Когда Азамат выходит, я вздыхаю с облегчением: по крайней мере, он не зациклился на том, что Ирлик всё — таки сначала пришёл ко мне, а уж потом к нему. Есть надежда, что приступ ревности хотя бы временно прошёл. Но страннику своими руками бы бороду выдрала за то, что разболтал, если б только не была уверена, что он и об этом статью напишет, и гораздо более скандальную. Хорошо хоть побоялся Ирлика, не стал намекать на неподобающие связи. Хоть бы уже этот Ирлик со своей законной женой помирился, вот я бы вздохнула свободно!
Глава 28
Алтонгирел был зол. Он был зол ещё когда я несколько дней назад звала его благословить умирающего старичка из его опеки. А вчера он просто рвал и метал настолько буйно, что Эцаган вместе с Айшей закрылся на кухне и работал из дома, потому что проходить мимо неистовствовующего духовника было страшно даже ему. Сегодня, когда я шла на работу мимо их дома, видела, как Эцаган принимает коробки у курьера из посудной лавки. Видать, Алтоша и до кухни добрался…
А всё потому, что Айшу никто не желает брать в ученицы. Нежелающие делятся на три категории: те, кто не верит в женщин — духовников, те, кому противны безродные, и те, кто и то, и другое. Сама Айша настолько несчастна, что Эцаган приводит её во дворец, когда хоть кто — то из нас свободен, чтобы она немного отвлеклась от своей безрадостной ситуации.
Вот и сегодня, когда мы с Киром приходим с работы, Эцаган с Айшей уже сидят в гостиной. Эцаган вообще нахально пользуется служебным положением и проникает в жилую часть дворца когда его душе угодно.
— Здрасьте, Лиза! — радуется он. — Как успехи на работе?
— Ничего, путём, — я плюхаюсь рядом на диван и укладываю ноги в кресло напротив. — Вот, дрессирую подрастающее поколение, — киваю на Кира, который устраивается в соседнем кресле. Вид у него немного сонный, но довольный, как и должно быть после насыщенного трудового дня.
— А я думал, вы на нём опыты ставите, — усмехается Эцаган. — Он вечно из Дома Целителей выходит сине — зелёный и только что с ног не валится.
— Ничего подобного! — возмущается Кир. — Меня даже не стошнило ни разу, а я уже столько всего перевидал!
— На ногах он не держится только когда сам занимается, — оправдываюсь. — Я — то его берегу и подолгу не мучаю, если только не на выезде. А вот когда он дорывается до манекенов, может хоть сутки со скальпелем тренироваться. Весь в папу, такой же трудоголик.
Эцаган хохочет, а Кир с Айшей обмениваются странными невесёлыми взглядами. Однако лёгкий на помине Азамат присоединяется к нам раньше, чем я успеваю поинтересоваться, что эти дети ещё себе напридумывали.
Азамат, впрочем, тоже выглядит озабоченным.
— Ты сегодня рано, — замечаю я. — Старейшины решили сесть на диету и пить из тебя поменьше крови?
— Лиза, — укоризненно улыбается Азамат. — На самом деле, меня действительно отпустили пораньше, чтобы я с духовником пообщался, но… честно говоря, Старейшина Ажгдийдимидин последнее время выглядит так, как будто проклянёт первого, кто с ним заговорит. Он даже на Советы не является. Не знаю уж, что и думать.
— А зачем тебе с ним общаться? — хмурюсь я. Если уж Старейшины предлагают, значит, что — то серьёзное.
— Ну как, — Азамат усаживается через столик от меня и замолкает на некоторое время, листая меню на ужин. — Мне же сегодня сорок лет исполняется, надо пересматривать бормол.
— У тебя сегодня день рожденья? — изумляюсь я, садясь вертикально и снимая ноги с кресла.
— Ну да, — отвлечённо подтверждает Азамат, углубляясь в изучение основных блюд. — Ты кальмаров хочешь или сурчатину?
Меня настолько врасплох застаёт дата, что я даже забываю ответить. Подумать только, я же до сих пор была абсолютно без понятия, когда у моего мужа день рожденья! Конечно, я и собственный в этом году пропустила, он у меня в январе, то есть, по муданжскому календарю выпал на начало осени, как раз когда мы с Киром шарахались и было вообще ни до чего. Но мужнин! И я ведь даже не спросила, когда он!
— Лиза, ау, ты чего? — окликает меня Азамат.
— А я даже никакого подарка не приготовила, — расстроенно сообщаю я, осознавая, что за ночь на коленке ничего не успею сварганить, а покупные тут не котируются.
— Какого ещё подарка? — не понимает Азамат.
— Ну как, на день рожденья…
— У вас на Земле принято в этот день подарки дарить? — первым соображает Эцаган.
Я уныло киваю.
— И гостей приглашают. А я ладно про свой — то забыла, но и про твой — даже не знала, когда он!
— Ну — ну, Лизунь, не расстраивайся, — успокаивает меня Азамат. — У нас — то такого обычая нет, вот ты и забыла. А гости у нас и так есть, можем ещё кого — нибудь позвать, повара будут рады постараться. Хочешь, подруг своих пригласи.
— Да чё моих — то подруг приглашать? Твой день рождения же! — пожимаю плечами. — Если ты хочешь, можем отпраздновать. Просто глупо получилось. Если б я знала, я бы приготовила что — нибудь особенное…
— Этому я всегда буду рад, совсем не обязательно приурочивать вкусный ужин к каким — то датам, — усмехается Азамат. — Давай перенесём на после Судного дня, хорошо? У тебя же там выходной?
Я киваю.
— Ну вот и отлично. Всё равно пока бормол не пересмотрю, вроде и не считается.
— А что это значит, «пересмотреть бормол»? — спрашивает Кир.
Меня приятно удивляет, что я не одна тут не охвачена сакральным знанием.
— Тебе пока это не нужно делать, — с улыбкой говорит Азамат. — Вот исполнится тебе двенадцать, пойдёшь на Совет тянуть бормол, которые о тебе говорят всё самое важное. А потом каждый год на день рожденья будешь их выбирать заново. То есть, можно и старые оставить, но тебе даётся шанс официально изменить свои отношения с миром. Я, правда, только один раз пересматривал бормол, в двадцать лет. Но вот теперь задумался, с прошлого года в моей жизни столько всего изменилось, надо бы с духовником посоветоваться, а он, мягко говоря, недоступен.
— Я бы предложил вам поговорить с Алтонгирелом, — протягивает Эцаган, — да только он не лучше. Вообще, когда два сильнейших духовника так себя ведут, это как — то настораживает. Не случилось бы какого катаклизма…
Айша внезапно резко мотает головой.
— Не случится, — переводит Кир.
— А ты знаешь, что происходит? — спрашиваю я у Айши.
Она кривится и делает неопределённый жест рукой.
— Частично догадывается, — снова поясняет Кир.
— Малышка, ну скажи пожалуйста, с Алтонгирелом всё будет хорошо? — взволнованно говорит Азамат.
Айша уверенно кивает, потом задумывается, грустнеет, потом принимается гримасничать и жестикулировать. Кир долго смотрит на её пантомиму и наконец решается интерпретировать.
— В итоге да, хотя ему предстоит пережить что — то неприятное.
Айша подтверждающе кивает.
— Час от часу не легче, — вздыхает Эцаган. — Ну ладно, где там ваш ужин?
— Так мне никто не ответил, — усмехается Азамат. — Кальмары или сурчатина?
После того, как ужин заказан, меня внезапно осеняет:
— Слушай, Азамат, так мне, получается, тоже надо бормол пересматривать? Или только весной?
— Тебе пока не надо, — заверяет он. — Женщинам раз в пять лет положено. Считается, что женщины степеннее и не так быстро меняют взгляды.
— М — дя, конечно, — кривлюсь я. Не то чтобы мне очень хотелось заново выдумывать, что обозначают эти смешные фигурки, хотя теперь, собрав уже приличную их коллекцию, я немного лучше понимаю, что они значат. Но и очередное напоминание о положении женщины в обществе меня тоже не радует.
— А я сегодня помогал искусственный глаз вставлять! — внезапно радостно заявляет Кир.
Азамат с Эцаганом сглатывают, но муж всё — таки находит в себе силы восхититься.