— Идите сюда, надо её на носилки и в унгуц, только переднее сиденье сложить, — зову я.
В столицу мы с Атех прилетаем во второй половине дня, я сразу сворачиваю к Дому Целителей, где единственный оставшийся из земных врачей, Дэн, помогает мне перевезти её в палату. Девочка пока спит, и хорошо, что отец напихал ей с собой столько игрушек, а то проснётся человек в совершенно незнакомом месте, вокруг приборы, родителей рядом нет…
— Лиза, я вообще поражаюсь, как вы справляетесь, — говорит мне Дэн, пока я заполняю карточку на пациентку. — Аппендэктомия в домашних условиях… Эти пациенты вообще выживают?
— Как ни странно, да, — усмехаюсь. — Я ставлю стерильный тент, когда на дому режу, там и освещение легко организовать. Но главное, это же муданжцы. У них тут иммунитет — с каждого на сотню землян хватит. Например, в начале лета был у меня один случай, мужика пырнули ножом в рёбра, а нож обломился. Этот чувак неделю ходил с обломком. Так даже не воспалилось!
Оставив девочку на попечение задумчивого Дэна, я наконец — то добираюсь до дома. А то так и хожу ведь в диле поверх футболки и треников, и в тапочках.
Дома намечается ужин. Азамат входит через минуту после меня, но не один, а с Алтошей.
— Он с первого раза понял, я тут ничем не помогу, — ворчит Алтонгирел.
— О, Лиза, ты дома! — радуется Азамат. — Ну наконец — то! Давай за стол, я сейчас Кира позову.
Пока Азамат ходит добывать Кира из его комнаты, к нам присоединяются Тирбиш с Алэком, и у мелкого ужин наступает раньше всех. Свежее молоко из мамы — это последнее время прям деликатес, мама шляется по чужим людям и возится с их детьми вместо того, чтобы со своим сидеть. Алтонгирел косится на меня и кривит губы.
— Чем это от тебя пахнет? — спрашивает.
Азамат с Киром как раз присоединяются к нам за столом, и Азамат тут же наклоняется и нюхает.
— Лекарствами какими — то.
— Может быть, я же только что из Дома Целителей. У меня на обратном пути такая история получилась…
Пока нам несут первое блюдо, я в общих чертах рассказываю про свою встречу с Авьясом. В пересказе события прошлой ночи выглядят ещё более нелепыми, чем в жизни, но все мужики, включая Кира, смотрят на меня в ужасе. Даже Алэк бросает сиську и укоризненно гудит. После окончания рассказа повисает напряжённое молчание, которое нарушает только слуга с супницей, пришедший нас кормить.
— Лиза, — выдыхает Азамат. — Ты хоть представляешь себе, в какой ты была опасности?
— Котик, ну он бы не сделал мне ничего серьёзно плохого, ему же нужно было, чтобы я его дочку полечила.
— Это тебе крупно повезло, — хрипло замечает духовник. — Авьяс среди знающих — один из самых порядочных. Кто другой мог бы тебя с совсем другими целями заловить. Ещё при этой твоей долбаной манере представляться каждому встречному — поперечному… вообще поражаюсь, как до сих пор ничего не случилось.
— Ну интересно, — говорю. — а на что мне духовник? Он разве меня не защищает от ворожбы?
— Он — то защищает, но и свою голову на плечах надо иметь!
— Как ты вообще могла остаться ночевать в доме знающего? — хмуро спрашивает Азамат.
— А я откуда знала, что он знающий? На нём что, написано? У него даже верёвки с узелками на двери не висело.
— Он носит усы без бороды, — почти что по слогам поясняет Алтоша. — Усы без бороды или борода без усов только у знающих бывают.
— Чудесно, а мне об этом кто — нибудь когда — нибудь говорил?
Алтонгирел тяжело вздыхает, Азамат трёт лицо. Оба молчат.
— Вот именно, — подытоживаю я. — Давайте сначала научимся сообщать важные вещи, а потом уже предъявлять претензии?
— Лиза, — тяжело говорит Азамат. — Мы не можем предостеречь тебя ото
всех
возможных опасностей. Я понимаю, что на Земле у вас очень спокойно и стабильно, и ты привыкла не думать о возможных бедах. Но здесь не так. Здесь за каждым кустом может таиться какая — нибудь дрянь, и её надо знать в лицо, чтобы не пропасть. Тебе нужен телохранитель.
Я закатываю глаза.
— Ну Азамат, мы же это уже обсуждали…
— Вот, дообсуждались. Я понимаю, что тебе это неудобно. Но хотя бы на выезды, Лиза. После того, что ты мне тут рассказала, я просто не могу отпустить тебя одну никуда на этой планете!
Я тяжело вздыхаю и принимаюсь поправлять лямочку от ползунков на Алэке. Спасибо тебе большое, Авьяс, горячее и пламенное, чтоб тебя шакал покусал!
Глава 17
Ирликово вино, похоже, действует на меня одним — единственным способом: когда я хочу проскользнуть незамеченной, мне это удаётся в абсолютно любой ситуации, даже если на меня в шесть глаз внимательно смотрит группа лучших телохранителей на планете. Конечно, нехорошо подставлять бедных парней, они — то не виноваты, что Азамат за меня переживает, но…
Нет, я поначалу пыталась смириться, в конце концов, у всех заметных персонажей есть телохранители, и ничего, живут как — то, не жалуются. А я, вообще — то, Императрица, куда уж заметнее. Так что два дня я честно терпела. Телохранители ненавязчиво болтались где — то вне поля зрения, и мне предлагалось просто забыть об их существовании. Естественно, мне это ни фига не удалось — шерсть дыбом на загривке всё время напоминала о сверлящих взглядах. На самом деле, я не очень — то верю, что чужой взгляд на себе можно почувствовать кожей или волосами или чем там его принято чувствовать. Но когда точно знаешь, что следят, тут и не в такое уверуешь.
Однако на улице — это ещё полбеды. Беда начиналась в помещении. Если в трактире охранник ещё может раствориться так, чтобы я его не замечала, то, например, у Янки в больнице уже никак. Или у больного дома.
С этим — то и возникли проблемы. Не могу же я впустить охранника в помещение, где оперирую. Да и просто осматриваю. Вот нужно мне поставить больному ректальный градусник, а тут телохранитель стоит, таращится. Ну, это я утрирую, конечно, но суть та. Или, скажем, хочет мне человек пожаловаться на импотенцию, а тут, опять же, стоит этот амбал, у которого явно с потенцией всё в порядке, а насколько нерушимо его обещание конфиденциальности — большой вопрос. Вот и проблема. А наедине с больным меня оставлять не хотят — устав не велит. Если уж охранять, то круглые сутки. Конечно, после долгих переговоров на повышенных тонах с участием начальника охраны, Ирнчина и Азамата, мне удалось добиться, чтобы за мной следили только на улице и в общественных местах, но, как говорится, осадочек остался.
А потом я осознала, что они записывают мои передвижения. То есть, у каждого с собой в телефоне навигатор, который отмечает моё местонахождение с периодичностью в сколько — то минут. Это чтобы если вдруг меня потеряли из виду в локации, где я раньше бывала, они знали, куда я тут могла направляться и где меня искать. То есть, у них есть файл, где написано, куда я когда ходила!!! Нет, ну ребят, всему есть предел.
Вот так я и начала от них прятаться. Сижу — сижу в беседке с Алэком, встаю ноги поразмять — и опа, кустами — огородами на соседнюю улицу, а там и до моста недалеко. Потом, у реки, они меня отловят снова, а я что, я гуляю, разве вас предупреждать надо? В норме, конечно, ускользнуть от профессионалов я бы не могла, потому и грешу на Ирликово варево, в других — то областях оно мне удачи не сильно добавило.
Зато через несколько дней таких развлечений охранная команда явилась к Азамату в полном составе и расторгла контракт. Дескать, охранять вашу жену не берёмся, она походу трансгрессирует, за ней разве что демон уследит, а у людей шансов нет.
— Рыбонька, — укоризненно говорит мне Азамат вечером после этого знаменательного события. — Ну зачем ты от них пряталась? Они ведь ради твоей безопасности за тобой ходили.
— А что толку? Если какой — нибудь знающий решит меня заловить, они всё равно ничего сделать не смогут, раз уж с одной мной не справились.
— Это верно, — вздыхает Азамат. — Но они бы хотя бы своевременно поняли, что перед ними знающий. Или ещё какая опасность. Я вот теперь даже не знаю, через полдюжины дней намечен первый выезд, так брать тебя с собой или нет, ещё забредёшь куда — нибудь…
— Выезд?! И ты молчал?! Азамат, я всю осень жду не дождусь этих выездов! Да и вообще, как это ты можешь меня не взять, я что, кошка, что ли?
Азамат поднимает руки в жесте поражения.
— Шутка это была, шутка! И я не молчал, мы только сегодня утвердили дату. Конечно, мы все поедем, и Кир, и Алэк тоже, по традиции Императоры всегда ездили с семьёй, людям же охота посмотреть, кто ими правит и будет править. Но ты готовься, что к тебе выстроятся очереди страждущих, а я в это время буду общаться с наместником и разруливать местные дрязги. С детьми тебе Тирбиш поможет, конечно, но всё — таки, хорошо бы кто — то ещё рядом с тобой был. Может, знакомый кто — нибудь… У Тирбиша брат есть, неплохо дерётся. У Убржгуна сын…
— Котик, если я буду лечить страждущих, мне не нужны посторонние грязные сапоги в смотровой. Мы это уже обсуждали.
— Ну да, да — а, — вздыхает муж. — Но ты всё — таки подумай, вдруг найдётся какое — нибудь решение, чтобы и тебя устраивало… и мне было не так страшно.
Он лежит на боку на застеленной кровати, опершись на локоть, и теребит вылезшую из покрывала нитку, не глядя на меня. Я с усилием убавляю свой ореол высокомерного негодования и подсаживаюсь к Азамату на кровать.
— А чего тебе бояться — то? Какому психу может понадобиться мне вредить, а? Давно бы уже забыл эту историю и расслабился.
Азамат снова тяжело вздыхает.
— Не могу я расслабиться. Всякий раз, как я расслабляюсь и решаю, что ну теперь — то всё будет хорошо, тут же происходит какое — нибудь безумие. А ты такая, уж прости, непуганая, ты доверчивая, не ждёшь от людей подвоха, да ведь кто угодно… — он перебивает себя и трёт лицо, видимо, пытаясь справиться с волнением. Я подползаю поближе и беру его за руку. Цвет лица у него какой — то неровный сегодня.
— Ты не заболел у меня? — спрашиваю. — Что — то выглядишь нездорово.