Юля рассмеялась, но в смехе ее Демьян услышал слезы. Потом перевела дыхание и продолжила:
– Но мне всё это и правда помогло. Я задумалась о том, что с собой делаю, и поняла, что не хочу повторить путь родителей, и уж тем более – кому-то назло. Что хочу нормальную жизнь. Родители ведь, когда выпивать начинали, вряд ли планировали спиться, но их засосало, потому что всегда кажется, что чуть-чуть – это ничего, но именно с чуть-чуть всё и начинается. Ведь каждый уверен, что он-то точно сможет остановиться и с ним ничего не случится. Но на самом деле это лишь вопрос везения, и кому-то везет, а кому-то нет… Я решила, что не хочу и дальше испытывать свое везение. Если уж совсем честно, то банально испугалась. И резко со всем завязала. Но бабушке всё равно всё не нравилось: как я одеваюсь, как разговариваю, с кем общаюсь, какие оценки приношу… Так мы с ней и жили. Я доставала ее, она – меня. Но при этом мы любили друг друга. Так бывает, ты любишь и хочешь как лучше, и каждый вечер даешь себе слово, что завтра обязательно начнешь вести себя по-другому, но с утра всё повторяется… Но хорошие моменты были, правда. Потом со мной первый мальчик приключился. В соседнем подъезде жил. Хороший парень такой, мне с ним очень повезло. До сих пор ему благодарна. Мы не то чтобы отчаянно любили друг друга, скорее испытывали симпатию, ну и интересно было наконец получить доступ к чьему-то телу и к себе кого-то подпустить. Знаешь, больше эксперименты друг на друге ставили: а если так потрогать, а если сяк… Целоваться на нем училась. Его родители работали допоздна, вот мы у него и пропадали. Потом, правда, он в кого-то влюбился, пришел ко мне с повинной. А я так легко отпустила, сама себе удивилась. В общем, хорошо расстались. И из этого опыта я вынесла понимание того, что мне всё это очень понравилось и я хочу еще. Потом я школу закончила, поступила. А потом…
Юля оборвала себя так резко, Демьян даже сначала не понял, что произошло. Она судорожно вздохнула и выдохнула. Снова взяла себя в руки.
– А потом вот бабушка… – закончила Юля. – Она сгорела за две недели. Ужасно быстро. Я даже не представляла, что так бывает. И вот знаешь, когда ее не стало, я осознала мучительную правду: всё это время у меня был родной человек, а я не ценила, только собиралась ценить. А теперь осталась одна. Спасибо бабе Рае. Она мне помогла всё организовать, а то я просто впала в ступор. Хотелось лежать и не двигаться, и чтобы отстали. Впрочем, когда всё закончилось, все и отстали. Вернулась домой, а тут тишина и зеркала завешаны. Никогда не забуду… Я долго не могла в себя прийти. Корила себя за то, что так себя с ней вела. Пошла к родителям. Сама не знаю зачем. Мы не общались. Но это я, разумеется, зря сделала. Выслушала от них много интересного. Только хуже стало. И меня начало мучить, что они меня бросили. И раньше мучило, но тут вообще переклинило. Тогда я нашла группу поддержки детей алкоголиков и пришла туда.
Демьян округлил глаза. Ему всегда казалось, что он знает о Юле почти всё, а оказывается, не знал ничего. Как это выходит, как так получается, что ты проводишь с человеком столько времени, а видишь только верхушку айсберга?
– И? – осторожно поинтересовался он. – Помогло?
– Ну, в какой-то степени да. Наслушалась там всякого. Как их били, насиловали, запирали на замок в шкафу. Там была девушка, у нее все ладони в шрамах от ожогов. Ее пьяный отец с приятелями как-то раз не смогли найти банку под пепельницу, а она как раз мимо пробегала… Вот он – ад на земле… И когда дошла очередь до меня, я поняла, что мне не о чем рассказать. Потому что я очень легко отделалась. И вся моя боль в том, что родители спустили свою жизнь в бутылку, перешли к какой-то омерзительной форме существования, променяв на нее всё будущее, что у нас с ними могло быть. А мне повезло, потому что бабушка меня забрала. Она действительно меня любила, просто боялась за меня, а я ей нервов попортила немало. И я поняла, что, видимо, была не очень достойна этой любви. В группу больше не ходила. Учебу никто не отменял. Жить на что-то надо было. Я устроилась на работу, потом подработку нашла. Ну, ты помнишь, наверное: смены в кафе, а между ними флаеры эти бесконечные, симки в переходах, объявления… Как-то раз решилась и снова обратилась к психологу, но там глупость какая-то получилась, она просто сидела и молчала, а я чувствовала себя полной дурой. Желания повторить этот опыт не возникло, решила, что так и сама справлюсь, не маленькая же уже. А потом подалась к волонтерам. И вот тогда стало действительно легче. Во-первых, времени на лишние мысли вообще не осталось, а во-вторых… Ну, вроде как я стала искупать перед бабушкой вину, что ли. Хотела доказать, что могу не только брать, но и отдавать… Что она не зря меня любила, что из меня всё-таки вышло что-то путное. Хотя, думаю, ей было бы приятнее, если бы я уже была замужем и при детях и работала бухгалтером.
Юля в последний раз провела ладонью по его волосам и убрала руку.
– Ладно, извини, – попросила она. – Гружу тут тебя, а ты явно не на это рассчитывал.
– Я рассчитывал провести с тобой ночь, – ответил Демьян. – Так что всё идет по плану. И мне интересно тебя слушать. Расскажи что-нибудь еще.
– Да нечего больше рассказывать. А давай-ка теперь ты.
– Я?
– Ага. Я пересмотрела все твои воспоминания.
– Нет! – Демьян всё-таки поднял голову, пораженно уставился на Юлю и заметил мокрые дорожки на ее щеках.
– Да-а-а! – протянула Юля и коварно улыбнулась. – Могу тебя теперь шантажировать. Но там ничего до болота. Кто вы, Демьян Авдеев?
Он пожал плечами.
– А я сам почти ничего не помню. Агата рассказывала, а так… Отца не было. Мама умерла, когда мне было пять, бабушка – когда восемь. Вот бабушку еще помню немного. Но тоже смутно. Она строгая была. И у нее жил мейн-кун. Всё.
– Всё?
– Всё.
– Ты познакомишь меня с сестрой?
Демьян с готовностью кивнул.
– Обязательно. Я познакомлю тебя со всеми ними.
– Со всеми?
– Конечно.
– И… и с твоим приемным отцом?
Демьян поморщился.
– Давай без «приемного», ладно? Я уверен, что он захочет познакомиться. И Юль, не надо его бояться. Воспринимай его как простого человека, хорошо?
Юля взглянула на него скептически, но кивнула.
Они снова легли друг напротив друга. Свеча погасла. В темноте Юля обвела пальцем контуры его лица, прошлась вниз по подбородку к шее, очертила кадык. И снова повела вверх – до уха, завела ладонь на затылок и погладила место на границе роста волос. В том, как она делала это, прослеживалось что-то необычайно серьезное, но получилось щекотно, и Демьян засмеялся. Тогда Юля подалась вперед, прижалась к нему и просунула колено между его ног.
– Презервативы в верхнем ящике тумбочки, – шепнула она и поцеловала, тем самым вполне конкретно выразив все свои пожелания.
Вообще, Демьян тоже озаботился тем, чтобы зайти в аптеку, и в принципе хотел сделать всё не так, но вот сейчас их попытки избавиться от одежды, не отрываясь при этом друг от друга, то и дело перемежающиеся тихими смешками, показались самым правильным из всех возможных вариантов. Да и чтобы дойти до куртки, нужно было добровольно снять с себя руки Юли, а это было уж совсем за гранью реального.
Юля. Это была Юля. Родная, любимая женщина, а не просто какое-то тело. И как же это было бесконечно прекрасно – заняться с ней любовью. С телом заняться любовью нельзя. Демьян поэтому в последние годы никого и не звал в свою постель. Было тошно…
И дождался. Он дождался. Возможно, они зря потратили эти годы, а может быть, и нет. В конце концов, на самом деле всё это время они были вместе, узнавали друг друга, учились доверять друг другу, сглаживали углы, прощупывали границы, заводили традиции. И может быть, так и нужно было, чтобы что-то получилось. Гарантий, конечно, нет, но двенадцать лет назад их было еще меньше.
Юля тихонько застонала ему на ухо, и от этого стона по позвоночнику прокатилась дрожь.
– Уже на пять баллов? – не сдержался Демьян.
– Авдеев!.. – рыкнула она и шлепнула его ладонью по спине.
Захотел бы он еще так с кем-то? Нет.
Тишина вокруг стояла поразительная. И темно было так, как никогда раньше в этой спальне. Или раньше Юля этого не замечала? Демьян спал, положив голову ей на грудь, а она перебирала его кудри и всячески старалась не закрывать глаза. Она слишком долго мечтала об этом моменте, чтобы теперь просто взять и заснуть. А если завтра он решит, что ему с ней не нравится? Или она не справится и выдаст какой-нибудь фортель. Она, конечно, будет стараться. В этот раз она действительно будет стараться, в том числе не отступиться и не сбежать, но кто помешает сбежать ему? И даже осудить тут будет не за что. Поэтому сейчас стоило насладиться моментом, а выспаться она еще успеет.
Демьян причмокнул губами во сне, и Юля улыбнулась. Сущий ребенок. Его воспоминания вставали перед ней еще пару дней после того, как она вдохнула пар от зелья, а теперь померкли, и вызвать их уже не получалось. Юля помнила увиденное, словно сюжет прочитанной книги. Очень много разрозненных моментов. Навь. Коридоры серого замка, большой зал и глухой двор-колодец, в которых он тренировался. Каменный трон. Странное воспоминание, в котором уже взрослый Демьян стоял в круге из огня, а потом падал на колени. Он был там один, и вокруг чернел лес. А потом снова шли вполне мирные сюжеты. Игры с сестрой. Отдельные разговоры с отцом и с матерью. Встречи с друзьями. Несколько раз мелькала Агата. Юля пыталась ухватить во всем этом что-то общее, но никак не выходило, и в конце концов она просто принялась смотреть всё подряд, и это походило на просмотр старых видеопленок с неподписанных кассет. То весело, то грустно, то страшно, то смешно. Местами умилительно и слишком серьезно порой. Это был Демьян до нее и без нее. Демьян, которого она не знала. И если вначале Юля заставляла себя помнить, что это далеко не всё, что, вполне возможно, за каждым из этих моментов есть подоплека, что-то, чего она не могла понять, не зная связанных с этим кусков его жизни, то под конец совсем забыла об этом. И теперь ей и вправду казалось, что она знает куда больше других. Что знает его лучше всех.