Женя сидела рядом добрая-предобрая и обещала ему котлеты. Все-таки это было очень подозрительно. О чем там чутье орало?
– Чего надо? – поинтересовался Клим и поспешил проглотить еще ложку. Нужно было успеть съесть всё до того, как он откажет ей в ее просьбе. Впрочем, может, там что пустяковое? А котлет очень хотелось.
– Тут такое дело, – вздохнула Женя. – Ты кушай, кушай… Помнишь, я тебе рассказывала про своего профессора. Ну, к которому хочу в аспирантуру.
Рот был занят, поэтому Клим просто кивнул.
– Так вот, – продолжила Женя, – сегодня я наконец смогла попасть к нему на прием.
– И он тебя возьмет?
– Да, он согласен, но только с одним условием.
– М-м-м?
– Он хочет, чтобы мой муж лично пришел к нему и сказал, что я действительно серьезно отношусь к своему обучению и к будущей профессии и что мы с ним не планируем нарожать кучу детей и посадить меня дома.
– Что за бред? – не понял Клим.
Поначалу это было сложно, но он как-то уже привык, что в этом мире женщины живут той же жизнью, что и мужчины. Женя покусала губу и вздохнула.
– Видишь ли, – медленно начала она, – он считает, что нынешние девушки делятся на две категории: одни ведут праздный образ жизни и не способны ни к чему отнестись серьезно, а вторые ответственны, но к моему возрасту уже замужем. А он не хочет тратить на меня время, если не будет уверен, что я потом не похороню все его труды в каком-нибудь клубе или в детской. Собственно, именно поэтому берет к себе только парней.
– Но у тебя нет мужа, – озвучил очевидный нюанс Клим и доел последнюю ложку супа. Собрал куском хлеба остатки и сунул его в рот.
– В том-то и дело, – протянула Женя и очень пристально на него посмотрела.
Клим перестал жевать. Он всё понял. Рискуя подавиться, произвел могучее глотательное движение.
– Ты хочешь, чтобы я притворился твоим мужем.
– Да, – кивнула Женя. – Всего один раз. Ты придешь к нему и скажешь, что я могу говорить только об этнографии, и тебя тоже интересует только работа, и мы сошлись на этой почве, и детей не планируем вообще.
Клим нахмурился. На словах всё действительно звучало просто, и именно поэтому уже сейчас можно было предположить, что обойтись без проблем не выйдет.
– Но… Он же потребует доказательств.
– В здешнем мире полно гражданских браков, никого это не удивит, – пожала плечами Женя, кажется, действительно веря, что план идеален. – Скажем, что не видим смысла отчитываться перед государством о наших чувствах. Выучишь обо мне пару фактов.
– Ну, не знаю…
– Клим, – сказала она так, что стало ясно: зря он повелся на борщ. Из этой комнаты несогласным его уже не выпустят. – Мне больше вообще некого попросить.
– Из меня плохой лицедей.
– Из твоего брата еще худший, а вы двое – единственные доступные мне мужчины подходящего возраста.
– Но…
– Я буду готовить тебе месяц, – внезапно понизив голос, вкрадчиво произнесла Женя, и от ее интонации у Клима по коже забегали мурашки. – Всё, что ты захочешь.
– Всё? – дрогнув голосом, переспросил он.
– Всё, – все так же проникновенно пообещала она. – Любое блюдо по твоему желанию.
– Голубцы хочу, – решил закинуть удочку Клим. Получилось с придыханием.
– Будут тебе голубцы, – немедленно согласилась Женя. – И щи, и котлеты, и кулебяка, и куриные сердца в сливочном соусе, и праздничный торт в конце. Просто сходи со мной к нему. Это же тебя ни к чему не обяжет. Ну, не получится, придумаю что-нибудь еще. Пожалуйста. Только представь: котлетки, сочные, с начинкой, вилка входит в них…
– Ладно! Схожу! – не выдержал Клим и сглотнул слюну. В конце концов, никому плохо от их небольшого представления не будет, даже если ничего не выйдет. – Когда надо?
Женя выдохнула и рассмеялась от облегчения.
– Он ждет нас завтра.
– Подожди, то есть ты была уверена, что я соглашусь?
– Я очень на это надеялась. А теперь пошли на кухню. Я буду готовить котлеты, а ты учить факты обо мне. Мало ли чего он спросит.
– Какие еще факты?
– Какого цвета мои глаза? – спросила Женя и закрыла эти самые глаза.
Клим напряг память. Еще напряг. Но нужной информации там не оказалось.
– Голубые? – неуверенно предположил он.
– Карие, – угрюмо исправила Женя и открыла глаза. Клим пригляделся: они и впрямь были карие. Женя тяжело вздохнула. – Про дату рождения и знак зодиака даже спрашивать не буду. Всё, идем, у нас много работы.
И она вскочила из-за стола.
– Жень, а там борщ еще остался? – спросил Клим. – На сытый желудок оно как-то лучше учится.
– Остался, остался, – пообещала Женя.
Клим, конечно, осознавал, что попал. Но уж больно условия были хороши.
Профессора звали Павлом Владимировичем, и был он стареньким, маленьким и сморщенным. В зеленом вельветовом костюме восседал он за своим столом на кафедре и, пожалуй, выглядел немного смешно, но, когда Клим с Женей предстали пред его очами, стянул на край носа очки и окинул их цепким, вовсе не старческим взглядом. «Вот теперь ты точно попал», – подсказало Климу чутье. Клим послал его лесом. Поздно было менять решение. Женя, судя по всему, тоже нервничала и всё вытирала ладони о джинсы.
Они неловко поздоровались, и профессор вполне тепло им улыбнулся.
– А вы, значит, муж? – поинтересовался он у Клима. – И что же, вы готовы к тому, что Евгения непонятно где станет пропадать, пока вы будете сидеть голодный? Вкусно хоть готовит-то?
По мнению Клима, готовила Женя так, что и в царских хоромах за такую кухарку немало золота бы отвалили и точно не прогадали.
– Пальчики оближешь, – не покривил душой он. – Хотите, она вас как-нибудь пирожками угостит? Убедитесь. А что надолго из дома будет пропадать, так я давно о том знаю. Она меня сразу предупредила, еще до того, как встречаться начали.
– И сколько же вы вместе?
– Пять лет.
– Так Евгения же в Санкт-Петербурге училась.
– Училась.
– И как же вы решали проблему расстояния?
Клим собрался. Это был сложный вопрос, но на него они вчера тоже продумали ответ.
– Вот потому что сумели пронести наши чувства через эту долгую разлуку, мы и полагаем, что вполне сможем жить в условиях Жениных командировок, – выдал он зазубренную фразу. Женя взглянула на него с гордостью. Посторонний мог подумать, что она гордится его чувствами к ней, но на самом деле она гордилась своим явным педагогическим талантом.
– Похвально, похвально, – покивал Павел Владимирович. – А что же дети? Через сколько планируете?
– Не планируем, – качнул головой Клим.
– Совсем? – удивился профессор.
– Совсем, – кивнул Клим. – Видите ли, и я и Женя – мы оба очень заинтересованы в том, чтобы построить карьеру. А дети и карьера – вещи плохо совместимые.
И мельком взглянул на Женю, желая убедиться, что нигде не ошибся, а она коротко кивнула, давая понять: он всё сделал правильно.
Павел Владимирович хмыкнул.
– Чудесно. Просто чудесно! – хлопнул ладонями по столу он. – Знаете, как редко нынче попадаются такие решительные и целеустремленные молодые люди? Забыл спросить, а сколько вы уже в законном браке?
И выжидательно приподнял брови.
– Мы сожительствуем, – ответил Клим после небольшой заминки и едва сдержался, чтобы не поморщиться.
Этот момент в их плане ему не нравился, пусть Женя и говорила, что это всё равно. Но Климу всё казалось, что так он ее оскорбляет. И ее, и тем более ее отца. Вот как после таких слов с Савелием Афанасьевичем за один стол садиться?
– Сожительствуете, – грустно повторил профессор. – Но вы ведь не можете не согласиться, что это несерьезно?
Увы, с этим Клим действительно не мог не согласиться. И он кивнул.
– Что же мешает оформить отношения? – спросил Павел Владимирович. – Копите на пышную свадьбу?
Настал тот самый момент, когда нужно было заговорить об отсутствии необходимости отчитываться перед государством, но Клим только что подтвердил, что эта мысль ему не близка, а сама Женя неожиданно замялась.
– Да как-то времени всё не было… – неуверенно подала голос она. – Знаете, то одно, то другое…
– А сейчас время есть?
– С-сейчас?
– Да. Вот прямо сегодня?
Женя промолчала. Этот вопрос они не обговаривали, поэтому Клим тоже на всякий случай решил промолчать.
– Что ж, молодые люди, – вздохнул профессор, – я человек занятой, да и вы, судя по всему, тоже. Предлагаю облегчить нам всем жизнь. В загсе работает моя дочь. Я могу договориться с ней, и она поженит вас прямо сегодня. И если после этого вы, Клим, еще раз подтвердите готовность смириться с тем, что ваша жена посвятит свою жизнь не вам, а науке, то тогда, Евгения, я не вижу причин не взять вас, тем более я уже ознакомился с внушительным списком ваших научных работ и даже кое-что прочитал. Было бы жаль потерять такого специалиста. Что скажете?
Повисло молчание. Потом Женя извинилась перед профессором, попросила минуту на обдумывание, взяла остолбеневшего Клима за руку и потянула в сторону выхода из кабинета.
– Женись на мне, – свистящим шепотом потребовала она в коридоре.
– Чего? – испугался Клим. – Жень, ты с ума сошла? Ради учебы – жениться…
– Не учебы!
– Ну, работы…
– И не работы! Ради призвания! А я знаю – это оно! Когда находишь свое призвание, его ни с чем не спутаешь! И останавливаться уже нельзя! Понимаешь?
Глаза у нее горели. Они осветили лицо. И впервые Клим невольно взглянул на нее по-новому. С уважением.
– Но ты просишь о браке, – всё равно возразил он. – Жень, это же на всю жизнь…
– Да на какую жизнь! – всплеснула руками Женя, гневно выдохнула и оттащила его в угол, чтобы не пугать людей. – Всего лишь на год, а потом я поступлю, отучусь у него месяц, и мы разведемся, а он от меня уже никуда не денется.
– Как это… разведемся?
– А вот так. Прекратим брак, и всё. Мы ж не в Тридевятом, тут все куда проще. А если ты кого-то встретишь, то я обещаю немедленно дать тебе развод и сразу же сообщить твоей девушке, что я ни сном ни духом и всё это абсолютно фиктивно.