– Прости… прости… – бессвязно бормотал Демьян. – За это и за Навь… Я был дурак… Был им очарован… Думал, что мне страшно повезло… Нет, нет… Я и сейчас знаю, что повезло… И я не могу сказать ему «нет»… Не только из-за договора, а потому, что правда обязан ему всем… Но я так устал… Прости меня… За что оно мне?.. Я бы так хотел, чтобы всё было как у всех… Дать тебе это всё… Прости…
– Ш-ш-ш-ш, – шептала Юля, продолжая укачивать и чувствуя, как ее саму начинает бить озноб. – Тише, тише. Мы всё решим… Что-нибудь придумаем. Тише… Ш-ш-ш… Пожалуйста, Дём, тише…
Дрянная вышла ночь.
Кощей написал с утра. Демьян прочел сообщение и через силу набрал ответ. Отвечать не хотелось вообще, но короткое «хорошо» и уж тем более смайлик отец бы точно не одобрил. Еще меньше хотелось идти на встречу с отцом, но тут выбора тоже не было. С другой стороны, на Демьяна напало какое-то оцепенение и безразличие ко всему. После прошедшей ночи он чувствовал себя абсолютно опустошенным. И ему было уже почти всё равно, что случится дальше.
В назначенный час Кощей нашелся на кухне в родительском доме. Клайд заглянул в дверь, внимательно посмотрел на них, но, видимо, сообразил, что разговор у хозяев предстоит непростой, и ушел. Больше никого в доме не было.
– Садись, поговорим, – кивнул Кощей на стул.
Демьян покорно сел, откинулся на спинку. Хотелось закрыть глаза. Отчего-то чувствовал он себя так, будто бы пришел на собственный расстрел. Словно отец мог знать, что произошло этой ночью, знать, что именно Демьян говорил о нем и о своей роли в его игре…
Кощей поставил перед ним чашку с кофе и сел за стол напротив. От пряного тяжелого запаха замутило.
– Насколько у тебя с Юлей всё серьезно? – спросил отец.
Демьян облизнул губы. Во рту было сухо, и хотелось воды, но ни попросить, ни налить самому сил сейчас не было.
– Мы живем вместе. После Нового года я планирую сделать ей предложение…
И тут же мысленно поправил себя: планировал. Он планировал. Юля сказала, что выбирает его. На сколько хватит ее решимости? Передумает – и он уйдет без единого вопроса.
– Ты рассказал ей, кто ты? Она знает о проклятье?
– Да. Рассказал. И вообще, и про детей.
– И?
– И ей далеко не всё равно.
Этим утром она плакала в ванной. А Демьян стоял перед закрытой дверью и так и не решился войти. Что он мог сказать? Чем утешить? А потом старательно делал вид, что не замечает ее красных глаз.
Чувство вины ело поедом. Нестерпимо хотелось напиться. Демьяна держало данное им Юле обещание. Он не мог сделать ее жизнь еще хуже, чем уже сделал. И что-то скрывать от нее тоже больше не собирался. К тому же теперь, спустя почти полгода, он смог себе признаться: на самом деле алкоголь никогда не помогал.
– И тем не менее она осталась с тобой.
– Да.
– Ты не очень-то рад.
– Чему радоваться? Она мечтала о детях…
– Она взрослый человек и сделала свободный выбор.
– Я не верю, что этот выбор сделает ее счастливой.
Кощей поднес чашку к губам, отпил из нее. Он был так спокоен, что Демьян испытал неожиданно острое желание бросить свою ему в лицо. Зверь внутри фыркнул в предвкушении. Демьян мысленно огрызнулся на него, и тот обиженно тявкнул. Но Демьян сейчас находился не в том состоянии, чтобы уговаривать себя быть добрее.
– Как ты можешь это изменить? – спросил Кощей.
– Изменить что?
– Что ты можешь сделать, чтобы ей не пришлось выбирать?
– Уйти от нее. Я предложил. Она отказалась. Юля предлагает взять ребенка из детдома.
– И что ты думаешь?
– Если ей станет легче, то пусть будет так. Я поддержу и помогу.
Кощей кивнул и снова сделал глоток.
– Много лет назад Василиса предложила мне уйти вместе в Навь. Но я видел, как сильно она этого не хочет. Я понимаю тебя, Демьян. Мне жаль, что тебе приходится проходить через это.
Желание швырнуть чашку сменилось желанием заорать наставнику в лицо. А лучше всё вместе. О да, отец увидел, что мама не хочет уходить, поэтому взял его в ученики, чтобы поставить себе на замену. И теперь ему жаль…
Но отец не был виноват в его проклятии. И даже пытался помочь.
Демьян опустил голову.
– Это всё, что вы хотели обсудить?
– Нет. Юля весь ужин кидала на меня больно нервные взгляды. Полагаю, не ошибусь, сказав, что она меня опасается, если не боится. Почему?
– Потому что о вас она тоже всё знает, – ответил Демьян и тут же чуть не откусил себе язык за такую поспешность. Но взять слова назад было уже нельзя.
– Что – всё? – нахмурился Кощей.
– Многое, – поправился Демьян.
– Ты рассказал?
– Не совсем…
– Демьян, говори нормально!
– Я дал ей вдохнуть зелье. То самое… И разрешил задать любой вопрос.
– И что она спросила?
– Ничего определенного. Просто хотела понять, кто я есть. Надо было помочь ей сформулировать вопрос, но я почему-то об этом не подумал…
– Ты не подумал, – повторил Кощей и замолчал.
Демьян подождал от наставника еще каких-то слов, но их не последовало. Он поднял голову и встретился с отцом взглядом.
И в этот момент ментальные щиты Демьяна прогнулись и рухнули под напором Кощея. Демьян попытался удержать их, но отец даже не стал делать вид, что собирается спрашивать разрешения. Демьян схватился за виски, изо всех сил стараясь поднять щиты обратно и вытолкать наставника из своего сознания, но тот уже нашел то, что его интересовало. Опыт схлестнулся с талантом, и опыт победил.
Демьян мгновенно покрылся испариной, зашипел. Кощей разматывал ленту его воспоминаний о Юле, словно кинопленку. От их последнего утра к первому. К ночи, с которой всё началось. К поездке в такси. Вплоть до момента, когда щелкнуло ключ-кольцо на банке с пивом в ее руках, и из нее вырвался поток пены…
Картины мелькали перед глазами одна за другой. Юля, Юля, Юля… Демьян пытался спрятать самое личное. Укрыть, заслонить… И за этим забыл о том, что тоже было важно. Внезапно одно из воспоминаний высветилось и осталось. Темная кухня, мигающая гирлянда, и всё это тонет в прорастающем на глазах лесу. Мавка, вышедшая из-за деревьев. И Юлин крик. Кощей полистал еще. Николай на коленях возле карусели, раскрученной до скорости центрифуги. Глаза широко раскрыты от ужаса. А вот и он сам. Сидит в баре рядом с почти пустой бутылкой. Взгляд уже расфокусирован… Картинка дрогнула и растаяла. Демьян ощутил, как снова остался в своей голове один, и не смог удержать вздоха. Его колотило. И очень хотелось свернуться и прикрыть голову руками…
– Дурак, – произнес Кощей так, что у Демьяна волосы на затылке встали дыбом. – Ты не подумал. А кто должен был подумать за тебя, мальчик мой? Ты вообще понимаешь, что наделал?
Демьян перевел на него мутный взор. После марш-броска, предпринятого Кощеем в его разум, тяжело соображалось.
– Что? Вы сами советовали сказать ей…
– Сказать, что ты колдун! – рявкнул Кощей. – И что у тебя есть проблема. А не поведать ей всю правду о нашей семье! Я годами делаю всё, чтобы защитить вас. Чтобы больше ни одна тварь не узнала, кто вы и чем живете. А ты просто так показываешь своей подружке всю нашу семейную историю. Пьешь и творишь черт знает что. Угрожаешь физической расправой человеку и накладываешь лишь словесный запрет на возможность поведать об этом кому-либо. Ты! Мой наследник! Демьян, ты сошел с ума?!
Демьян зажмурился, пытаясь собраться с мыслями. Надо было ответить. Надо было.
– Ты сотрешь ей память, – приказал Кощей.
А потом спокойно сел и допил свой кофе.
Зверь внутри Демьяна встал и отряхнулся. И впервые за долгие-долгие годы Демьян не стал его осаживать.
– Нет, – ответил он и сам удивился тому, как легко это получилось. За двадцать лет Демьян ни разу не сказал Кощею «нет». Оказывается, у него просто не было достаточного повода.
Кощей вскинул бровь.
– Что?
– Нет. Я не стану этого делать.
– Демьян.
– Любые изменения в памяти чреваты последующими ментальными расстройствами. Я не стану так рисковать.
– Демьян, ты, кажется, не понимаешь…
– Я всё понял. Я налажал. Но она тут ни при чем. Ей и так уже…
…от него досталось.
– Демьян, – сквозь зубы процедил Кощей. – Речь идет о безопасности семьи.
– Теперь она тоже часть семьи! – воскликнул он, глядя наставнику в глаза. – Я не стану стирать ей память. И вы тоже. Никто не подойдет к Юле.
Дышать было тяжело. Демьян поднимал щиты, и ему казалось, что они поддаются со скрежетом, словно он распрямляет смятые листы металла. Но они возвращались на места, и в этот раз Демьян приставил к ним охрану. Этой ночью зверь доказал, что не причинит Юле вреда. И Демьян больше не боялся его. Больше не было никакого смысла в том, чтобы сдерживать его. Теперь у них появилась общая цель: защитить ее.
– Чрезмерное доверие может быть чревато серьезными последствиями, Демьян, – вкрадчиво произнес наставник. – Тебе может казаться, что ты знаешь человека, но ты никогда не можешь быть уверен в нем абсолютно.
– Сегодня ночью она шагнула в огонь, чтобы удержать меня, – процедил Демьян сквозь зубы. – Не могу быть уверен?
Кощей вздохнул.
– Иногда люди предают не потому, что хотят этого, а потому, что так складываются обстоятельства…
– Хватит! – перебил Демьян.
– Ты всё еще мой ученик, Демьян, – со значением произнес Кощей.
Демьян сжал зубы. Да, он всё еще был его учеником. Всё еще принадлежал ему безраздельно, со всеми своими чаяниями и устремлениями, и даже его воспоминания не могли быть только его, о чём наставник сейчас так замечательно напомнил. Скажи Кощей: «Это приказ» – и Демьян обязан был выполнить любое его распоряжение. Исключений было всего три: Кощей не мог приказать ему убить кого-то, убить себя и сам не мог его убить.
– И вы отлично умеете этим пользоваться, – ответил Демьян. – Давайте же. Прикажите мне изуродовать ее сознание в угоду вашим демонам.
– Демонам? Ты действительно считаешь, что мои опасения – это всего лишь мои личные демоны?