| And suddenly the creature burst out in a torrent of speech, rushed at her with outstretched arms and-Ford! Ford! it was too revolting, in another moment she'd be sick-pressed her against the bulge, the bosom, and began to kiss her. | И вдруг существо это разразилось потоком слов, бросилось к ней с распахнутыми объятиями и -господи Форде! как противно, вот-вот стошнит -прижало к брюху, к грудям и стало целовать. |
| Ford! to kiss, slobberingly, and smelt too horrible, obviously never had a bath, and simply reeked of that beastly stuff that was put into Delta and Epsilon bottles (no, it wasn't true about Bernard), positively stank of alcohol. | Господи! Слюнявыми губами, и от тела запах скотский, видимо, не принимает ванны никогда, и разит изо рта ядовитой этой мерзостью, которую подливают в бутыли дельтам и эпсилонам (а Бернарду не влили, неправда), буквально разит алкоголем. |
| She broke away as quickly as she could. | Ленайна поскорей высвободилась из объятий. |
| A blubbered and distorted face confronted her; the creature was crying. | На нее глядело искаженное, плачущее лицо. |
| "Oh, my dear, my dear." The torrent of words flowed sobbingly. | - Ох, милая, милая вы моя, - причитало, хлюпая, существо. |
| "If you knew how glad-after all these years! A civilized face. | - Если б вы знали, как я рада! Столько лет не видеть цивилизованного лица. |
| Yes, and civilized clothes. | Цивилизованной одежды. |
| Because I thought I should never see a piece of real acetate silk again." | Я уж думала, так и не суждено мне увидать опять настоящий ацетатный шелк. |
| She fingered the sleeve of Lenina's shirt. | - Она стала щупать рукав блузки. |
| The nails were black. | Ногти ее были черны от грязи. |
| "And those adorable viscose velveteen shorts! | - А эти дивные вискозно-плисовые шорты! |
| Do you know, dear, I've still got my old clothes, the ones I came in, put away in a box. | Представьте, милая, я еще храню, прячу в сундуке свою одежду, ту, в которой прилетела. |
| I'll show them you afterwards. | Я покажу вам потом. |
| Though, of course, the acetate has all gone into holes. | Но, конечно, ацетат стал весь как решето. |
| But such a lovely white bandolier-though I must say your green morocco is even lovelier. | А такой прелестный у меня белый патронташ наплечный - хотя, должна признаться, ваш сафьяновый зеленый еще даже прелестнее. |
| Not that it did me much good, that bandolier." | Ах, подвел меня мой патронташ! |
| Her tears began to flow again. | - Слезы опять потекли по щекам. |
| "I suppose John told you. | - Джон вам, верно, рассказал уже. |
| What I had to suffer-and not a gramme of soma to be had. | Что мне пришлось пережить - и без единого грамма сомы. |
| Only a drink of mescal every now and then, when Pope used to bring it. | Разве что Попе принесет мескаля выпить. |
| Pope is a boy I used to know. | Попе ходил ко мне раньше. |
| But it makes you feel so bad afterwards, the mescal does, and you're sick with the peyotl; besides it always made that awful feeling of being ashamed much worse the next day. | Но выпьешь, а после так плохо себя чувствуешь от мескаля, и от пейотля тоже; и притом назавтра протрезвишься, и еще ужаснее, еще стыднее делается. |
| And I was so ashamed. | Ах, мне так стыдно было. |
| Just think of it: me, a Beta-having a baby: put yourself in my place." (The mere suggestion made Lenina shudder.) | Подумать только - я, бета, и ребенка родила; поставьте себя на мое место. (Ленайна поежилась). |
| "Though it wasn't my fault, I swear; because I still don't know how it happened, seeing that I did all the Malthusian Drill-you know, by numbers, One, two, three, four, always, I swear it; but all the same it happened, and of course there wasn't anything like an Abortion Centre here. | Но, клянусь, я тут не виновата; я до сих пор не знаю, как это стряслось; ведь я же все мальтузианские приемы выполняла, знаете, по счету: раз, два, три, четыре - всегда, клянусь вам, и все же забеременела; а, конечно, абортариев здесь нет и в помине. |
| Is it still down in Chelsea, by the way?" she asked. Lenina nodded. | Кстати, абортарий наш и теперь в Челси? (Ленайна кивнула). |
| "And still floodlighted on Tuesdays and Fridays?" Lenina nodded again. | И, как раньше, освещен весь прожекторами по вторникам и пятницам? (Ленайна снова кивнула). |
| "That lovely pink glass tower!" | Эта дивная из розового стекла башня! |
| Poor Linda lifted her face and with closed eyes ecstatically contemplated the bright remembered image. | - Бедная Линда, закрыв глаза, экстатически закинув голову, воскресила в памяти светлое виденье абортария. |
| "And the river at night," she whispered. | - А вечерняя река! - прошептала она. |
| Great tears oozed slowly out from behind her tight-shut eyelids. | - Крупные слезы медленно выкатились из-под ее век. |
| "And flying back in the evening from Stoke Poges. | - Летишь, бывало, вечером обратно в город из Сток-Поджес. |
| And then a hot bath and vibro-vacuum massage ... But there." | И ждет тебя горячая ванна, вибровакуумный массаж... Но что уж об этом. |
| She drew a deep breath, shook her head, opened her eyes again, sniffed once or twice, then blew her nose on her fingers and wiped them on the skirt of her tunic. | - Она тяжко вздохнула, покачав головой, открыла глаза, сопнула носом раз-другой, высморкалась в пальцы и вытерла их о подол рубахи. |
| "Oh, I'm so sorry," she said in response to Lenina's involuntary grimace of disgust. | - Ох, простите меня, - воскликнула она, заметив невольную гримасу отвращения на лице Ленайны. |
| "I oughtn't to have done that. I'm sorry. | - Как я могла так... Простите. |
| But what are you to do when there aren't any handkerchiefs? | Но что делать, если нет носовых платков? |
| I remember how it used to upset me, all that dirt, and nothing being aseptic. | Я помню, как переживала раньше из-за всей этой нечистоты, сплошной нестерильности. |
| I had an awful cut on my head when they first brought me here. | Меня с гор принесли сюда с разбитой головой. |
| You can't imagine what they used to put on it. | Вы не можете себе представить, что они прикладывали к моей ране. |
| Filth, just filth. | Грязь, буквальнейшую грязь. |
| ' Civilization is Sterilization,' I used to say t them. | Учу их: "Без стерилизации нет цивилизации". |
| And | Говорю им: |
| 'Streptocock-Gee to Banbury-T, to see a fine bathroom and W.C.' as though they were children. | "Смой стрептококков и спирохет. Да здравствует ванна и туалет", как маленьким детям. |
| But of course they didn't understand. | А они, конечно, не понимают. |
| How should they? | Откуда им понять? |
| And in the end I suppose I got used to it. | И, в конце концов, я, видимо, привыкла. |
| And anyhow, how can you keep things clean when there isn't hot water laid on? | Да и как можно держать себя и вещи в чистоте, если нет крана с горячей водой? |
| And look at these clothes. | А поглядите на одежду здешнюю. |
| This beastly wool isn't like acetate. | Эта мерзкая шерсть - это вам не ацетат. |
| It lasts and lasts. | Ей износу нет. |
| And you're supposed to mend it if it gets torn. | А и порвется, так чини ее изволь. |
| But I'm a Beta; I worked in the Fertilizing Room; nobody ever taught me to do anything like that. | Но я ведь бета; я в Зале оплодотворения работала; меня не учили заплаты ставить. |
| It wasn't my business. | Я другим занималась. |
| Besides, it never used to be right to mend clothes. | Притом чинить ведь вообще у нас не принято. |
| Throw them away when they've got holes in them and buy new. | Начинает рваться - выбрось и новое купи. |
| ' The more stitches, the less riches.' | "Прорехи зашивать - беднеть и горевать". |
| Isn't that right? | Верно же? |
| Mending's anti-social. | Чинить старье - антиобщественно. |
| But it's all different here. | А тут все наоборот. |
| It's like living with lunatics. | Живешь, как среди ненормальных. |
| Everything they do is mad." | Все у них по-безумному. |
| She looked round; saw John and Bernard had left them and were walking up and down in the dust and garbage outside the house; but, none the less confidentially lowering her voice, and leaning, while Lenina stiffened and shrank, so close that the blown reek of embryo-poison stirred the hair on her cheek. |