10. Итак, давай сделаем выводы из нашего рассуждения. Если кто-либо совершающий заклинания использует природные или телесные силы мироздания, то способность к этой деятельности непреднамеренна и чужда порочности, но тот, кто прибегает к этой способности, обращает ее на противоположные, дурные цели. Эта способность к заклинанию действует[70] вместе с совершающим заклинания посредством симпатии в силу сходства и именно из-за этого сходства в направлении, противоположном страстям, и тогда жрец уже по своей воле направляет ее против справедливости к совершению дурных дел. Этот дар заклинания соответственно гармонии мира создает взаимодействие между самыми отдаленными элементами. И если кто-либо, заметив это, попытался бы злонамеренно привлечь одни части мироздания к другим частям, то это есть не причина искажения красоты и законности, а человеческая дерзость и пренебрежение мировым порядком. Итак, поскольку не боги совершают то, что считается злом, а исходящие от них природы и тела, и поскольку нельзя сказать, что тела испускают из себя, как считают некоторые, некую порочность, поскольку тела посылают земным существам собственные эманации ради спасения мира в целом, и поскольку те, кто их воспринимает, преобразуют их своим вмешательством и искажением и, ставших другими, направляют на иное, — из всего этого однозначно явствует, что божество не является причиной зла и несправедливости.
11. Затем ты спрашиваешь о том, что представляет для тебя проблему: будто бы боги не внимают тому, кто взывает к ним, не будучи чистым от любовных утех, и сами без колебаний склоняют к запретным любовным утехам первых попавшихся. Разрешение этой проблемы, особенно после сказанного раньше, ясно. Либо это происходит вопреки законам, по иным, превосходящим законы, причине и порядку, либо это происходит согласно гармонии и дружбе мира в целом, но в отношении индивидуумов — как противоестественное соединение, либо те, кто получил этот прекрасный дар, сам по себе предоставленный законным образом, обращают его в противоположную сторону.
12. Впрочем, нужно дать отдельное разъяснение этих явлений: как они происходят и какой смысл имеют. Следует иметь в виду, что мир есть единое живое существо. Его части отличаются местоположением, но вследствие единства их природы стремятся друг к другу. Общая сила, сближающая их, и причина их смешения естественно увлекают эти части к соединению друг с другом. Искусство также способно пробудить их и сообщить им напряжение большее, чем следует. Сама по себе эта сила к сближению и напряжение, сообщаемое ей всему миру[71], есть благо и причина полноты, она привносит общность, единство и соразмерность, она сообщает единению нерасторжимое начало любви, повелевающее всем, что существует и возникает. Но у индивидуумов из-за их отстраненности друг от друга и от целого, а также поскольку по своей индивидуальной природе они несовершенны, недостаточны и слабы, их взаимосвязь возникает со страстью, отсюда многим присущи влечение и прирожденное стремление.
Видя, что эта сила распространена в природе и соответственно природе разделена, искусство, которое и само в природе разнообразно разделяется, по-разному привлекает ее и уводит в сторону. Искусство приводит упорядоченное в самом себе в беспорядок: красоту и соразмерность форм наполняет несоразмерностью и безобразием и переносит почтенный исход, присущий единению, на другое завершение, недостойное и нечистое, где элементы соединяет страсть. Оно привносит от себя материю, которая не способна произвести прекрасное, поскольку она его либо совсем не воспринимает, либо преобразует его в другое. Оно смешивает много различных природных сил, и этим направляет так, как ему угодно, соединения для рождения. Итак, со всех точек зрения мы доказываем, что подобное побуждение к любовному соединению возникает из некого человеческого искусства, а не вызвано демонами или богами.
13. Теперь рассмотрим также и с точки зрения другого рода причин, как камень или растение часто сами по себе обладают природой, способной уничтожить или, напротив, свести воедино то, что приходит к бытию. Но, может быть, такой природной властью обладали не только они, но и более высокие существа и на более высоком уровне. Не понимая этого, природные действия, пожалуй, можно относить на счет действия высших существ. Однако уже установлено, что злой род демонов обладает большей властью именно в сотворенном мире, в отношении человеческих дел и в отношении всех земных существ. Так что удивительного в том, что они совершают подобные действия? Не всякий человек способен различить, что в роде демонов хорошего и что дурного и по каким признакам это определять. Из-за неспособности видеть это делаются неправильные выводы о причинах этого, и эти причины относят на счет родов более высоких, чем природа и род демонов. Но что в этих случаях реализации причин способствуют некие силы индивидуальной души — как той, которая заключена в телах, так и той, которая, отбросив, как скорлупу, земное тело, странствует внизу, в царстве становления, в мутном и влажном духе, — то и такое мнение, пожалуй, истинно, но оно очень далеко от рассмотрения причинности высших родов. Следовательно, ни божественное, ни то демоническое начало, которое является благим, не способствуют незаконным любовным желаниям людей, поскольку видно, что для этого существует много других причин.
ГЛАВА V
1. Далее, ты задаешь вопрос, представляющий, как говорится, трудность для всех — как тех, кто изучает свободные искусства, так и для неискушенных в науках, а именно вопрос о жертвоприношениях: в чем их польза, какова их власть в мире и у богов, почему их совершают так, как подобает богам, и так, как выгодно для приносящих дары. Здесь есть и еще одно противоречие, состоящее в том, что жрецы должны воздерживаться от животной пищи[72], чтобы не осквернять богов исходящими от живых существ воскурениями. Это противоречит мнению о том, что эти воскурения более всего привлекают богов.
2. Однако противоречивость этих мнений легко можно разрешить, если показать преимущество целого над частями и напомнить о трансцендентном превосходстве богов над людьми. Например, я повторяю, для мировой души управление любым телом в мире или для небесных богов руководство небесным телом не является пагубным в том смысле, что они могут воспринять от этого страсти, и не препятствует мышлению, в то время как для индивидуальной души общность с телом вредна и в том и в другом отношении. Приняв это во внимание, можно добавить такое возражение: если для нашей души тело является путами, то это путы и для мировой души, и если индивидуальная душа склоняется к телу, то и сила богов точно так же обращена к сотворенному миру. На это всякий возразит, что тот, кто так говорит, не знает, сколь велико превосходство высших существ над людьми и целого над частями. Если противоречащие друг другу качества относятся к разным вещам, то это не может быть основой для спора.
3. Следовательно, здесь достаточно такого же рассуждения. Когда мы вкушаем тела, некогда связанные с душой, то это отягощает и оскверняет нас, это порождает изнеженность и причиняет душе много других бедствий. Что же касается богов, существ мира и всеобщих причин, то воскурение, восходящее согласно обряду от жертв, — поскольку оно объемлемо, но не объемлет, и само приспособляется ко всему, но не приспособляет к себе всеобщее и богов — то это воскурение само приходит в соответствие с высшими существами и всеобщими причинами, но не охватывает их и не приспособляет их к себе.
4. Та идея, которая пришла тебе на ум как возражение по поводу воздержания от животной пищи, не представляет никакой трудности, если его правильно понимать. Жрецы воздерживаются от животной пищи не для того, чтобы не осквернять богов воскурениями, восходящими от живых существ. Какое воскурение может от тел подняться к богам, когда они, прежде чем что-либо материальное коснется их силы, изгоняют материю без всякого контакта с ней? И это не потому, что их сила уничтожает все и истребляет тела не приближаясь к ним, но еще и потому, что небесное тело не смешано ни с какими материальными элементами и само не способно ни воспринять ничего внешнего, ни предоставить другим телам какую-либо частицу самого себя. Так когда же пар, окружающий землю, который, поднимаясь над землей чуть ли не на пять стадий, опять опускается вниз, может приблизиться к небесам, питать движущееся по кругу нематериальное тело и вообще причинять ему что-либо, будь то осквернение или что-либо иное?
Считается общепризнанным, что эфирному телу чуждо какое бы то ни было противоречие, что оно свободно от всякой изменчивости, совершенно чисто от возможности превратиться во что бы то ни было и абсолютно не подвластно тяготению как к центру, так и от центра, поскольку оно не имеет уклона в сторону или движется по кругу. Итак, невозможно, чтобы какая бы то ни было общность природы, силы или воскурения образовалась, с одной стороны, между телами, составленными из различных сил и движений, разнообразно изменяющимися, движущимися то вверх, то вниз, и с другой стороны — небесными телами, или чтобы такая общность воздействовала на небесные тела, которые не имеют ничего общего с изменчивыми телами. Небесные тела, будучи нерожденными, не имеют никакой возможности воспринять изменение, происходящее от живых существ. Так неужели богов можно как-то осквернить такими воскурениями, когда боги, как говорится, мгновенно и одним мановением отсекают испарения как всей материи, так и материальных тел?
Итак, это невозможно представить. Но важнее понять то, что для нас и для нашей природы эти существа чужды. В самом деле, род, существующий как индивидуальные жизни, может иметь некую общность действия активного и пассивного, как все материальные и вообще все однородные существа. Но то, что обладает разными сущностями, и все то, что об