Итак, существует «проекция», и эта проекция «действует». Мы снова оказались в области силы мысли, которая может «действовать», к добру или к худу. Заметьте сразу, что такие проекции желаний на ребенка не ограничиваются, конечно, семейным кругом, узким или широким. Часто учитель, наставник проецирует на ученика неслыханные мечты об успехе, будь то в школьном классе, спортивном зале или консерватории.
Можно еще вспомнить об открытиях психгенеалогии в области феноменов «психофании», «сопровождающего глубокого общения»… Тут проводятся целые цепочки исследований, выявляющих ценность влияния мысли уже на зародыш или эмбрион[129]. Я понимаю, что это кажется вам невероятным, но это вполне серьезные научные исследования. Я знаком лично со многими учеными, занимающимися этой темой, и могу гарантировать их честность и профессионализм.
Чтобы не быть многословным, я остановлюсь на этом, но обзор такого рода работ я уже приводил в своей книге «Бог и сатана»[130].
К этому списку еще стоит добавить случаи эмпатии, все чаще становящиеся объектом научного исследования; мы находим ее и в опыте мистиков, о чем поговорим позже, когда придет время обратиться к их наследию.
Конечно, можно отнести все эти случаи, с множеством других в придачу, к категории необъяснимых странностей, и тем и ограничиться. Но можно попытаться понять, что за ними стоит. К чему следует отнести эти феномены? К морфогенетическим полям? К голограмме, о которой сейчас пойдет речь? К какому-нибудь другому механизму? Или же все эти гипотезы сходятся в одну точку, как думаю я, и как предполагала А.-А. Шютценбергер?
Вселенная тогда предстает огромным полем влияний, мыслей, ощущений, чувств, страхов и желаний, в невообразимом «квантовом кипении» вибраций. Вы только представьте все эти мысли гнева, эгоизма, зависти, ревности, ненависти, испускаемые индивидами, кланами, племенами, целыми нациями, в состоянии соперничества, холодной войны, а также, увы, слишком часто, и горячих войн. Вот тут-то и развязываются силы зла, и наш мир довольно давно уже был бы просто огромным чудовищным хаосом, если бы силам зла не противостояли силы добра, не менее могущественные.
Голограмма
Пьер Моннье еще в 1929 году, опережая свое время, утверждал, что «любая сотворенная вещь воздействует на другую сотворенную вещь»[131]. Попробуйте задуматься над этим утверждением, прокрутив в уме все, что из него следует. Формула эта абсолютна. Речь тут не просто о возможном, но о реальном влиянии, не только среди ближайших «сотворенных вещей» в пространстве, между которыми возможна коммуникация физическим и обычным, знакомым нам путем, нет! Это утверждение подходит под все «сотворенное», от края до края Вселенной.
Конечно, возникает искушение, и сильное, счесть это утверждение доказательством того, что все эти сообщения из мира иного — просто ничего не значащий бред. Однако же, вот: с момента открытия голограммы многие ученые с международным признанием пришли к тем же самым выводам. А ведь принципы возможного построения голограммы были сформулированы лишь в 1948 году венгром Деннисом Габором, а первый голографический аппарат создан только в 1965 году. Вы, наверное, уже знаете, что голограммы — это рельефные фотографии, трехмерные, созданные при помощи лазерного луча. Вы можете их увидеть, например, в Футуроскопе в Пуатье. Я опишу здесь кратко, в чем же именно состоит голограмма, показав, чем она отличается от обычных фотографий.
Когда вы делаете обычную фотографию, например, большой диапозитив Джоконды, то на пленке вы получите уменьшенное изображение Джоконды, что значит, если немного упростить, что каждая точка пленки соответствует одной точке оригинала, и только одной. Если же вы сделаете голографическую фотографию, или голограмму Ники Самофракийской, прекрасной греческой скульптуры, возвышающейся над одной из лестниц Лувра, то на пленке вы не увидите ничего. В микроскоп вы заметите маленькие точки, образующие силовые линии, вроде тех, что получают с железными опилками на листе бумаги, если под лист поместить магнит. Нам снова понадобится луч лазера, чтобы получить уменьшенное изображение Ники Самофракийской. Оно тогда возникнет в пространстве, и вам уже не нужен будет экран для проецирования, как при обычных фотографиях.
Но не этот аспект меня тут интересует, но характерная особенность, обнаружившаяся случайно и заключающаяся в совершенно неизвестном прежде феномене. Если вы разрежете ваше изображение Джоконды на две части, то в проекции вы получите лишь половину Джоконды. Если же вы разрежете надвое голограмму, полученную вами с Ники Самофракийской, то в проекции у вас будет целая статуя, вся целиком. Вы можете резать вашу голограмму на 4, на 8, на 12, на столько частей, на сколько захотите, — в проекции, полученной с помощью лазерного луча, у вас всегда будет целая статуя. Вы только будете все больше и больше терять четкость изображения. Этот феномен означает, если опять немного упростить, что каждая точка голограммы соответствует всей совокупности точек, образующих поверхность Ники Самофракийской. Иными словами, всё содержится в каждой части. И мы обнаруживаем здесь не только необычный феномен, не имеющий аналогов, но, возможно, и совершенно новый подход ко многим проблемам их самых разных областей, а возможно, и новый ключ к универсуму.
В 1969 году Карл Г. Прибрам выдвинул гипотезу, что наш мозг, возможно, функционирует, как голограмма. В нем есть зрение, есть слух, и т. д., но нет центра, отвечающего за память. Любая часть мозга может поставлять визуальные или звуковые воспоминания… В 1971 году Дэвид Бом распространил эту гипотезу на весь универсум. Майкл Талбот пришел к выводу, который сегодня разделяет большинство ученых, и который смыкается с формулой Пьера Моннье: «Каждая частица влияет на поведение всех остальных… Сегодня нам следует согласиться, что все точки человеческого мозга вступают во взаимодействие, как в квантовом кипении, со всеми остальными точками универсума»[132].
Простите мою настойчивость. Эти ученые выражаются языком, далеким от поэзии. Они не говорят ни метафорами, ни гиперболами. Их язык трезв и точен. Они используют слова в их обычном значении и со всей присущей им силой, но не более того. Итак, перечтите эту последнюю формулу, и постарайтесь осознать все то, что она в себе несет. «Каждая частица». Каждый атом состоит из великого множества частиц. Каждая молекула состоит из множества атомов. Итак, ваше тело состоит из миллиардов и миллиардов частиц. И при этом нам говорят, что «каждая частица влияет на поведение всех остальных». Автор не говорит, что каждая частица вашего мозга влияет на все остальные частицы вашего мозга, или на все остальные частицы вашего тела. Нет! Он пишет: «влияет на поведение всех остальных…» И этот же ученый поясняет и уточняет в следующей фразе: существует взаимодействие между всеми точками вашего мозга и «всеми остальными точками универсума». То есть, взаимодействие со всеми точками нашей планеты Земля, но также и со всеми планетами, звездами и галактиками, даже самыми отдаленными.
И теперь вам должен стать понятнее космический язык Пьера Моннье: «…все ваши поступки, добрые или злые, образуют космократическое качество духа, если можно так выразиться, вселенских движений; в итоге, если вы поступаете плохо, духовная атмосфера, со своими волнами, лучами и т. д., будет вся пропитана губительными потоками; тогда как совершенное добро очищает духовный эфир… и порождает чистые потоки… и не просто чистые, но очистительные»[133].
К представлению о таком беспрерывном обмене мыслью, взаимовлиянию, пришли и некоторые великие мыслители, причем не на основе богословия, философии или личного мистического опыта, а на основе квантовой физики, изучения материи.
Вот вам небольшой пример: Дэвид Бом, который был в то время профессором Бирбек Колледжа Лондонского университета, на одной из конференций высказал свои взгляды по интересующей нас теме. Один из слушателей, ошеломленный величием открывшейся картины мира и хотевший удостовериться, что все правильно понял, и что нет преувеличений в том, о чем рассказал профессор, задал ему вопрос: «Вы утверждаете, если я вас правильно понял, что ваша мысль составляет часть моего собственного сознания и становится поэтому частью моей мысли, и это меняет уже и мою мысль». Конечно, профессор мог бы легко ответить на это что-то вроде «Вы немного преувеличиваете, все не так просто, я не хотел зайти так далеко…» Но Дэвид Бом, напротив, все подтвердил, ответив просто: «И vice versa. И наоборот»[134]. И, судя по тому, что мы уже слышали по этому вопросу от других ученых, такое взаимопроникновение между мыслью профессора Дэвида Бома и мыслью его слушателя вызвано было не тем, что они оказались в одной аудитории, в пределах слышимости друг друга. Речь тут идет о взаимовлиянии всех вообще сознаний и умов, какое бы расстояние их не отделяло друг от друга.
Интуиция Пьера Моннье идет тут еще дальше. Уже в 1923 году он понял, что универсум, в качестве голограммы (хотя он и не использует это слово, тогда еще неизвестное), будет голохронным, то есть, что он соответствует исторической совокупности универсума сквозь века и миллионы лет:
«В итоге, вы не правы, когда классифицируете прошлое видимых и невидимых миров в категориях познания истории народов, наук, философий, всех фактов и всех идей умершего прошлого. На самом деле, прошлого нет, поскольку творение Бога, Который вечен, совершается постоянно в настоящем, — как и сам Бог, оно тоже есть!»[135]