Когда мы читаем сообщения о концентрационных лагерях, будь то в маоистском Китае или в нацистской Германии, или в Камбодже, или в любой другой стране, мы угадываем, что за всем этим ужасом скрыта сила ненависти, невидимая, но колоссальная, неслыханной мощности. И ведь им нужно было не просто физически уничтожить этих людей, но и духовно, обесчеловечить их. Способ отомстить тем, кто были богаче, образованнее, кому легче удавалась жизнь, тем, кто, даже не отдавая себе в этом отчет, властвовал над вами. Какое оскорбленное самолюбие тут отыгралось, какая униженная гордыня распрямилась? Разве гордыня не отличительная черта Сатаны?
Но даже не заходя столь далеко, в эти крайности, касающиеся миллионов и десятков миллионов людей, стоит лишь посмотреть на скандальный разрыв между самыми богатыми и самыми бедными по всему миру, чтобы понять, что мы не сделали того, чего Бог от нас ожидал. Почитайте рассказы тех, кто работал в разных гуманитарных миссиях, прочтите «Исповедь монахини» сестры Эммануэль[142]. Ничем нельзя оправдать такой контраст, часто в одной и той же стране, между богатыми, которые всегда хотят быть еще богаче, по сравнению с самыми бедными, которые все беднеют. Если столько людей прозябают в нищете, тогда как у них подвалы ломятся от богатства, это значит, что некоторые пользуются благами в ущерб другим, страдающим и бедным. Посмотрите на просторные дворы и палаты Ватикана. Ссылки на историческое наследие тут недостаточно, чтобы все оправдать. Да и само это «историческое наследие» тоже оказывается итогом разных отклонений от истины. Поразмышляйте над книгой Жака Эллюля «Ниспровержение христианства»[143].
Нужно быть совершенно слепым или полностью лишенным метафизической чувствительности, чтобы не угадать всю мощь сил зла, работающих повсюду в Истории и повсюду в мире, прокравшихся даже в церковь, и не только в прошлом, в эпоху Ренессанса и бесчинств некоторых пап, но и сегодня, в нашу церковь, ту, где тысячи священников злоупотребляют своим положением и сексуально домогаются детей, или же в ту, где убивают папу, но запрещают христианские похороны больного парафлегией, в церковь, которая лишь запрещает и проклинает вместо того, чтобы поддерживать, утешать, любить, делать все то, что, к счастью, все еще делают некоторые настоящие христиане, аббат Пьер или сестра Эммануэль, несмотря на все указы «Его Святейшеств».
Но, конечно, если вы априори закрыты к любым проявлениям сверхъестественного, ко всему миру «невидимого», о котором, однако, говорится в Символе веры, тогда вы не сможете узнать даже самые явные его проявления. Вы всегда найдете способ свести любые проявления невидимого мира просто к психологическим расстройствам, также как вы сводите экстазы мистиков к случаям, подвластным психоанализу.
Вы будете проходить сквозь жизнь и мир, не заметив самого существенного в них, а потому что, как говорил Жан Приёр: «История — это лишь другое название Вечной битвы Сынов Тьмы с Сынами Света»[144].
Именно такое представление о мире было у первых христиан, что полностью соответствует Евангелиям. Вот что пишет об этом отец Серж-Фома Бонино, доминиканец, один из лучших знатоков «ангельского и демонического миров». Я не способен всерьез воспринимать все те разглагольствования Фомы Аквинского, на которые он тут опирается, но, совсем другими путями, теми, что ближе скорее к Жану Приёру и что кажутся мне гораздо надежнее, я пришел к тому же выводу, и к нему, на мой взгляд, должен прийти каждый христианин:
«Мир Нового Завета, по большей части, дуалистичен. Не столько в плане онтологическом, сколько в моральном. Наш мир — это поле эсхатологической борьбы между светом и тьмой. Любой человек попадает в пространство между двумя полями сил, между двумя мирами, он „принадлежит“ к тому или к другому, в зависимости от нравственного выбора, от того, какого он „духа“. Нейтралитет тут невозможен: человек будет либо под водительством Бога, гарантирующего ему подлинную свободу, либо под тиранической властью дьявола, равнозначной рабству.
Такое служение означает, что человек отчужден: он в некоторой степени действует под влиянием другого, манипулирующего им и подавляющего глубинный порыв его природы. Он входит в службу самоуничтожения, венцом которой будет смерть: демоны убивают людей и заставляют их убивать друг друга»[145].
Демоны
Я знаю, что существование ангелов — не очевидно. И уж тем более существование падших ангелов, «демонов». И все-таки ангелы — это вовсе не существа, пронизанные светом и любовью. Предание, как и опыт Церкви, утверждает, что среди ангелов были создания ненависти и ужаса: демоны, Сатана, Вельзевул, дьявол, или любые другие имена, какими вы хотите их назвать. Такие верования в самых разных формах мы находим уже в древнейших цивилизациях. В Египетской мифологии это змей Апофис, угрожающий опрокинуть лодку Солнца. В эпосе о Гильгамеше это снова змей, завладевший цветком вечной молодости. В начале Книги Бытия мы снова видим змея, ревнующего к человеку и подговорившего его не подчиниться требованиям Яхве. Но и тут снова обнаружение такого следа в формах самых разных традиций вовсе не говорит за то, что в истоке всех этих разных представлений не лежит что-то и в самом деле реальное. В Евангелиях мы видим, как Христа искушает Сатана (Мф. 4: 1–11), как Христос раз за разом изгоняет из людей демонов: исцеление бесноватого в синагоге Капернаума, гадаринского бесноватого, дочери сирофиникиянки, эпилептика, одержимого демоном глухим и немым… По примеру Христа и церковь стала заниматься экзорцизмом.
Как мы видели, св. Августин пытался отправить подавляющее большинство человечества в ад, «к дьяволу». С первых веков христианства демоны играли важную роль в богословии и рассказах отцов-пустынников. Проблемой представлялось не знание о том, есть ли дьявол, а попытка понять, что он из себя представляет, будет ли он Богом Зла, равным Богу Добра, Сатаной как создателем материи, тогда как Бог сотворил душу. В пятом и шестом веках появляются тексты, оспаривающие такую точку зрения, и в конце концов на Латеранском соборе в 1215 году церковь явственно заявляет, что и демоны тоже были сотворены Богом и сотворены добрыми. Они сами избрали зло и, к несчастью, теперь всячески пытаются потратить свои дарования против нас.
Постепенно церковь выработала ритуал экзорцизма, он разрабатывался веками и был кодифицирован в 1614 году. О нем уже давно фактически не вспоминают. На одной из встреч Павел VI в 1972 году отреагировал на такое положение дел: «Зло представляет собой не просто нехватку чего-то, это духовное существо, которое живет и активно действует, оно испорчено и портит все вокруг. Оно образует ужасную реальность. Таинственную и ужасающую. Отказ признать существование такой реальности или попытки считать зло началом, истоки которого лежат вне Бога, противоречат учению Библии и Церкви. Ошибочными будут и попытки представить его в форме неопределенной реальности, концептуальной и фантастической персонификации неизвестной причины наших бед»[146]. В 1987 Иоанн-Павел II в храме Св. Михаила отреагировал на проблему точно так же: «И сегодня тоже мы ведем битву против дьявола, потому что демон все еще жив и все еще действует в мире. Окружающее нас зло, беспорядки, без конца потрясающие общество, непостоянство и суета человека вызваны не только первородным грехом, но являются результатом всеприсутствия Сатаны и его злокозненной деятельности»[147].
В 1999 году был совершен обряд экзорцизма. В 1978 Иоанн-Павел II участвовал в экзорцизме самолично и совершил еще два экзорцизма в 1982 и 2000 годах. Нет ни малейшего сомнения в том, что Ватикан продолжает верить и поддерживать веру в существование Сатаны и демонов. Даже происходит самоорганизация. Папский атенеум Reguina Apostolorum решил организовать для священников семинары по экзорцизму и освобождающим молитвам. К сожалению, как обычно, и здесь все повисло между двух крайностей, ультралиберальной и ультраконсервативной. В данном случае мы оказались на стороне ультраконсерваторов, потому что этот институт зависит от «Легионеров Христа». За этим названием скрывается целая программа, и эта секта сомнительнее даже, чем Opus Dei. Основателя этих «Легионеров» признали педофилом, так что от этих уроков экзорцизма, может, и она сам извлечет хоть какую-то пользу. Во всяком случает, отец Аморф, один из лучших экзорцистов с авторитетным суждением, самолично участвовал в этих семинарах и активно их всем рекомендовал.
Но далеко не все в церкви разделяют сегодня эту веру. И тут снова, уже в который раз, мы оказываемся на пересечении двух внутрицерковных тенденций, противоположных и непримиримых. Рим пытается поддержать самое существенное в христианской вере против большинства богословов, охваченных характерным для ХХ века рационализмом и сциентизмом. Но если бы тот же самый Рим не боролся так долго против мистиков, положение в церкви сегодня было бы совсем другим.
Дон Габриэль Аморф, знаменитый экзорцист римской епархии, которого я чуть выше цитировал, это признает: «Давно уже Католическая церковь отказалась от своей миссии экзорцизма. Мне кажется, уже лет 200. Вижу тут две причины: первая связана с реакцией на злоупотребления в прошлом; вторая — с тем, что и священство не избежало заразы материализма и рационализма. Все всё хотят объяснить естественными причинами, и в итоге отправляют весь мир к психиатрам, и одержимых вместе с ним»[148].
Отец Жорж Моран, изучавший богословие в Католическом институте в Париже и рукоположенный в священники в 1959 году, пишет в одной из своих книг: «Я не помню, чтобы хоть раз кто-то упомянул Сатану на мессе или в проповеди, и мое многолетнее изучение богословия тоже не восполнило этот пробел. Для меня, как, без сомнения, и для большей части моих учителей, это был вопрос из прошлого, что-то наподобие пережитка из давно прошедших эпох. К счастью, человеческая наука пошла дальше!»[149] Тут нужно пояснить, что отец Моран занимал должность экзорциста более десяти лет, и что теперь у него не осталось никаких сомнений в том, что и одержимость, и демоны существуют на самом деле.
Но позиция отца Морана остается, к сожалению, на редкость исключительной для Франции. Анна Маскре и Ивон Берторелло провели во Франции анкету по вопросу об экзорцизме. Результат показал, что большинство экзорцистов, назначенных на эту должность своими епископами, вообще не верят в феномен одержимости и экзорцзмом никогда не занимались. Они ограничиваются тем, что внимательно выслушивают своих пациентов и отправляют их к психиатру[150]. Я лично встречался в Париже несколько лет назад с одним важным экзорцистом, он был такого же мнения.
Как правило, медики, и уж тем более психиатры и психоаналитики, не верят в силы зла, в одержимость демонами. Для них, обращение к экзорцистам лишь усугубит положение больного, так как помешает ему прибегнуть к правильному психиатрическому лечению. И все же, с недавних пор церковь призывает некоторых психиатров к сотрудничеству, как дипломированных, так и прочих, лишь бы они были убеждены, что невозможно все объяснить одними психологическими проблемами. Так, например, когда кардинал Баллестреро, архиепископ Турина, обнаружил в своей епархии множественные случаи одержимости и сатанинские секты, он вызвал сразу шесть экзорцистов, но проследил, чтобы они были хорошо подготовлены. Он обратился также к психиатрам, и среди них к доктору Сальваторе ди Сальво, психиатру-юнгианцу, с просьбой помочь экзорцистам выделить, где случаи одержимости, а где психиатрического расстройства. Нужно, полагает он, чтобы ученые признали возможность одержимости бесами, и наоборот, чтобы экзорцисты не видели происки беса за любой психологической проблемой. «Медицина может действовать лишь в области психологических расстройств, а экзорцисты пусть занимаются лишь случаями настоящего присутствия бесов. И не нужно видеть это присутствие там, где его нет». Дестью годами позже он повторил это в Генуе. Я уже описывл в своей книге «Бог и Сатана» случай профессора Симона Морабито, знаменитого невролога, психотерапевта и педиатра, выдвигавшегося на Нобелевскую премию. Он очень долго оставался скептически настроенным, пока однажды не встретил одного молодого человека со столь сильно выраженными феноменами, что это его убедило. И как только однажды он убедился в том, что Сатана существует, то перед ним как будто раскрылись новые двери, и в итоге он стал сотрудничать с многими экзорцистами[151].
Я должен здесь пояснить, что и отец Моран, со своей стороны, работал тоже в сотрудничестве с психиатрами. Так он приводит в качестве примера случай одной сорокалетней женщины, которая ему показалась явно обладающей признаками одержимости. Для полной уверенности, он послал ее проконсультироваться у одного известного психиатра, с которым он уже не раз работал. Тот диагностировал шизофреническое расстройство, но просил женщину прийти еще раз. После второй консультации, рассказывает отец Моран, он признался мне в телефонном разговоре: «И вот, все вроде бы повторялось в этот раз так же, как и в первый. До самой последней секунды я был уверен в диагнозе. И лишь когда она, уже на выходе, обернулась, я вдруг заметил молнию в ее взгляде, столь хорошо знакомую, как будто „он“ хотел сказать мне: ну что, попался?! Следующая встреча прошла втроем, и психиатр смог присутствовать при волнующем моменте экзорцизма»[152].
На самом деле, в действиях демонических сил стоит различать их разные способы воздействия на человека, как и разные степени вторжения.
Бывает, что нападают на человека только снаружи, так что душа у пострадавшего останется нетронутой. В там случае речь идет не совсем об «одержимости» в привычном употреблении этого термина. Силы зла, демоны, причиняют своим жертвам страдания. Примеров тут можно привести великое множество, от знаменитого кюре из Арса (1786–1859) до сестры Ивонны-Эме Иисуса (1901–1951). Иногда демоны вытоворяют все это в надежде, что жертва сдаст под их натиском и выполнит условия, будь то: перестать молиться, больше не говорить о Боге, отказаться от Творца, плюнуть на распятие, распространять клевету о священнике или о каком-либо человеке, которым восхищаются все вокруг… Натуцца Эволо (1924–2009) часто подвергалась нападениям демонов. Они ее били, бросали наземь, ранили. Когда она проживала Страсти Христовы, демон порой даже угрожал приняться за ее детей, если она не перестанет говорить о Христе[153].
Я уже приводил примеры подобных случаев в своей книге «Бог и Сатана», и не буду здесь повторяться. Напомню только случай Готтлибин Диттус, одержимой, за исцеление которой жестоко боролся пастор Иоганн Кристоф Блюмхардт с апреля 1842 по декабрь 1843. В девятнадцатом веке были, к счастью, компетентные врачи, способные осуществить строгий контроль и проверить истинности или ложность подобных случаев, и пастор Блюмхартд известен как одна из величайших и духовно значимых фигур немецкого протестантизма. Итак, он вынимал их разных частей тела Готтлиб самые неподходящие предметы: иголки, гвозди, клочки колючей проволоки, куски металла. Пастор молился рядом с ней, и от этого из ее тела начинали медленно, друг за дружкой, выходить все эти предметы. Было видно, как сначала они начинали двигаться под кожей, а потом проступали на поверхность. Как только очередной предмет показывался так, что его можно было ухватить, пастор тянул за него из всех сил и вытаскивал его целиком. Ран закрывалась так, что на теле не оставалось следов. В ходе этих долгих и трудных месяцев рядом побывали многочисленные свидетели, и медики в их числе[154]. В той же книге я привел и еще два подобных примера, один случай произошел в Италии в начале ХХ века и длился 7 лет, другой во Франции в прошлом веке.
Аннелиза Михель
Мне бы хотелось напомнить вам здесь о случае, ставшем знаменитым благодаря фильму «Экзорцист». Мы знаем, что в основу его легла реальная история, которая на самом деле произошла с мальчиком, а не с девочкой, как в фильме. В Америке об этом вышла книга, написанная на основании отчета одного экзорциста и свидетельства другого, она была переведена на французский и довольно хорошо известна[155]. Поэтому я бы предпочел поговорить лучше о другом случае, тоже хорошо известном, но вызвавшем бурные споры. Речь идет о «происшествии в Клингенберге», прошумевшем в Германии, слухи о котором распространились по всему миру, особенно после вышедшего в США фильма «Шесть демонов Эмили Роуз». И это для нас лишний повод задуматься над тем, насколько перепутаны в подобных случаях проблемы психологической патологии и признаки настоящей одержимости. Речь идет об Аннелизе Михель, рожденной 21 сентября 1952 года. Драма стала разворачиваться в 1968 году, во время первого припадка девушке не было еще и шестнадцати лет.
Итак, однажды, сидя рядом с подругой, она вдруг потеряла сознание. Следующей ночью она вдруг проснулась посреди ночи, парализованная, охваченная тоской, не в состоянии позвать на помощь, обмочившая кровать. Все длилось около четверти часа. То же самое повторилось в ночь с 23 на 24 августа 1969. Девушку показали неврологу, доктору Люти, тот сделал электроэнцефалограмму, но ничего не обнаружил. При этом недомогания продолжались: ангины, плеврит, воспаление легких. Затем у нее обнаружили туберкулез и отправили лечиться в санаторий. В ночь с 3 на 4 июня случился третий припадок, похожий на предыдущие, но на этот раз она могла кричать. Ее показали еще одному неврологу, доктору фон Халлеру. В 1970 она смогла возобновить учебу, но случился четвертый припадок, затем пятый. Следующие два года прошли в депрессии. Доктор Люти прописал ей центропил. Она принимала его больше года.
Она начала ощущать неприятные запахи и видеть, как ей корчат рожи. Весной 1973 года уже не только она сама, но и вся семья слышала звук обрушивающихся ударов. У девушки было ощущение, что она живет в аду. При этом она сумела сдать экзамены на аттестат зрелости. В конце лета 1973 года она вместе со своим отцом отправилась в паломничество в Сан-Дамиано. Но там не смогла войти ни в одну из церквей и не выносила вида Распятия и лика Христова.
Вернувшись, она стала агрессивна, говорила грубым голосом и источала запах фекалий. 3 сентября она заявила доктору Люти о своей догадке: она одержима.
С того момента семя стала искать помощи у Церкви. Кюре Эрнст Альт, попытавшийся ей помочь, сам подвергся нападению: стал чувствовать недомогания во время служения мессы, получать удары по спине, резонирующие с мебелью, ощущать самые разные запахи: горелого, навоза, отхожей ямы, какую-то адскую вонь[156]. При этом Аннелиза продолжала учебу в Педагогическом институте Вюрцбурга. Она продолжала принимать центропил, часто бывала в депрессии, видела гримасы и ощущала противные запахи. В конце ноября 1973 в университетской клинике Вюрцбурга ей снова сделали электроэнцефалограмму левого полушария. Выписали тегретал. Весной 1975 у нее усилилось отвращение ко всем религиозным предметах. Постепенно она совсем перестала есть. Ее рвало после каждой попытки проглотить хоть немного пищи. Пришлось прибегнуть к экзорцизму, одна попытка за другой.
В сентябре 1975 епископ вюрцбургиский поручил ее отцу Ренцу, которые умел совершать экзорцизм в особо тяжелых случаях. Новые, долгие обряды экзорцизма. Она билась, ранила себя, худела, чувствовала, как ее принуждают совершать бесконечные коленопреклонения, по 600 раз на дню. Она больше не ела, не пила, испускала крики и жуткие звуки. Первого июля 1976 года она умерла, и смерть эта стала для нее избавлением.
При вскрытии она весила всего 31 килограмм. Диагностировали смерть от истощения, от недостатка пищи и чрезмерных нагрузок. С 30 марта по 28 апреля в Ашафенбурге шло судебное разбирательство. Были скандальные выпады в прессе с требованием суда над ее родителями и священниками. «Невежество должно быть наказуемо», — писал журналист; «родители и священники должны ответить по всей строгости закона», — подхватывал другой. На процессе выступали психологи, психиатры, психоаналитики, всевозможные «пси». Они диагностировали эпилепсию, долго подавляемую центропилом. Говорили также о разновидности психогенного психоза, лишь усиленного экзорцизмом. Прочие «пси», ни разу в жизни не видевшие Аннелизу, все объясняли ее детскими травмами и сексуальными затруднениями. Адвокат напрасно искал эксперта в области богословия. Все попрятались.
21 апреля 1978 года родителей и священников-экзорцистов присудили к 6 месяцам тюрьмы условно и к выплате издержек по процессу. Осуждение епископа вюрценбергского суд отклонил. Он написал примирительный текст, защитивший его от критиков.
Однако этим осуждением все не закончилось. Вдали от Германии этим делом занялась Фелицитас Гудман, германо-венгерская эмигрантка, уехавшая в США в 1947. Она антрополог, специализирующийся на культурно-религиозных феноменах, психиатр и невролог. В 1980 году в Нью-Мехико она создала Институт изучения пограничных религиозных состояний. Она верила в одержимость. Она изучила множество случаев среди пятидесятников и у индейцев Юкатана. Она исходила из убеждения (вообще-то, довольно спорного), что одержимый никогда не умирает из-за демонов. Вооружившись всевозможными документами и показав противоречивость в показаниях «экспертов», она доказала, что смерть Аннелизы была спровоцирована врачами. Центропил и тегретал — сильнодействующие препараты. В случае продолжительного лечения предписано делать каждую неделю, или хотя бы раз в месяц, анализ крови и проверять печень. Тегретал кроме того может вызвать эпилептические припадки. Но таких анализов у девушки не брали.
Но, конечно, никакого судебного пересмотра дела так и не было[157].