Повертев головой, Кир наконец заметил Кайетано и Эмиля и подвёл своих спутников к ним. Пришлось поулыбаться и пожать несколько рук — эспажанцы тут же представили ему своих девушек.
— Это Мэй, — неуклюже ответил Кир, которому до сих пор претило называть чьё-то имя чужим людям.
— У принца Байч-Хараха отменный вкус, — заулыбался Кайетано, рассматривая Мэй в таких местах, что Киру захотелось задвинуть её себе за спину. Мэй, однако, приосанилась.
— А это мой друг Париндра, — неумолимо продолжил Кир, считая секунды до тех пор, пока станет можно слинять из этого ада. Отец ещё удивлялся, что земляне плохо слышат…
Париндра тоже пожал всем руки и заговорил, тут же отпустив пару шуток насчёт самого клуба и его хозяина — незлых, но смешных, во всяком случае, для эспажанцев. Кайетано хохотал так, что перекричал музыку, а Мэй шлёпнула Кира по плечу.
— Твой друг смешной!
Кир, который частично не расслышал, а частично не понял шутку, мог только кивнуть.
Тут он почувствовал спиной чьё-то присутствие и обернулся, обнаружив там ещё группу незнакомой молодёжи. Кайетано всех приветствовал и принялся представлять. Киру стало нехорошо от мелькания лиц в цветовых вспышках. Он никого не запоминал и, кажется, перестал понимать человеческую речь. То и дело перед глазами мелькало платье Мэй и тут же сменялось на флюоресцентные полоски на воротнике Париндры. Кто-то потащил Кира в гущу тел и принялся дёргать за руки, называя это танцем. Кир даже не был уверен, девушка перед ним или что. Толочься среди чужого пота он уж точно не собирался. Да и для кого тут танцевать? Тебя никто даже не увидит, а боги если и увидят, то скорее отшатнутся.
— Мне нужно подышать, — выдавил Кир неизвестному существу и, нащупав стену, выбрался по ней наружу.
Какое же это было облегчение! Звукоизоляция клуба не пропускала наружу ни шороха. Только тихий раннеосеннний вечер, полупрозрачные сумерки, и ветерок гоняет по газону первые упавшие листья. Для Кира сейчас ещё было утро, но клуб находился в другой части света.
Кир согнулся, упершись руками в колени, и с полминуты просто дышал.
— Пойдём обра-атно, — раздался над ухом капризный женский голос. — Самое веселье пропустим!
— Подожди, видишь, дикарю плохо? — возразил другой.
Кир поднял голову. Перед ним стояли две девушки, одна в крошечном платье, другая в настолько облегающих штанах, что они выглядели, как краска на коже, и таком же… чём-то… сверху. Ма регулярно до сих пор получала нагоняи от Алтонгирела за чересчур вольную одежду. Видел бы он… хотя мог и кони двинуть, лучше не надо. Только теперь мозг Кира зарегистрировал обзывательство.
Отец учил его не опускаться до ответных обид. Киру очень хотелось объяснить этим двум полуголым курицам, кто они сами такие, но это было поведение, недостойное князя. Он хотел спросить, какого рожна они тогда с ним танцевали, если считали его дикарём, но он знал, что, раз начав выяснение отношений, уже не остановится. Отцовского хладнокровия ему не отвесили. Поэтому Кир собрался с силами, выпрямился, состроил пренебрежительную рожу и пошёл прочь.
— Эй! — закричала одна из девушек. — Ты куда?
Киру очень хотелось ей ответить — и куда он, и куда следует отправиться ей, но… Недостойное князя поведение. Он выполнил то, зачем сюда приходил — хотя в упор не понимал, почему нельзя было познакомить Париндру с эспажанцами просто в универе, но раз друг попросил, он сделал. А любезничать с незнакомыми девицами он не нанимался. Ему ещё до завтра задание для Мрзгвы делать, а она хоть и не Кровопийца, но недалеко от него ушла.
Ютта заняла своё любимое местечко на газоне под большим платаном, аккуратно расстелив коврик для йоги, а поверх него пледик. Она любила учиться с комфортом, а именно — лёжа. Пусть для этого приходилось таскать из дома почти туристический рюкзак. Всё равно при ней всегда был свитер для занимания места и какая-нибудь еда, потому что в университетских кафе можно было разориться за семестр. Она успела прочитать пару страниц исследования, которое ей предстояло проанализировать на предмет научной состоятельности, когда в поле зрения замаячили знакомые белые лапы. А вслед за ними и дурацкие крокодиловые ботинки.
— Ты разве не на вечеринке? — выпалила она вместо приветствия, подняв глаза на принца Кира. Мэй прожужжала ей все уши тем, что он её пригласил. Ютте было по барабану, кого и куда его высочество приглашают, хотя в глубине души она удивилась: принц вроде бы не очень радовался назойливому вниманию Мэй. Она его всё-таки дожала? Или это безразличие было показным?
Принц кашлянул и сглотнул, как будто его мучила изжога.
— Мне там не понравилось, — сказал он. — Я ходил только чтобы друга познакомить с ребятами.
— А Мэй? — спросила Ютта, хотя какое ей в принципе дело до Мэй?
— Осталась там, — пожал плечами принц. — Кажется, с кем-то танцевала, когда я уходил. Я не присматривался.
— Я думала, она тебе нравится, — сама не зная, зачем, сказала Ютта. Какое ей дело, серьёзно?
— Да не особо, — легко признался принц и присел на корточки рядом с Юттиным ковриком. — Мне ты нравишься.
Ютта сжала зубы. Что он, решил, что её дурацкий вопрос — от ревности? Да что он о себе возомнил?!
— Думаешь, если ты принц, то перед тобой все ноги раздвигать должны?! — выпалила она прежде, чем смогла заткнуться.
— Н-нет, — обескураженно выдавил принц. — Я что, грамматику перепутал? Мы же говорим “мне нравятся яблоки”, а не “я нравлюсь яблокам”, так?
Теперь уже Ютта уставилась на него с вакуумом в голове.
— Ну… да.
— Во-от, — воодушевился принц. — Вот я и говорю: мне нравишься ты. Не наоборот! Я понимаю, что я тебе не нравлюсь, всё нормально.
— В смысле — всё нормально?! — снова вздыбилась Ютта.
— Ну ты же не обязана… Блин, как это сказать?! — он ударил кулаком по земле. — Я имею в виду, я много кому не нравлюсь, но жив же до сих пор!
Для него же всеобщий неродной, сообразила Ютта. Это была необычная мысль. Даже здесь, в Межпланетном университете, большинство студентов не учили всеобщий как иностранный, а впитывали с детства через земные медиа. Но Муданг присоединился к ЗС только недавно, а до того… Что Ютта вообще знала об их контактах с Землёй и планетами расселения. Что она вообще знала о муданжцах и о том, какие вольности есть у их правящей верхушки? Помнится, ходили какие-то слухи, что принцу Киру потребовался один звонок, чтобы студент, который был с ним невежлив, остался сиротой.
— А что бывает с девушками, которым ты не нравишься? — внезапно осторожно спросила она.
Принц повторил её фразу, почти беззвучно шевеля губами и какими-то явно мнемоническими жестами. Потом нахмурился.
— Если я — им не нравлюсь? А что с ними может быть? Ну не нравлюсь и не нравлюсь. Если они начинают в публичных местах орать, что я незаконнорожденный, то за это им прилетает штраф за клевету, и то не им, конечно, а их отцам или братьям. Но его в принципе можно оспорить, если кто-то из свидетелей согласится подтвердить, что это было не всерьёз.
Ютте начало казаться, что они говорят на разных языках. Впрочем, может, это и к лучшему. Меньше всего она хотела выяснять, что принц Муданга имел в виду под незаконнорожденным. Мало ли, вдруг у них кесарево сечение считается чем-то противоестественным, или там зачатие в определённые месяцы запрещено.
— Я против тебя ничего не имею, — на всякий случай сказала она.
Принц покосился на неё недоверчиво.
— Я бы это так не назвал.
Ютту в третий раз за разговор швырнуло в слепую ярость, но на сей раз она совладала с эмоцией, направив энергию на то, чтобы подняться с коврика и сесть нормально, оказавшись более-менее на одном уровне с принцем, хотя тот, конечно, был намного выше. Но если он сейчас опять начнёт инсинуировать, что она хоть на капелюшечку к нему неровно дышит…
— А как бы назвал? — с вызовом спросила она.
— По-моему, ты меня ненавидишь, — спокойно, хотя и безрадостно ответил принц.
Ютта обомлела. Да с какой стати?! Этот смазливый инопланетянин был ей абсолютно безразличен. Аб-со-лют-но!
— Зачем ты тогда со мной общаешься?
Принц вздохнул и принялся почёсывать своего шикарного пса.
— Да у меня, знаешь, не так много выбора. С мажорами мне скучно, а другие вундеркинды любят меня немногим больше, чем ты. Но ты в моей группе, — он внезапно сверкнул в её сторону улыбкой, достойной оказаться на рекламном проспекте, — так что тебе по-любому приходится меня терпеть.
Ютта никак не могла понять, он шутит или всерьёз? Но не может же человек всерьёз так спокойно говорить, что его все ненавидят? Если только это не замаскированный нервный срыв… Из его предыдущих реплик Ютта осознала, что на родине у него тоже не всё гладко. А в семье?.. Его отец ведь единоличный правитель самой сильной военной державы в обитаемой Вселенной. Небось тот ещё тиран.
— Почему тебе с мажорами скучно? — осторожно спросила она.
Принц пожал одним плечом.
— Я сюда поступил, чтобы учиться, а не вот это вот всё, — он щёлкнул ногтем по стразам на своей рубашке. Потом, как будто внезапно что-то вспомнив, он уставился на Ютту круглыми глазами. — Я поступил по конкурсу.
У Ютты вся кожа головы отъехала назад от удивления. Вот те раз!
— А чего ты на семинарах так тупишь тогда?
Принц закатил глаза.
— Потому что я не умею играть в этот ваш долбаный бейсбол, не знаю, кто такие Стив и Свон и при чём тут чучело бобра!
— Свен, — автоматически поправила Ютта имя персонажа из сериала, который смотрели абсолютно все. И что он имел в виду под чучелом бобра? Это когда говорят “собрались все, даже чучело бобра из музея”, что ли? Чего тут можно не знать?
— Да хоть свин! — фыркнул принц. — Я же не жду, что все поймут, если я начну сравнивать какой-нибудь шакалий эритроцит с Атвэем-охотником!
— Почему шакалий? — удивилась Ютта. Вроде шакалы нигде в программе особо не фигурировали, млеки и млеки, ничего выдающегося.