Почему же она оказывается и последней?
Потому что ограничен энергопотенциал.
Он не просто ограничен; здесь мы можем назвать и уровень, которым этот энергопотенциал ограничен: его достаточно, чтоб увидеть задачу, но мало, чтобы эту задачу решить.
Заметили противоречие? Ну не может быть, чтоб не заметили — ведь на поверхности лежит: чуть выше мы сказали, что они решили задачу, а здесь — черным по белому — что из-за дефицита энергопотенциала не способны решить. Где же врут авторы — тогда или теперь?
Ни там, ни здесь. Смотрите, как мы уничтожаем это мнимое противоречие: не имея достаточно энергопотенциала, чтобы решить задачу, наш умелец создает ответ, который ему нравится. Этот ответ не имеет ничего общего с истинным, напечатанным в конце задачника, но наш умелец даже не подозревает об этом. Он убежден, что решил задачку правильно, что истина принадлежит ему. И никакие аргументы не могут его с этого убеждения сдвинуть, переубедить, — нет энергопотенциала, чтобы воспринять чужие аргументы, чужую задачу.
Вы его жалеете? сочувствуете ему?
Не стоит. Ведь и он тоже смотрит на вас свысока. Между прочим, у него есть для этого все основания: алгоритм, который он создал, годится на все случаи жизни. Шаблон можно приложить к любому материалу; качества материала при этом не имеют значения, важны только две вещи — вера в истинность шаблона и в свои силы. Эти требования взаимосвязаны. Помните? — энергопотенциал нашего умельца ограничен, поэтому он работает близко к пределу своих сил. Он это чувствует, он это знает — и гордится этим! Вот почему ему необходимы и вера в свои силы, и шаблон — инструмент для экономизации усилий.
Учитель, живущий на уровне эмоций (раб), в свои силы не верит (он знает, что в конфликте не совладает ни с одним учеником — поэтому и избегает конфликтов) и алгоритма не имеет. Он даже не канал связи между учебной программой и учеником, поскольку избегает контактов с ним. Он просто живой учебник.
Учитель, живущий на уровне чувств (исполнитель), работает как канал связи. Напомним «золотое правило» теории информации: канал связи работает всегда с потерями; если на входе 100 процентов, то на выходе — всегда меньше. Но учитель — часть живой природы, которая существует по «сдвинутым» законам, поэтому «золотое правило» для него работает иначе: если на входе 100 процентов, то на выходе… другое. Может, и не совсем другое, но непременно — новое качество.
Личность этого учителя окрашивает его труд; мы отдаем ему должное, но шляпы перед ним снять не можем: работает он все-таки по шаблону, и если быть уж совсем нелицеприятными — это самодовольный и ограниченный человек.
Его судьба поучительна, по крайней мере, нам она подсказала еще один маленький закон: если, решая задачу, мы создали шаблон или схему, это значит, что задача осталась нерешенной.
Из этого закона напрашиваются следствия:
1) шаблон и схема — тупики мысли.
2) шаблон и схема убивают чувство задачи (потребность в ней).
3) если решенная задача называет новую, значит, она была решена правильно.
Вы открыли запертую дверь и вошли в комнату (решили задачу) и тут же увидели следующую дверь, значит, и ваше ЭПК в порядке и решение истинно. Но если вы не просто в норме, но и в великолепной норме, в этой комнате вы увидите не одну дверь, а несколько.
Значит ли это, что любая схема является инструментом для умерщвления мыслительного процесса?
Да — если она суть средство экономизации усилий.
Нет — если она источник энергии; в этом случае мы имеем дело только с формальными источниками схемы; на самом же деле перед нами порождающая модель.
+ + +
Осталось разобраться, как работает факельщик. Что мы знаем о нем?
1) Он работает на уровне чувств.
2) Он работает на положительных эмоциях.
3) Он работает с учеником, в котором видит человека.
Попытаемся рассуждать:
1) Чтобы поджечь — он должен сообщить энергетический импульс.
2) Чтобы поджечь — он должен гореть сам.
3) Чтобы поджечь — он должен войти в контакт с учеником (как и остальные шестеро). Но у других учителей ученики (пытаясь спастись от отрицательных эмоций) контакта избегают; а факельщик умудряется вызывать положительные эмоции, следовательно, не он идет к ученикам, а они к нему тянутся. Значит, он должен гореть не просто ярко, но и привлекательно.
Как мы уже говорили, главный его отличительный признак — он видит в ученике человека. И в этом все дело! Шестеро его коллег преподают знания, умения и навыки; факельщик — учит получать удовольствие от истины, добра и красоты.
В чем же заключается найденный им алгоритм?
У него положительная установка на любого ученика, на любую ситуацию, на любую информацию. И в этом правиле для него исключений нет!
Но как же так, скажете вы, неужели это возможно? Ведь мир состоит не только из истины, добра и красоты; в нем столько же зла, лжи и уродства; неужели и от них факельщик получает удовольствие? Тогда это просто безнравственно…
Вы попали в самую точку. Но оставим пока оценки — ведь нас интересует его алгоритм, нас интересует, как он работает, как справляется с ситуацией.
Пока факельщик имеет дело с прекрасным — проблем нет. Но вот ему встретилась ложь, или зло, или уродство; контакт с ним не обещает ничего, кроме отрицательных эмоций, как быть? Факельщик поступает очень просто — он отгораживается. Делает вид, что этого просто не существует. Нет — и все! Зачем портить свои нервы из-за каких-то неурядиц, если жизнь одна и мир прекрасен, а все нескладное раньше или позже как-то само собой устроится…
Усугубим ситуацию: отгородиться, сделать вид, что ничего не происходит, не удалось; зло ворвалось в мир факельщика; как ему выдержать свою программу, сохранить положительную установку на все?
Отвечаем: он облагораживает зло. Проще говоря, он демонстрирует способность понять и оправдать каждого — не только зайчишку, который хочет жить, но и волка, который тоже должен кушать, и не его вина — это природа так устроила, — что главное блюдо на его столе — зайчатина. Между прочим, заяц тоже хорош, не воздухом питается — стрижет ни в чем не повинную травку.
Значит, для факельщика съедобно все. Вот в чем его секрет. Только поняв его, мы можем назвать его алгоритм: это алгоритм потребления.
Он — обыватель.
Обыватель рафинированный, то есть убежденный в своей правоте, в единственной истинности своего мировоззрения. Правда, он никогда не согласится с таким определением — ведь он живет среди прекрасного и ради прекрасного, он всем желает добра и ни кого не осуждает, но… ведь мы говорим не о ярком его оперении, а про его образ жизни, не о том, какое впечатление он хочет на нас произвести (а наша реакция — для него тоже источник положительных эмоций, потому что факельщик всегда тщеславен), а как направлены потоки энергии в радиусе его действия. А они направлены в одном направлении — к нему. Потому что он — эгоист.
Но ученики тянутся к нему. Мало того, научившись у него жить (жить так, как он), они до конца дней вспоминают о нем с умилением и благодарностью.
Парадокс? Нисколько. Потому что факельщик учит не просто удобному образу жизни, но и красивому, привлекательному. Он учит — по-своему — жизни без поражений. И получается это у него лихо и убедительно. А как же! — ведь он философ. И мудрец. И добрейший человек. И по-своему мужественный (облагораживание зла немыслимо без мужества). И энциклопедист. И художник. И демократ: коллеги утверждают — нельзя; факельщик улыбается — можно. Он живет радостью, притягательная сила которой неотразима. Его невозможно не любить. И даже завистники отдают ему должное.
Но ни одной задачи он не решит. Ведь задача начинается с ощущения дискомфорта, а факельщик от дискомфорта мгновенно отгораживается.
ЖИЗНЬ, ОЗАРЕННАЯ СМЫСЛОМ
Ах, как хочется всех учеников разделить на две категории: тех, у кого среди учителей был факельщик, и тех, которые этого удовольствия были лишены!..
Учителя на уровне эмоций не остаются в нашей памяти, а зря. Поблагодарить бы судьбу за встречу с ними: отъединяясь от нас, ни на что не претендуя, допуская бурсу, они не мешали нам быть самими собой, не мешали нам развиваться по программе, которую заложила в нас природа. Но тогда мы этого не. могли оценить, потом — забыли. Учителей на уровне чувств мы вспоминаем с ненавистью, и школу всю жизнь ненавидим — из-за них. Но ведь есть же среди нас и такие, кто вспоминает школу с умилением и нежностью: «Учительница первая моя…» Прямо слеза прошибает. Ну конечно же, она была факельщицей.
Как мотыльки летят на свет, так ученики тянутся к факельщику. Иначе и быть не может. Вот аргументы:
1) Дети чувствуют гармонию как никто, а факельщик — неустанный потребитель гармонии, и свет, который он излучает, — это отраженный свет гармонии.
2) Факельщик — единственная светлая фигура в унылых школьных коридорах. Отзывчивый, доброжелательный, все понимающий, всезнающий веселый мудрец, он даже внешне выделяется из суконно— опорного ряда своих коллег. Улыбка! — без улыбки он немыслим. Пластика! — можно подумать, что он учился ей специально; в ней тоже его существо, он немыслим без пластики. Наконец, ритуал — а как же без ритуала! — ведь каждый его урок (как и любое общение) — это священнодействие, в котором он — верховный жрец — пропускает весь мир через магический кристалл истины, добра и красоты. Он завораживает этим зрелищем и незаметно делает пленницей своей религии доверчивую детскую душу.
3) В жизни ученика факельщик появляется необычайно своевременно. В пору, когда прорезается зрение, когда идеалистическое представление о мире, обо всех его ценностях (дружба, правда, добро) разбивается о скалы реалий этого мира, и все рушится вокруг, оставляя нигилизм, озлобление и отчаяние, — в это время появляется факельщик и говорит: неправда, твой корабль не разбился, все в порядке; взгляни вокруг себя — «и ты увидишь — мир прекрасен…». По сути, он предлагает самый примитивный гедонизм, но этот рецепт так прост, так доступен, так привлекателен (еще раз подчеркнем: это происходит в пору нигилизма, в пору отчаяния, когда эталон гармонии в ученике разорван энергетическим вакуумом), что ученик хватается за него как за спасательный круг — и, получая положительные эмоции, начинает