Сторонников эллинизма хасидеи называли «решаим», что означало беззаконники, нечестивцы, вероотступники, злодеи. Благочестивые, ратуя «за справедливое» применение законов Торы, стремились сохранить в новых социальных условиях «догматы Моисея». Потому они выдвинули принцип «создадим ограду вокруг Торы», т. е. призывали к переосмыслению Торы, к ее новому толкованию. «Пойте Яхве песнь новую, хвала ему в собрании хасидеев» (Псалом CXLIX, 1). Деятельность «этого собрания» была направлена на превращение иудейского вероучения, связанного с храмовым культом, во всеобъемлющий религиозно-правовой закон. Своими проповедями хасидеи защищали взгляды Третьеисаии и способствовали распространению среди иудеев монотеистических и религиозно-нравственных воззрений. «Яхве пребывает вовек; он приготовил для суда престол свой, и он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте. И будет Яхве прибежище угнетенному, прибежищем во времена скорби» (Псалом IX, 8–10). Яхвизм монотеистического толка привлек немалое количество верующих. Религия, раз она возникла и цепко внедрилась в сознание масс, говорил Энгельс, «всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой. Но изменения, происходящие в этом запасе представлений, определяются классовыми, следовательно, экономическими отношениями людей, делающих эти изменения» 23. После смерти Александра (323 г. до н. э.) его империя распалась, и Палестина стала предметом острых конфликтов между Египтом, находившимся под властью македонской династии Птолемеев, и Сирией, оказавшейся в руках другой македонской династии — Селевкидов. С 320 по 198 г. до н. э. Иудея попеременно попадала то под египетское, то под сирийское владычество; с 197 по 142 г. до н. э. она была под властью Селевкидов. Крестьяне, по свидетельству Флавия, были обложены подушной податью и большими налогами (треть урожая и половина собранных древесных плодов) 24. Непрерывные войны сопровождались новыми потерями и разрушениями.
В вставке кн. Первоисаии 25 нарисована рельефная картина обнищания и разорения Иудеи: «Земля опустошена вконец и совершенно разграблена… Сетуют, уныла земля; поникла, уныла вселенная… И земля осквернена под живущими на ней, ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет. За то проклятие поедает землю и несут наказание живущие на ней… Плачет сок грозди; болит виноградная лоза; вздыхают все, веселившиеся сердцем. Прекратилось веселие с тимпанами; умолк шум веселящихся; затихли звуки гуслей. Уже не пьют вина с песнями; горька сикера для пьющих ее» (Исаия, XXIV, 3–9).
Царь Антиох IV Епифан (175–164 гг.) усилил гонения против иудеев. Под страхом смертной казни он отменил три, с точки зрения иудаизма, важнейших обряда: обрезание, соблюдение субботы и пищевые запреты. Особым чиновникам было поручено строго следить за выполнением указа. Царские «надзиратели» свирепо карали за малейшее его нарушение.
Назрел конфликт, который перерос в восстание. Идейными его выразителями были хасидеи. Восстание возглавил священник из Модина Маттафий и его сыновья, вошедшие в историю под именем Хасмонеев и Маккавеев.
Непосредственным поводом к началу восстания послужило осквернение Иерусалимского храма в 168 г. до н. э. чиновниками Антиоха IV, разграбившими сокровища, уничтожившими жертвенник Яхве и вместо него поставившими алтарь Зевсу Олимпийскому. Хасидеи, обращаясь к Яхве, говорили ему: «Рыкают враги твои среди собраний твоих; поставили знаки свои вместо знамений наших… Доколе, Яхве, будет поносить враг? Вечно ли будет хулить противник имя твое?.. Восстань, Яхве, защити дело твое» (Псалом LXXIII, 4, 10, 22). Как повествует Флавий, Маттафий из Модина бросил клич: «Кто стоит за святое учение и верен завету своего бога, пусть идет за мной!». На этот призыв, подчеркивает Флавий, откликнулись все ревнители Яхве 26. Маттафий поднял народные массы на борьбу против насилия и гнета Селевкидов и собственных эксплуататоров.
Уже в самом начальном периоде восстания (167–164 гг. до н. э.) была создана книга Даниила, которая в иллюзорных картинах выражала умонастроение отчаявшихся масс.
Автор ее, по общему мнению библеистов, из хасидеев 27, делает вид, будто занят событиями далекого прошлого. Обращаясь к VI в. до н. э., он восхищается стариной, святостью ее людей, как бы противопоставляя мужественную преданность «истинной» вере и «высокое» человеческое начало этого времени беспринципному и бесчеловечному миру окружающей его социальной и религиозной среды. Автор не решился говорить о социальном и политическом положении современной ему Иудеи. Поэтому он рассказывает о событиях ретроспективно, пользуясь пророческими речами и другими фантастическими видениями. Лишенные социального пафоса библейских пророков VIII–VI вв. до н. э., воссозданные им картины приобрели характер апокалипсов (откровений), т. е. мистических предвещаний грандиозных социальных потрясений и устрашающих небесных явлений. «Так миллионы бедняков и рабов, неспособные освободиться от цепей рабства, создавали себе иллюзию грядущего часа искупления» 28.
Из первых шести глав книги мы узнаем, что отличавшийся умом и красотой «отрок» Даниил вместе с другими иудеями «из знатного рода» попали в вавилонский плен. Даниилу и еще трем юношам — Ананию, Мисаилу и Азарию — дали халдейские имена Валтасар, Сердах, Мисах и Авденаго и оставили при дворе Навуходоносора. Автор описывает их стойкость и мужество. Они отказывались служить «чужим» богам и принимать трефную, т. е. запрещенную иудейской религией, пищу. За непослушание трех отроков по распоряжению царя Навуходоносора бросили в печь огненную.
«Среди огня» из уст «сокрушенного сердцем» Азарии льется молитва. В ее стихах сохранились приметы времени, в них откровенно говорится: «Нет у нас в настоящее время ни князя, ни пророка, ни вождя, ни всесожжения, ни жертвы, ни приношения, ни фимиама, ни места, чтобы нам принести жертву тебе и обрести милость твою» (Даниил, III, 38). Объятый пламенем юноша терзается не своими муками, а страданиями народа.
Азария проклинает «ненавистнейших отступников» и «царя неправосудного и злейшего на всей земле». Азария, хотя и называет его Навуходоносором, он подразумевает Антиоха IV. Символика огненной печи становится ясной. Вся Иудея в огне войны и восстаний. Как юноши, охраняемые ангелом Яхве в печи, разжигаемой «нефтью, смолою, паклей и хворостом» (III, 46), выйдут оттуда невредимыми, так все уповающие на всесильного Яхве будут в конце концов спасены.
Тенденциозная направленность произведения не вызывает сомнения. Исторические персонажи, которые в нем действуют — фикция. А. Робертсон, называя книгу Даниила «величайшим литературным памятником маккавейского восстания» 29, подчеркивает, что ее автор рассказывает вымышленные истории о преследовании иудеев Навуходоносором для того, чтобы закрепить в их сознании миф о всемогуществе Яхве и «побудить их к борьбе с действительными гонениями, проводившимися Антиохом» 30.
Как и Иезекииль, автор Даниила фантазирует о теократии, но о таком «божьем царстве», которое наступит в «конце дней». Это уже будет царство небесное, а не земное. Писатель показывает, что те, кто, согласно пророчеству Иезекииля, должны были быть носителями власти в Иудее, морально и физически выродились. В доказательство приводит новеллу о «красивой и богобоязненной» Сусанне. Новелла имеется только в греческом варианте книги. Из нее мы узнаем, что Сусанна приглянулась «двум старцам из народа». И «видели ее оба старейшины всякий день приходящую и прогуливающуюся, и в них родилась похоть к ней» (XIII, 8). Однажды старейшины попытались соблазнить ее, однако, потерпев неудачу, они публично обвинили Сусанну в супружеской неверности. «И поверило им собрание, как старейшинам и судьям, и осудило ее на смерть» (XIII, 41). Но в решающую минуту «возбудил бог святой дух молодого юноши по имени Даниил» (XIII, 45), который обличил обвинителей во лжи. Сусанна была оправдана, а клеветники были казнены. Автор выставил в неприглядном виде иерархов, чтобы подвести читателей к выводу: основы иерократии сгнили.
Легко понять, почему иудейские богословы, составлявшие канон Ветхого завета, исключили рассказ о Сусанне из книги Даниила. Они, разумеется, не могли допустить, чтобы в священное писание входила новелла, дискредитирующая «доброе имя» старейшин.
Итак, осуждая тех, кто осуществлял власть в Иудее, автор кн. Даниила фантазирует о наступлении «конца дней», о приходе мессии (по-еврейски — машиах, по-гречески — Христос). Даниил предвещает время его прихода: «Блажен, кто ожидает и достигнет 1335 дней» (Даниил, XII, 12) со «времени прекращения ежедневной жертвы и поставления мерзости запустения» (XII, 11), т. е. статуи Зевса Олимпийского. А так как она была водворена в храм в начале декабря 168 г. до н. э., то, прибавив к этой дате приблизительно три года и восемь месяцев, нетрудно сосчитать время прихода мессии, долженствующего судить живых и мертвых и определить их жребий навсегда.
Само собой понятно, что предсказания Даниила, кроме разочарований, ничего другого не принесли верующим. Однако в сознании народных масс, разоренных войной против Селевкидов, закрепилась надежда на Яхве и его помазанника.
Учение о приходе мессии распространяли также ессеи.
Мы уже говорили, что в годы царствования македонской монархии в Иудее враждовали две партии: эллинисты и хасидеи. Во время восстаний и войн против Селевкидов эллинисты практически прекратили свою деятельность. Что касается хасидеев, то они раскололись на две группы. Одна из них называлась фарисеи (от еврейского «паруш» — отделившийся). Они поддерживали восставших и возглавлявший их «дом маккавеев». В религиозном плане фарисеи защищали иудаизм Торы, давая ее уложениям новое толкование.
Вторая группа хасидеев стала называться ессеи или эссены. Историки полагают, что ессеи (от греч. ösiot) означает «благочестивые». Иосиф Флавий пишет, что по учению ессеев, всякий, присоединяющийся к ним, должен уступить свое состояние общине. Ессеи жили в различных городах большими общинами. Они весьма у