Социальные изменения, связанные с изменением в поведении клиента, вызывают у него определенную реакцию. Вполне вероятно, что клиент будет расстроен, и это расстройство является психологическим изменением, связанным с социальными последствиями исчезновения симптома. Верно использованный прием тяжелого испытания не просто изменяет незначительные проявления поведения, он побуждает человека сдерживать себя, чтобы не выполнять задание. Этот терапевтический подход может вызвать глубокие изменения в личности клиента, являющиеся частью сдвигов в его социальном окружении. Одним из знаков глубинного изменения может служить рассказ клиента о том, что в момент изменения он как будто сошел с ума. Иногда, как только испытание доказывает свою эффективность, клиент звонит терапевту и говорит, что происходит что-то странное. Терапевт в этом случае должен заверить его, что происходящее является частью ожидаемого изменения, и помочь ему реорганизовать свою жизнь.
Обобщим: симптомы выполняют определенную функцию в социальном окружении, и лучше всего, если при разработке задания будет учтена иерархия, существующая в семье клиента. Если, например, бабушка объединяется с ребенком против его матери, было бы неплохо предложить им обоим испытание, отдаляющее их друг от друга. Или если отец отказывается от своих обязанностей по отношению к семье, ему полезно принять участие в процедуре, помогающей проблеме его ребенка. Симптомы всегда приспособлены к организационным структурам, а значит при изменении симптома меняется и структура.
Предлагаю вашему вниманию пример, иллюстрирующий разработку испытания с учетом семейной организации. У шестнадцатилетнего юноши, недавно вернувшегося из психиатрической больницы, наблюдался мучительный симптом, заключающийся в засовывании различных предметов себе в задний проход. Он делал это в ванной комнате, вставляя себе в анус различные овощи, бумагу, салфетки и т.д. После этого он оставлял ванную замусоренной. Его мачеха была вынуждена убирать ее украдкой, чтобы другие дети не узнали о проблеме старшего брата.
Какое же испытание могло подойти для лечения столь неприятного поведения? Ведь оно должно быть не просто более тяжелым, чем проблема, чтобы парень отказался от своего поведения, но должно также идти ему на пользу. Более того, оно должно вызвать изменение в структуре организации его семьи.
Когда терапевт Маргарет Кларк поговорила с родителями, стало ясно, что вся проблема взвалена на мачеху мальчика, так же, как и проблемы других детей, в то время как отец всецело посвящал себя работе. Когда муж после развода остался с несколькими детьми на руках, он женился вторично и сбросил своих детей с их проблемами на новую жену. Ясно, что она обижалась, и это вносило напряженность в семейную жизнь. Когда проявилась проблема с мальчиком, родителям уже не оставалось времени, чтобы разбираться со своим супружеским конфликтом. Вероятно, в этом и состояла одна из функций симптома.
Вопрос был в том, подвергнуть ли испытанию только самого мальчика или же всю семью. Было решено вовлечь всю семью, отчасти потому что у мальчика не было мотивации к изменению, отчасти для достижения структурного изменения, чтобы симптом стал ненужным. Следующим шагом стал выбор способа вовлечения семьи. Казалось логичным возложить ответственность за процедуру испытания на отца, чтобы он отвечал за решение проблемы и меньше загружал жену. Отец и сын должны были вместе выполнять задание каждый раз, когда проявлялся симптом. Итак, оставалось выбрать испытание, соответствующее симптому.
Окончательным вариантом был следующий. Каждый раз, когда мальчик засовывал себе предметы в анальное отверстие и замусоривал ванную, отцу по возвращении с работы сообщали об этом. Отец выводил подростка во двор и заставлял его выкапывать яму глубиной и шириной в метр. Затем мальчик должен был положить в эту яму и засыпать землей все те предметы, которыми он замусоривал ванную. Как только симптом проявится снова, испытание должно повторяться, и так до бесконечности.
Отец педантично следовал указаниям, и через несколько недель симптом исчез. Это объясняется не только тем, что выполнение задания было делом нелегким. Мальчику просто перестало все это нравиться, что типично в случае верно выбранного испытания. Отец, довольный успехами сына, стал больше с ним общаться. Мать, довольная, что муж сумел решить такую ужасную проблему, стала более нежной с ним, так что проблема сына перестала выполнять объединительную функцию. У мальчика и его семьи были и другие проблемы, поэтому терапия продолжалась, но конкретный симптом быстро исчез и больше не проявлялся.
Описанный прием испытания можно охарактеризовать как крайне удачный: оно изменило структуру семейной организации, включив в решение проблемы уклонявшегося от ответственности отца. Задание было более тяжелым, нежели симптом, — поди попробуй выкопать глубокую яму в мерзлой почве осенью. Отец должен был при этом стоять на холоде, контролируя выполнение задания, и поэтому его отношение к повторению симптома становилось все более негативным. Мальчик, копая яму, получал достаточную физическую нагрузку. Кроме того, копание ямы имело метафорическое и парадоксальное значение по отношению к симптому. Подросток вкладывал предметы в отверстие, и терапевт дал ему задание вкладывать предметы в отверстие. Таким образом, процедура включала в себя не только тяжелое испытание, но также метафору, парадокс и изменение в семейной организации. Как и большинство терапевтических процедур, тяжелое испытание тем лучше, чем больше аспектов ситуации затрагивает.
Тяжелое испытание как теория изменения
До сих пор мы обсуждали процедуру тяжелого испытания как терапевтический прием, который можно считать одним из многих возможных типов вмешательства с целью изменения. Если мы исследуем испытание в более широком контексте, оно предстанет перед нами не просто приемом, а теорией изменения, охватывающей множество терапевтических приемов. Можно ли сказать, что любой метод лечения эффективен, потому что явно или неявно включает в себя испытание?
Изучая другие теории изменения, можно обнаружить, что на этом рынке не так уж много конкурентов. Во-первых, есть различные варианты теории инсайта. Она опирается на утверждение, что мужчины и женщины по натуре рациональны, и если они сами себя поймут, они изменятся. Терапевтические школы, основанные на этой предпосылке, варьируются от погружающихся в подсознательные процессы до предлагающих разумные альтернативы в обучении родителей правильному обращению с трудными детьми. Относящиеся к этой школе теории “эмоционального выражения” также основываются на понятии вытеснения. Считается, что выражение подавляемых динамических эмоций, подобно инсайту вытесненных бессознательных идей, должно привести к изменению — либо через инсайт, либо через примитивный крик. Сопротивление должно преодолеваться путем обнаружения идей и выражения скрытых эмоций.
Вторая теория изменения восходит к теории обучения и предполагает, что люди изменяются тогда, когда меняется подкрепление, определяющее их поведение. Терапевтические процедуры варьируются от усиления позитивного подтверждения до замены тревожности расслаблением и до аверсивной терапии (метод, заставляющий клиентов изменяться под воздействием отвращения).
Третья, чрезвычайно популярная ныне теория изменения опирается на идею о том, что люди — участники гомеостатической системы, и чтобы добиться изменения, следует заменить управляющих данной системой. После замены, произойдет ли она в результате усиления незначительного изменения или дезорганизации системы и вынужденного создания новой системы, проблемное поведение участников изменится. Большинство направлений супружеской и семейной терапии процветают в рамках теории систем.
Теории изменения этого типа имеют несколько особенностей. Прежде всего, в них можно найти объяснение любому результату любого лечения. Восторженные защитники той или иной теории скажут, что “настоящая” причина изменения объясняется именно их теорией. Так, теоретик инсайта будет утверждать, что люди, на своем опыте переживающие процедуры модификации поведения, меняются потому, что они “действительно” открывают через этот опыт свои возможности. Точно так же теоретик обучения заявит, что на самом-то деле терапевтические школы инсайта меняют у клиентов структуру подтверждений, и именно это приводит к изменению. Теория систем достаточно расплывчата, и поэтому ее последователи также могут утверждать, что любой терапевтический метод “по сути- то” меняет структуру социальной системы и, соответственно, меняет людей. Ведь вмешательство терапевта в систему нарушает ее баланс.
Другая особенность теорий изменения состоит в том, что их понятийная структура такова, что их невозможно опровергнуть. Теория, которую нельзя опровергнуть, подобна теории о существовании Бога и имеет шанс на вечную жизнь, если, конечно, для этого есть деньги.
Может ли тяжелое испытание как теория изменения принять вызов от других теорий? Конечно, оно также соответствует критерию неопровержимости. Можно утверждать, что все люди в процессе психотерапии проходят через тяжелое испытание. Даже самый изобретательный экспериментатор не может опровергнуть мнения о том, что любая терапия является испытанием. Чтобы начать лечение, нужно обратиться за помощью — и для многих это уже является тяжелым испытанием. Это означает, что человек потерпел неудачу в решении своей проблемы и вынужден признать, что нуждается в помощи. Кто не просит помощи, а проходит терапию в принудительном порядке и даже должен платить за это, подвергается еще более невыносимому испытанию — его заставляют лечиться.
Опыт психотерапевтического лечения едва ли напоминает прогулку по розарию. В терапии, основанной на использовании инсайта, клиент переживает неприятные чувства, исследуя и погружаясь в мир подавляемых мыслей и неутоленных потребностей. Если клиент возражает против копания в своем нутре, терапевт скорее всего назовет протест сопротивлением и будет его “преодолевать”. Человек должен выдержать тщательное исследование того, о чем предпочел бы вообще не думать. Интерпретируется всегда то, что человек в себе не принимает. Фрейд, если говорить простым языком, утверждал, что оплата услуг терапевта должна быть жертвой, принесенной на алтарь психоанализа, что, собственно, является неосознанным признанием т