Но в основном почему-то для меня.
…хотя что значит — «почему-то»? Мне что, не нужен сильный противник? Нужен, и ещё как! Вот Лейта по мере сил и усложнила мне задачу. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Больней в учении — легче в сражении! Плюс всё, что нас не убивает, а ещё и подлечивает…
Достаточно сказать, что после той тренировки я с тихим шоком обнаружил, что взял 49-й. Правда, ещё и три кило веса потерял, как мне шепнула боевая подруга, когда я пожаловался: мол, хоть и здоровый, и даже подлеченный-бодрый я, но всё равно ощущаю себя хорошо выжатой тряпкой, почему это? Да вот как раз потому. Организм мой бедный от наваленных нагрузок на самоедство перешёл, ага.
Но всё равно: два с лишним часа возни — и половина уровня в кармане? Круть!
Насколько поднялись наши воины, неизвестно; но, судя по довольной моське Шелари, она точно не осталась без своей награды. Да и Гарих выглядел каким-то особо задумчивым…
Помимо монстров-животных, водятся в Лесу Чудес и монстры-растения. Только вот если они не такие резвые, как животные, это ещё не означает, будто их легко отыскать и добыть. Я бы сказал, что как раз на территорию растительных монстров плохо (а тем паче, если вообще не) подготовленным ходокам-новичкам лучше не соваться.
Потому что скушать корнеплод, конечно, хорошо — а вот оказаться съеденным корнеплодом… говоря точнее, удобрить его собой…
Как-то оно не круто. Совсем и вообще.
— Тьфу, зар-р-раза!
— Они справа!
— Справа? Да они уже везде!
— Отступаем?
— Нет! Я прикрою, — шипение: из выращенных Лейтой распылителей рвутся струи ядовито-жёлтого и даже на вид маслянистого дыма. Его тяжёлые клубы расползаются по земле и понемногу затекают в многочисленные дыры с земле, оставленные, к сожалению, вовсе не кротами.
— Ух. Получай по отросткам, пакость ползучая!
— Копай быстрее.
— Я стараюсь! Стараюсь…
Залёт (буквальный) на территорию, занятую здоровенной, в десятки гектаров, плантацией Бурого Живокорня, и добыча собственно живокорня параллельно драке с охраной стал реальным только потому, что стильные бронекостюмчики мэйд бай Лейта Ассур имели изолирующие свойства и надёжную систему фильтрации воздуха. В противном случае даже Гарих, со всей своей авангардской сопротивляемостью, в самом центре плантации прожил бы от силы минут семь… из которых мог бы что-то делать полторы-две. А остальные пять просто корчился в мучительной агонии, той самой сопротивляемостью лишь растянутой.
Потому что да: одним из средств защиты плантации была убойнейшая смесь фитотоксинов. Всякие там цикуты с дурманом, беленой и прочими анчарами просто отдыхают.
Обычные растения можно назвать пассивно-агрессивными. Они накапливают в себе либо своих частях ядовитые вещества, чтобы их не жрали — а кто сожрёт, тот сам дурак. Запаха предупредительного не почуял, горечи особой не распробовал? Ну и не жалуйся. Потому что тебя предупреждали.
Растительные монстры в случае угрозы съедения такими пассивными мерами не ограничиваются. В частности, Бурый Живокорень при повреждении побегов выпускает пары летучих ядов и одновременно — чары Недвижимости Воздушной. Чтобы выпущенное ветром не сдувало, а коли сдувает, так хоть чтобы сдувание медленнее шло. Причём выпуск ядовитого пара и создание чар для соседних Бурых Живокорней является сигналом к аналогичной атаке. Коллективная оборона, ага. Лощинки, в которых растут плантации этих замечательных монстров (между прочим, невидимые с земли: это только мы такие молодцы, что на ветролёте исследуем Лес и видим куда больше, чем обычные добытчики), стремительно превращаются в газовые камеры под открытым небом.
А ещё этот сигнал улавливают охранники плантации, её симбионты. И начинают активно лезть из своих нор, полные инстинктивного бешенства.
Как так? Это их живокорни! Халявщики не пройдут!
Наконец, в качестве ультимативного последнего средства обороны, если плантацию не удаётся оборонить ни ядом, ни толпами мелких (условно: иные с кулак, а иные и с голову!) кусачих охранников, на защиту её встаёт, неспешно пробудившись, охрана великая. Тоже симбиотическая, ага-ага.
…И вот сейчас, пока Гарих потел, копая живокорни — непростая работёнка, между прочим, потому как при срезании ботвы или повреждении боковых корешков основной корень норовит, в наилучшем стиле спасающихся от угрозы дождевых червей, забуриться в землю от поверхности подальше, так что тут надо или копать глубоко, или уж ловить момент… — вся наша команда старательно защищала добытчика.
Лейта распыляла инсектициды, причём наскоро перерабатывая на них именно ботву, чтобы боевые особи муравьёв-садовников не подбирались на рабочую дистанцию своей прокалывающей способности, а особи рабочие поменьше плевались кислотой. Новая броня-то, конечно, кислотоупорная, но между обычными кислотами и алхимическими имеется серьёзная разница; не говоря уже о том, что выкопанные живокорни от муравьиной кислоты портятся. И очень быстро. Ещё один способ защиты от халявщиков, однако: ни себе, ни людям, мразопакости членистоногие…
Сам я одновременно управлял ветролётом, переправлял на борт выкопанные живокорни (сразу же накладывая стазис, конечно) и по мере сил защищал Гариха от кислотных плевков стенками плотных иллюзий, которые перемещал по мере надобности туда и сюда.
Что делали Ершица и моя Тень? Известно что: боролись с древнем! У большой плантации таких имелось аж три, но проснулся пока только один.
И нам уже одного пробудившегося хватало. С головой и прям под крышечку, чтоб ему сгнить…
Не так чтобы на Гариха пёр прям фэнтезийный древень, конечно. Фантазии — это одно, реальность — сильно другое.Ультимативное живое оборонительное оружие плантации мало походило на классических а-ля гуманоидов с ногами-руками. Реальные древни Леса Чудес — они как баньян с его сотнями воздушных корней. Только ходячий, размером поменьше да, хм, комплекцией полегче. Немного за полсотни метров диаметр, 7–8 метров высоты, немногочисленные, скорее рудиментарные ветки с пучками тёмно-зелёных игл… и тысячи, если не десятки тысяч боевых отростков: ловчих петель да цепких отростков-усов.
Убежать от такого древня вовсе не сложно: двигается он с былинной медлительностью, где-то до полуметра в секунду, примерно как никуда не торопящийся дедушка с тросточкой… Только вот задача стоит вовсе не в том, чтобы от древня сбежать. Нам надо эту пакость многоствольную удержать подальше от копающего Гариха. Как можно дольше.
И вот это уже задачка так задачка!
Опорные корни древня желтовато-белые, как кость, и такие же прочные, если не прочнее. Древочуд ещё и защищается близким аналогом Барьера, сильно размазанным по всему его многотонному телу и не особо плотным, но — при нашей-то слабости — почти неистощимым. Боевые отростки тоньше и в принципе срезаются без труда, что Рассечением от Шелари, что Мистическими Зарядами в исполнении Тени. Но этих отростков, мать-природа их полюби, реально тысячи: пока два-три ссечёшь, неумолимое движение древня доставит им на замену дюжину, а то и десятка полтора.
Короче, останавливать древня, а вернее — пытаться его останавливать, примерно как асфальтовый каток руками тормозить. Здоровенный, колючий, бело-зелёному приливу подобный асфальтовый каток.
Ещё и муравьи эти под ногами путаются…
— Ну что, отступаем уже?
— Постойте. Я попробую кое-что…
И Лейта попробовала, о да.
Неторопливое столкновение двух стихий получилось как минимум эпичным. Щупальца против отростков, живые клинки против шипастых жил, кожистые мозоли против ядовитых иголок. Моя боевая подруга даже попробовала ход, на который Тени с Ершицей не хватало атакующей силы: отрастив особые клешни — короткие и мощные, этакие живые секаторы на убойных стероидах — она взялась перекусывать опорные корни. Толщиной они у периферии примерно с бедро мужчины, так что задачка решаемая… если соответствующее усилие развить.
У Лейты получалось.
Потеряв за минуту аж пять процентов живой массы и десятую часть ловчих отростков, охранник плантации остановил продвижение… и начал крутиться на месте по часовой стрелке, создавая специально для нас мощное давление с правого фланга.
Правда, из-за того, что Лейта сосредоточилась на древне и почти перестала дымить инсектицидом, бесячие муравьи, упорно путающиеся под ногами, почуяли волю. Набежали с ещё не обработанных территорий, поганцы…
Что привело к неизбежным последствиям:
— Ай! Получи, сволочь шестилапая, колючая! И ты тоже получи! И вы двое!
— Иди скорее сюда, подлечу.
— Сейчас…
— Не сейчас, а быстро! Через проколы в броне попадает яд!
— Хватит жадничать, отступаем.
— Вейлиф, ты уверен?
— Высоко сижу, далеко гляжу. Ясно вижу, как оставшиеся древни проснулись и сюда ползут.
— Ладно, ты тут Лидер…
— Не ладно, а так точно — и бегом, бегом, бегом!
Эвакуация на ветролёт прошла быстро и гладко.
Что в сухом остатке? Сходили за живокорнем, шесть центнеров накопали. С поля битвы за урожай отступили почти целыми. Дня через три, быть может, повторим: всё равно на плантации такого размера останется в десятки раз больше корешков, чем мы успеем выкопать.
Хороший денёк.
— Милая…
— М?
— Ты не думала в сторону клонирования?
— О чём ты?
— О клонировании. Биологическом. То есть вот у меня имеется Тень: иллюзорная основа, но дух и разум скопированы с меня. Что мешает тебе вырастить копию себя с помощью метаморфизма, а потом влить в эту копию отражение собственных духа и разума?
— Это… интересная идея. А зачем тебе? Меня одной уже мало, хочешь большего?
— Ну, ты против сразу и меня, и Тени не возражала… ай! Угомонись! Я о серьёзном, а ты…
— Хи-хи. Ладно уж, так и быть: излагай своё… серьёзное.
— Да всё просто. Я ещё до того, как тебя встретил, планировал в Магистериум Магнум поучиться…
— Где?
— Да в БИУМ. Большом Имперском Университете Магии. Который на родном древнеимперском Акхэрэтт Гэдбирэш Сархтэрим Лашшаз. Я его сугубо для себя, в сокращённом переводе, Магистериум Магнум называю.