Хуже, чем две женщины, стоявшие на пороге в шесть утра, была бы лишь моя мама, если бы она к ним присоединилась.
Я замялся, открывать ли дверь, и тут моя сестра Анна завопила:
– Я вижу, как ты смотришь на нас через дверь, козлина! Ну-ка открывай!
Я застонал и нехотя отворил дверь, попытался не дать им войти, но эти фурии отпихнули меня в сторону.
– Ну, входите, – пробубнил я саркастически.
Сэм стояла, уперев руки в боки. Анна протянула мне гигантскую кружку кофе.
– Вот. Тебе пригодится.
– Можно чуть позже?
– Мы не станем ждать, пока ты опять надерешься. – Анна наклонилась, понюхала меня и наморщила нос, а потом помахала рукой перед лицом. – Ты все еще пьян со вчерашнего дня?
Я покачал головой, вернулся в гостиную и плюхнулся на диван. Голова гудела, и меньше всего я хотел слышать то, ради чего они пришли.
Сэм и Анна преследовали меня. Ошибкой было сесть посередине, если бы я занял место около одного из подлокотников, то не оказался бы начинкой этого эстрогенового сэндвича.
Сэм начала первой:
– Этому дерьму нужно положить конец!
– Ты уволена.
– Чтобы меня уволить, ты должен быть моим боссом. А прямо сейчас ты ведешь себя как маленький мальчик.
– Да пошла ты, Сэм!
– Сам иди туда!
Тут встряла и Анна:
– Мы даем тебе две недели. Не больше!
– И как вы намерены остановить меня?
Сэм скрестила руки.
– Мы составили график.
– Чего?
– Того, как мы будем нянчиться с тобой. Пока ты не вернешься к работе и не станешь снова частью мира живых, одна из нас будет тебя сопровождать.
– Мне нужен аспирин. – Я встал и потопал на кухню. К моему удивлению, мои тени за мной не последовали. Я был на кухне один, выпил два стакана воды и попробовал привести мысли в порядок.
Умиротворение не продлилось долго. Непрошеные гостьи уселись за стол и уставились на меня. Анна начала читать мне нотации:
– Мы слишком долго тебе потакали после смерти Пейтон. Ты потерял годы и не можешь теперь вернуться в то состояние. Даем тебе две недели, чтобы заново оплакать свою потерю, но не больше. Время пошло.
– Я взрослый мужчина.
– Так веди себя как взрослый.
– Позаботься о своем ребенке.
– Похоже, у меня сразу двое. – Анна подошла ко мне. Я скрестил руки на груди, но она дотронулась до моего плеча и тихо сказала: – Это же хорошая новость. Они поймали убийцу. Я понимаю, что ты чувствуешь себя преданным, узнав, что это парень, которому она доверяла и пыталась помочь, но тебе надо покончить с прошлым, Чейз. Правда.
Если бы только это. Если бы они поймали подростков, которых мы все подозревали, может, так оно и было бы. Даже, пусть бы это все равно был Эдди, тяжело, но думаю, я бы в итоге принял этот факт.
Но обнаружить, что смерть Пейтон произошла по моей вине? Что я в прямом смысле слова вложил нож в руку убийцы моей невесты? Сомневаюсь, что я смогу с этим справиться.
– Анна, ты не знаешь, о чем говоришь. Если бы знала, то оставила бы меня в покое.
– Так расскажи. Расскажи мне, что ввергло тебя в такую глубокую депрессию, когда мне показалось, что ты впервые за долгие годы счастлив?
Я заглянул в глаза сестры и увидел там решимость. Был лишь один способ сломить эту решимость.
– Ты правда хочешь знать?
– Разумеется. Поэтому я здесь. Я хочу помочь.
Я повернулся, открыл шкаф, в котором хранил алкоголь, вытащил первую попавшуюся бутылку, достал из другого шкафа три бокала и мотнул головой в сторону кухонного стола.
– Сядьте.
Восемь часов спустя я вызвал такси, чтобы развезти Анну и Сэм по домам. Ни одна не держалась на ногах достаточно уверенно, чтобы ехать на общественном транспорте. Весь день мы провели, снова и снова поминая и оплакивая Пейтон, а когда они узнали про нож, то, полагаю, наконец поняли, почему мне нужно больше времени.
– Люблю тебя, братишка! – Анна обняла меня за талию и крепко сжала.
– И я тебя люблю, заноза ты в заднице. – Я поцеловал ее в макушку.
Сэм ждала на крыльце, пока Анна висела на мне. Мы так с ней обнимались в последний раз перед похоронами. Я удостоверился, что они сели в такси и автомобиль тронулся. Хотя я пил весь день, но не чувствовал себя пьяным. Ради разнообразия я даже пошел на кухню и принялся убираться. Когда спустя пять минут звонок зазвонил снова, я с удивлением обнаружил у своей двери Анну и Сэм.
– Что вы забыли?
Они стояли под ручку, но не предпринимали попыток войти.
– Ничего, – сказала Сэм. – Просто хотели напомнить, что мы тебя любим, и сказать, что увидимся завтра.
– Завтра?
– То, чем ты поделился сегодня, ужасно. Но ничего не меняет. Мы не позволим тебе снова сгинуть и напиваться до коматозного состояния.
Я заскрипел зубами. Я знал, что они хотят мне добра, но мне правда нужно время.
– Не мучайте меня.
– Мы не мучаем, – сказала Анна. – Мы делаем это ради тебя. Потому что любим тебя.
Я смотрел на них, пока они не попрощались и не начали снова спускаться по лестнице, но, дойдя до последней ступеньки, Сэм обернулась:
– Риз в пятницу работает последний день. Она увольняется. Что бы там ни напортачил, исправляй и это тоже.
Глава тридцать третья
Риз
Я уставилась на экран. Впервые, больше чем за две недели, я услышала хоть что-то от Чейза, и он выбрал мой последний день на работе, чтобы снова объявиться.
Можешь зайти ко мне в офис около полудня, пожалуйста?
Я перечитывала одну тупую строчку снова и снова и с каждым разом все сильнее раздражалась. Сразу после того, как Чейз меня бросил, я начала оплакивать его потерю. К счастью для него, я застряла на второй стадии – гнев.
Сегодня последний день. Мне нечего терять. Поэтому я напечатала в ответ:
Да пошел ты!
Стало намного лучше. А еще очень захотелось есть. Я схватила сумку из ящика стола, захлопнула дверь и пошла в кабинет Трэвиса.
– Все еще хочешь отвести меня куда-то пообедать в честь моего последнего дня?
– Спрашиваешь!
– Но мы возьмем Линдси, так что это не свидание.
Он встал.
– Это предварительное свидание. Как только ты узнаешь, насколько я очарователен вне офиса, ты сдашься.
Я притворилась, что хочу пригласить Эбби, секретаршу Чейза, чтобы у меня был предлог продефилировать мимо его кабинета, хотя я уже знала, что Эбби сегодня отсутствует. Жалюзи были открыты. Я просто умирала от желания заглянуть внутрь, но не доставлю Чейзу такого удовольствия. Я даже не знала, на месте ли он, пока мы с Трэвисом не дошли почти до пустого стола Эбби, и я остановилась как вкопанная, услышав бархатистый голос босса.
– Риз.
Я закрыла глаза, боясь повернуться. Но я ни за что не буду устраивать сцен. Не опущусь до этого. Да, я снова совершила ошибку и закрутила роман с кем-то с работы, но по крайней мере уйду с высоко поднятой головой.
Я напрягла весь свой профессионализм, какой только могла, и обернулась:
– Да?
То, что я увидела, заставило дрогнуть стену, которую я возвела вокруг своего сердца. Чейз выглядел просто ужасно. Обычно загорелая кожа казалась желтоватой, лицо осунулось, под глазами синяки, и он выглядел… грустным. Но потом я вспомнила. Где он пропадал последние недели, когда мне было так больно? Однако не в моей природе добивать того, кто и так упал.
– Мы можем поговорить? – Он кивнул в сторону офисной двери.
Я посмотрела на Трэвиса, стоявшего рядом, а потом снова на Чейза.
– У меня планы на обед. Может это подождать, пока не вернусь?
Чейз кивнул с несчастным видом:
– Конечно.
На минуту наши взгляды встретились, но я силой заставила себя отвернуться.
– Готов, Трэвис?
За обедом одной из тем для разговора стало возвращение босса. Линдси с удовольствием сплетничала:
– Видели Чейза? Выглядит так, будто его переехал товарный поезд.
Трэвис заметил:
– Такое чувство, что он болеет или что-то в этом духе.
Я сказала Трэвису, что Чейз просто дурачился, когда поцеловал меня в тот день в комнате отдыха, а на самом деле мы просто хорошие друзья. Кажется, он поверил.
Две недели назад нам разослали служебную записку, в которой говорилось, что Чейз уехал в срочную командировку на неопределенный срок. Должно быть, он просто устал с дороги, хотя, похоже, дело не только в этом. Может, он и правда был болен. Господи. От этой мысли мне стало нехорошо.
Остаток обеда Трэвис и Линдси весело болтали, а я не могла избавиться от образа Чейза, чтоб насладиться обедом. Что, если он и правда болел? Что, если порвал со мной, чтобы пощадить мои чувства? Что он тогда сказал дословно…
«Я не подходящий для тебя мужчина».
Очень расплывчато. Оглядываясь назад, именно из-за этой неопределенности мне было так больно. Я испытывала к нему такие сильные чувства, а он даже не удосужился объяснить, что поменялось. Россказни про «работаем вместе» звучали как отговорка с самого начала. От меня же он ее не принимал.
Прошло больше двух недель, но боль в груди вернулась с прежней силой. Я пыталась стряхнуть ее по дороге в офис после обеда, но тщетно. Зная, насколько навязчивыми могут быть мои состояния, я решила увидеть Чейза в последний раз перед увольнением. Может, у него есть ответы, которые я так жажду получить.
Жалюзи были закрыты, когда я подошла к кабинету. Вспомнив, что случилось последний раз, когда я была в этом кабинете за закрытыми жалюзи, я хотела было развернуться, чтобы не встречаться с ним снова. К несчастью, Чейз вышел и перехватил меня в коридоре раньше, чем я успела слинять.
И снова я оцепенела.
Чейз пристально смотрел на меня. Казалось, он понял мои внутренние терзания.
– Прошу тебя. Дай мне всего пару минут.
Я сдалась и мимо него вошла в кабинет. Он закрыл дверь и запер ее.
– Не думаю, что нужно запираться. Теперь.
Голос Чейза был тихим.
– Это не то, о чем ты думаешь. Мне просто хотелось поговорить без посторонних. Сэм то и дело вторгается.