Чейз обнял меня:
– Что я могу сделать?
– Ничего. Но вот поговорила, и стало лучше, правда.
Он обнял меня сильнее:
– Спускайся в любой момент. Я здесь от заката до рассвета.
Я услышала улыбку в его голосе и повернулась, желая ее увидеть. Я так скучала по его улыбке. На долю секунды я увидела, что его чувства ко мне никуда не делись, просто он похоронил их очень-очень глубоко, я могла уловить лишь отблеск этих чувств прежде, чем они снова ускользнули.
Я решила, что для первого раза достаточно, поэтому заставила себя подняться.
– Пойду спать. Спасибо, что выслушал, Чейз.
– Обращайся.
– Я оставлю тебе тарелку. Раз копам достаются бесплатные пончики, то я решила, что по крайней мере могу угостить своего телохранителя печеньем.
Я пошла домой, а потом обернулась. Было так волнительно поймать его взгляд на своей заднице, что я чуть не забыла, что хотела сказать.
– Почему ты мне не пара, Чейз?
Однажды я выужу из него признание. Но не сегодня.
Так продолжалось неделю. Я приносила ему что-то вкусное, потом мы еще час или два сидели на каком-то крыльце через дорогу от моего дома. Каждое утро, когда я просыпалась, на пороге моей квартиры стояла пустая тарелка.
Это благоприятно сказалось на моем сне. Я никогда не спала лучше, как сейчас, зная, что кто-то следит за мной, словно ястреб. Я начала думать, что он никогда не признается. Казалось, Чейзу нравилась наша вновь восстановленная дружба. А вот мне нет. Я решила, что стоит надавить побольше.
Ночь была дождливой. Я приготовила кексы и вышла на улицу, чтобы предложить ему ежедневное угощение. Чейз надел ветровку с капюшоном. Чистое безумие сидеть на улице под дождем, но это прекрасная возможность для меня.
Я открыла большой зонт и уселась на мокрые ступеньки, держа над нами зонт.
– Привет.
– Сегодня на улице неуютно.
– Ну, это должно было в конце концов случиться. И так последние несколько недель стояла хорошая погода.
Теплый не по сезону ветер донес до меня запах туалетной воды Чейза и напомнил о ночах, проведенных вместе. Его грудь поблескивала от пота, должно быть с потом выступила и туалетная вода, которой он побрызгался утром. Я хотела наклониться и вдохнуть. Но не могла. Это невыносимо.
Я теряла терпение, поэтому приглашение прозвучало иначе, чем я планировала.
– Пошли внутрь! – выпалила я. – Не нужно сидеть тут всю ночь.
Такое впечатление, что Чейз не ожидал услышать подобного. Он уставился на меня. Неужели он совсем слепой? Неужели он думает, что мы так и будем сидеть по ночам напротив дома, а я буду приносить ему выпечку?
Он не ответил, и я повторила:
– Пошли внутрь. Это глупо. Идет дождь, а у меня в паре шагов отсюда сухая квартира. Можешь сторожить на диване всю ночь, если хочешь. Просто пошли внутрь.
Милое приветливое выражение, которое я ожидала увидеть после наших ночных посиделок, сменилось каменным равнодушным лицом, с которым он меня бросал. Я знала, что будет дальше, но не собиралась больше идти у него на поводу.
– Не думаю, что это хорошая идея, Риз.
Я встала.
– А я думаю.
– У нас сейчас отличные отношения. Не хочу, чтобы у тебя были какие-то ложные представления.
Он сам-то верит в эту фигню?
– Отличные отношения? А кто мы друг другу, Чейз? Скажи мне.
Его челюсть напряглась.
– Друзья.
Я видела, что он снова закрывается, но мне было плевать. Моим эмоциям нужен был выход. К несчастью, они обрушатся сегодня на Чейза.
– А я не хочу, чтобы мы были друзьями! – закричала я. – Мы никогда не были друзьями.
Я не собиралась ставить ему никаких ультиматумов сегодня, но все к тому шло.
Час пробил.
– Я не могу тебе дать большего, Риз. Я уже говорил.
– Можешь. Вот только твои слова и поступки противоречат друг другу, а меня всегда учили верить тому, как люди себя ведут, а не тому, что они говорят.
Чейз провел рукой по мокрым волосам.
– Ты хочешь от меня то, чего я тебе дать не могу.
– Я хочу тебя. Вот и все. Я не хочу, чтобы кто-то охранял меня, сидя под окнами, и был при этом моим другом. Я хочу, чтобы кто-то был со мной.
– Я не могу.
– Не можешь или не будешь?
– А какая разница? Результат-то один.
– То есть тебе хочется именно этого? Будешь сидеть тут ночь за ночью? А что произойдет, когда я начну приводить домой парней, чтобы потрахаться?! – Я видела, как внутри него закипает гнев, но решила, что, может, так удастся пробить броню. – Что тогда будет? Вы пожмете друг другу руки, и ты спросишь его, сколько времени ему понадобится, чтобы мог сделать перерыв и оставить пост?!
– Перестань, Риз!
Я была расстроена, что не могу достучаться до Чейза.
– Знаешь что? Я перестану. Поскольку с меня хватит. Ты меня не хочешь. Отлично. Только не говори, что я тебя не предупреждала. Можешь торчать тут и дальше, а я начну приводить парней на ночь. – Я наклонилась и нанесла последний удар. – И оставлю окно открытым, чтобы ты слушал.
Глава тридцать шестая
Чейз
Даже в жизни преследователей наступает рутина.
Риз ушла с утра, а я отправился на пробежку. До моего дома было четыре мили, и я обычно пробегал половину дистанции, меня подпитывало огорчение при виде того, как каждое утро она уходит от меня.
Неделю назад она перестала приносить мне по ночам печенье и кексы. Даже не смотрела больше в моем направлении. Думаю, я должен благодарить Риз за то, что она демонстративно меня избегает. В последнее время я только и думал, что о ее угрозах. Что, черт возьми, я стал бы делать, если бы она привела другого парня и он остался бы на ночь? Эта мысль заставляла бежать быстрее.
Как бы я это воспринял?!
Черт.
Скоро ведь дойдет до этого.
Хотя я обычно бегал одним и тем же маршрутом, но не сегодня. Это не было сознательным выбором, ноги просто сами принесли меня туда, пока голова была занята мыслями о Риз.
Когда я добежал до Амстердам-авеню, то понял, как сильно отклонился от маршрута. Сюда привело меня подсознание. Ночлежка в Литтл-Ист.
Та самая, где волонтерила Пейтон.
Та, где каждый день ел Эдди.
Я не был здесь почти семь лет.
Я долго смотрел на окно, а потом мой взгляд упал на пустое место, где обычно сидел Эдди. Ночлежка обветшала, но не особо изменилась.
Мне было тошно при виде этого места. Оно вызывало злость и ощущение беспомощности, которое накрыло меня, когда Пейтон звонила в последний раз. Бессилие и слабость. Я чувствовал себя жертвой.
Тем не менее я зашел внутрь, сам не зная, что конкретно ищу. Было рано, посетителей почти не было, лишь какая-то пара с двумя детьми завтракала. Несколько волонтеров сновали туда-сюда, поднося металлические подносы с едой из кухни и расставляя на линии раздачи.
Оглядевшись, я так и не понял, какого черта я делаю внутри. Затем мое внимание привлекли плакаты на стенах. Хотя интерьер за эти годы изменился, но плакаты с вдохновляющими цитатами, пожертвованные волонтерами, по-прежнему висели на своих местах. Пейтон так и не показала мне свой. Я прошел вдоль зала, читая надписи на плакатах.
Не нужно преодолевать сразу всю лестницу. Просто сделай первый шаг.
У тебя две руки. Одна – чтобы помочь себе, вторая – чтобы помочь другим.
Следующая надпись заставила меня задуматься.
Если не изменишь направление, то можешь оказаться там, куда стремишься.
А я, черт побери, куда стремлюсь? Благодаря парочке Труляля и Траляля я больше не сидел в баре от рассвета до заката. Вместо этого я дежурил под окнами девушки от заката до рассвета. Я владею успешной компанией, но не был на работе несколько недель, и потерял женщину, которая была лучшим, что случалось со мной за долгие годы. Может быть, «потерял» не самое точное описание. К несчастью, правильнее сказать, «бросил».
Гнев тесно переплетался с сожалением. Мне было тошно от чувства, что я не заслуживаю того, что имею, и от того, что я своими руками разрушал важные для меня вещи. Я понятия не имел, как бороться с этим чувством. Правильные или нет, но эти эмоции были настоящими.
– Я смотрю на этот плакат каждое утро, как прихожу. – Нельсон, администратор ночлежки, хлопнул меня по плечу, встав рядом. – Как дела, Чейз?
– Держусь. – Ага, на соплях. – А ты?
– Неплохо. Очень даже неплохо. Мне так жалко, дружище. Чистое безумие… копы в итоге выяснили, что это был Эдди.
Я напрягся, но умудрился кивнуть в ответ.
– К сожалению, у многих наших подопечных проблемы с психикой. – Он мотнул подбородком в сторону семейства, заканчивавшего завтрак. – Семьи, у которых нет денег на еду потому, что кто-то из супругов потерял работу, лишь малая толика. Каждый день мы все чаще видим людей, которым стоило бы подлечиться у психиатра. Но даже когда они попадают в клинику, то их вышвыривают через пару дней, поскольку страховка не покрывает лечение на более длительный срок или у них вообще нет страховки.
– И как можно чувствовать себя здесь в безопасности.
– Здесь-то как раз безопасно. А вот когда выходят на улицу, у них срывает крышу. Каждую неделю у нас пропадает с десяток ножей и с полдесятка вилок. Остается только гадать, что они потом делают с ними на улицах.
Я уставился на него. Нельсон не мог знать, что Эдди пустил в ход нож, который ему дал я. Детектив Балзамо приходила уже после того, как опросила сотрудников ночлежки. Плюс я бы подумал в последнюю очередь, что она проболтается, она никогда не рассказывала людям того, что им знать не обязательно.
– Нельсон! – крикнули из кухни.
– Нужно закончить завтрак. Рад был повидаться, Чейз. Ты не теряйся!
Он похлопал меня по спине и пошел прочь, а потом повернулся и крикнул:
– У нас есть портрет Пейтон в рамке. Думаю повесить рядом с ее цитатой.
Он мотнул головой в сторону плаката передо мной. Плакат Пейтон был последним в ряду, единственный, который я не прочитал.