Например, седобородый Варро (ударение на последний слог) с его четырьмя звёздами способен в одиночку и без лишних усилий заломать большинство монстров В-ранга. Да и А-ранговым бой даст достойный, по крайней мере тем, которые ближе к нижней границе своего рейтинга. В то время как самое страшное, что способно вылезти из кустов на тракт, едва ли дотягивает до середины рейтинга С (ибо действительно опасные места, вроде Урочища Жёлтых Скал или Тидских Болотищ, что торговцы, что проложенные для них тракты старательно огибают… ха! Ещё бы они лезли в такое!).
Разбойники в стране давно повыведены. Король Девардот Двадцать Шестой (Прозорливый) Гринней, второй век и весьма успешно правящий, за препятствование торговле в его державе любого шибко жадного тупицу, попытавшегося возродить недобрую традицию дорожного разбоя, — будь он хоть графом, хоть герцогом, хоть вовсе принцем крови — в два счёта отыщет, в три счёта скуёт заклятьем, а на четвёртый счёт поставит в тронном зале. Босым и нагим до пояса, с батогом в руке, чтобы заклятый на глазах у двора сам себя забил до смерти. Медленно, пялясь за горизонт стеклянными глазами. Говорят, что последнему такому уличённому и наказанному выдали батог без узелков, так что флагеллянт поневоле задачу самозабоя выполняет до сих пор. Более шести лет как. И с перерывами, конечно, потому что выставлять такое пугало в тронный зал имеет смысл строго во время приёмов, а в остальное время оно может и поесть, и попить, и даже подлечиться, если регенерировать умеет.
Проблема в том, что если некий отчаянный благородный род всё же займётся разбоем; или накроет караван боевая группа гнуснопрославленных Чёрных Колпаков, свивших гнездо во всё той же Шедии; или явятся за добычей людоловы, что работают на магов плоти-и-крови из Багрового Ковена… в общем, при внезапном столкновении с такими противниками что Варро, что остальные мои новые знакомцы могут надеяться лишь на быструю смерть без лишних мучений.
Причём в случае людоловов — тщетно.
Когда уровень противников начинается с пары золотых звёзд, а в ход идут площадные чары круга этак шестого-седьмого, охранники каравана могут сделать примерно ни-че-го. Вот вообще.
Либо избыточны, либо бесполезны.
Потому идут в охранники в основном люди, достаточно рисковые и непоседливые, чтобы желать «мир посмотреть и себя показать», но при этом недостаточно тороватые и хитрые, чтобы заниматься торговлей с выгодой для себя. Платят охране тоже без лишней щедрости, за исключением случаев, когда их заступничество всё же играет роль; кроме того, подбрасывает кой-какую мелочь гильдия, оказывая также помощь кадрами, аттестуя умения охранников и предоставляя своей молодёжи возможность попрактиковаться, так сказать, на пленэре. В принципе, очень правильный подход: даже спарринг в зале, где неподалёку дежурит целитель, а то и настоящий жрец, даёт меньше пользы, чем тренировочная схватка где-нибудь на природе, с повышенным риском и в менее предсказуемых условиях.
Хочешь развиваться? Рискуй!
Понятное дело, что к разного рода ремесленникам (вроде тех же перепечатников), торговцам, чиновникам, управляющим, слугам и тому подобным это не особо относится. Но у обладателей боевых классов и авантюрного склада характера особого выбора нет. И мотаться по стране с караванами, как бы охраняя их — чуть ли не самый безобидный способ одолевать ступень за ступенью. Всяко меньше рисков, чем отправиться бить монстров или, хуже того, бросить себя в жернова периодически вспыхивающих дворянских разборок в роли наёмника.
Конечно, чем выше риски, тем выше и прибыль, тут не поспоришь. Но везение — штука крайне переменчивая, поэтому дожить до седых волос проще, если не гнаться за огромными выигрышами. Правда, великих успехов при этом тоже не достичь, чему примером тот же Варро. Четыре звезды — оно как бы и солидно, вот только для его лет и рода занятий всё же как-то, хм… маловато.
С другой стороны, не мне его судить. У него-то семья есть, причём вполне многочисленная. И его внуки вот совершенно не обрадуются, если дедушка сгинет в погоне за золотой звездой и личным дворянством в том же Лесу Чудес, да ещё и, возможно, забрав с собой собственную недешёвую амуницию, которая могла бы помочь родне устоять на ногах после его смерти. Даже для крупных и богатых семей потеря комплекта зачарованных лат и оружия — чувствительна и нежеланна.
Это я могу позволить себе эгоизм, а он? Едва ли…
Однако я забегаю вперёд. Потому что с заключением соглашения ни разговор, ни расспросы, само собой, не закончились. Пришлось мне, удовлетворяя чужое любопытство, изложить свою легенду:
— Да, из столицы, из зареченских я. Папаню своего вообще не знаю, только портрет видал — в своё время они с мамкой по Живописному бульвару прогулялись с толком, одному из местных умельцев-сидельцев за образок заплатили, не то и такой памяти не осталось бы.
Кстати, заранее начарованный образок у меня в котомке лежит. Если попросят, могу показать. Деталь мелкая, но для достоверности полезная.
— А что случилось? — Канэла.
— Что с наёмниками случается. Пропал на миссии вместе со всей группой своей. Мне тогда вторая весна шла, так что я и не тосковал. А вот мамка, та убивалась крепко. И долго. Может, если б не я… ну да что там. Перетерпела, перебедовала, хотя в сердце больше не пускала никого.
— Мамка-то твоя кто… кем была?
— Если по крови — нашей, гриннейкой. В отличие от папы, что откуда-то из Империи родом, невесть откуда. А по ремеслу — перепечатница. Работала у почтенного Виолия, который Чернильный Мастер; притом ещё во времена, когда отец жив был, на второй круг вышла. А когда я читать учился, она для меня уже не дешёвые оттиски делала, а постраничные, с картинками.
— Как её звали?
Я совместил в памяти лицо матери моего нынешнего тела и одной знакомой перепечатницы, что действительно работала у Виолия и походила на неё.
— Линара. Линара из Малых Горок.
— Это те самые, что… — нахмурился седобородый Варро.
— Да, — немного резко. — Те самые.
— Прости.
— Да вы-то тут при чём?
— А что не так с Малыми Горками? — влез Черника.
— Я тебе потом объясню… племянничек. — Канэла мило улыбнулась.
Ой-ой. Удачи, братишка. Ну да сам с усам, никто за язык не тянул.
— А я вот с юга родом, из села Подкаменное, — перевела тему кинжальщица. — Как определился жребий мой, бароновы люди меня забрали в учение; но для резчицы или белошвейки не подошла норовом, а для иного чего — лицом не вышла. Оказалась я непоседлива, да ещё хуже того: драчлива…
И айда журчать дальше.
В общем, довольно типичная жизненная траектория, как для охранницы караванной: сплавили буйну девицу человеку из гильдейских, тот пристроил её в школу, к таким же буйным, вышла на тропу уже с боевым классом, а далее понятно. Хотя насчёт своего лица Канэла, по-моему, кокетничает, и скорее бессознательно. Я не шутил, когда назвал её симпатичной. Кроме того, красота женская — вещь как очень относительная, так и комплексная; с моей колокольни лицо — это не более одной десятой красоты вообще, а девять десятых дают фигура и пластика. В большей мере даже последняя.
Посмотрите на точёные фигурки профессиональных танцовщиц, на то, как они двигаются, на их осанку и походку — и вы поймёте, о чём я.
В Гриннее, кстати, есть минимум три… м-м… ну, пусть полюса красоты. Три веками выпестованных идеала. Первый, крестьянско-купеческий, требует во таких сисек, во такенной жопы, широких бёдер, густых и длинных волос — в общем, идеал не то матери-героини, не то коровы. Мягко, сдобно, есть за что ущипнуть и за что подержаться… но это точно не мой идеал. Мне ближе второй обобщённый идеал девы-авантюристки (которому Канэла неплохо соответствует, а Ликта — старшая внучка почтенного Таруса — соответствует в третьей степени). Это идеал натянутой до звона струны, хищно изогнутого клинка, гибкого кнута. Функциональный, отшлифованный до зеркальной гладкости… но неброский. Не всякому заметный, не для всякого ценный. Можно сказать, девичье-кошачий.
А что же третий? Ну, он артистично-аристократичный. Красота как раз весьма броская, яркая, подчёркиваемая и культивируемая всеми возможными средствами, от одежды и аксессуаров до магии. Красота, во многом ставшая самоцелью, гуляющая волнами под переменчивым ветром моды, варьируемая от эпохи к эпохе и от одного благородного рода к другому, готовая платить золотом за мелочи — и, разумеется, требующая жертв. Я бы назвал это идеалом певчей птички в клетке.
Или дамы в корсете.
Кстати, примечательно, что мне на ум начали приходить такие мысли. Не рановато ли? Впрочем, пока это ещё чистой воды эстетика, но вот через два-три года… а то так уже через год… или всё-таки?..
И-эх, ждут меня весёлые деньки!
Если Черника шёл путём воина, то Хори — та девушка, которая разливала всем колану — путём чародейки. Точнее, боевой менталистки. И надо заметить, что в спаррингах она превосходила племянника Канэлы, пусть и не намного.
Чтобы держаться против любого из них, этому молодому Арэку приходится выкладываться по полной. И всё равно он уступает. Обоим. Но Хори меньше, потому что её основное оружие против моего самоконтроля не так эффективно, как ломовые удары Черники. Не то что блокировать его чёртову шпалу, но даже отклонить её мне нечего и мечтать. Соотношение, разделяющее нас в чистой силе, инерции и массе, беспощадно, и оно не в мою пользу.
Впрочем, я не шутил, когда говорил, что внуки Таруса научили меня уклоняться очень хорошо. С атакой у меня так себе, но вот с обороной — уже не так плохо.
Особенно если я включаю Биобуст. А я, разумеется, включаю его. Иначе вообще без шансов.
К тому же Биобуст хорош уже хотя бы потому, что позволяет имитировать Прилив Сил или иную аналогичную технику воинов. В дружеских спаррингах Рассечением не очень-то пошвыряешься, если нет целителя поблизости (и даже если есть, то даже самая слабая версия приёма быстро превратит одежду оппонента в окровавленные тряпки). В общем, я показал дистанционный удар и самоусиление; для бойца малых ступеней первой звезды, которого изображает этот молодой Арэк, необходимо и достаточно.