Так выглядит дантовская картина земного шара. Картина небес сложнее; она, помимо «Божественной Комедии», подробно описана в трактате Данте «Пир». Вокруг неподвижной Земли вращаются девять концентрических небесных сфер, на которых пребывают ангелы и души большинства умерших; вращение сопровождается гармоничным звучанием. Первые семь сфер соответствуют планетам (к ним Данте относит также Луну и Солнце). Это небеса Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна. Восьмой сфере соответствует небо Неподвижных Звезд, девятой – Кристальное небо, называемое также Перводвигателем. Кристальное небо с огромной скоростью вращается «благодаря пламеннейшему желанию воссоединиться с каждой частью божественнейшего покоящегося неба». Покоящееся небо – десятое по счету, оно называется Эмпирей, и это «место, где пребывает высшее Божественное начало, созерцающее собственное совершенство». Здесь же пребывают и «блаженные духи» – высшие святые христианского пантеона. «Это и есть постройка, венчающая Вселенную, в которую она вся и включена, и за пределами которой нет ничего…»
Таково в целом мироздание по Данте, а для немногих сомневающихся поэт ссылается на «мнение Святой Церкви, которая не может сказать ложное»{865}.
Но как бы ни была гармонична эта Вселенная, ей, с точки зрения первых христиан, предстояло очень недолгое существование. В других религиях Конец Света обычно назначался на далекое будущее и счет шел на тысячелетия. Что же касается христианства, то первые ученики и последователи Иисуса были евреями, а иудеи давно ожидали Мессию, с приходом которого рухнет старый мир и начнется воскрешение мертвых. Именно этого Мессию многие видели в Иисусе. Тем более что он и сам предсказывал свое скорое Второе пришествие, ознаменующее Конец Света. Иисус обещал близкую скорбь, «какой не было от начала творения», и предрекал дни, когда «солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются». Апостол Марк передает слова Иисуса: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет»{866}.
Потом, когда обещанный Конец Света не наступил, многочисленные комментаторы стали истолковывать эти слова в иносказательном смысле. Например, Златоуст писал: «Как же Он сказал: род сей? Здесь Он говорит не о поколении, тогда жившем, но о верных. Род обозначается не только по времени, но и образу религии и жизни…»{867} Но что бы ни говорил Златоуст через три с половиной века после Иисуса, современники Сына Человеческого воспринимали его слова буквально. Правда, сам Иисус так рассказывал о своем Втором пришествии: «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец». Но при этом он, обращаясь не к грядущим поколениям, а к своим непосредственным слушателям, поучал: «Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время».
В результате после распятия и воскресения Иисуса христиане ждали Конца Света буквально со дня на день. Вплоть до того, что апостол Павел советовал своим женатым ученикам воздерживаться от супружеской близости: «Я вам сказываю, братия: время уже коротко[247], так что имеющие жен должны быть, как не имеющие»{868}. Апостола можно понять: действительно, зачинать детей в преддверии мировых катаклизмов – не самое разумное занятие. Ведь еще Иисус предупреждал: «Горе же беременным и питающим сосцами в те дни! ‹…› …как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого: ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого…»{869}
Напряжение, в котором находились первые христиане из-за неопределенности срока Второго пришествия, усугублялось тем, что им следовало опасаться самозванцев, выдающих себя за Христа. В Евангелии от Матфея передан следующий разговор Иисуса с его учениками:
«Когда же сидел Он на горе Елеонской, то приступили к Нему ученики наедине и спросили: скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?
Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: “Я Христос”, и многих прельстят».
Впрочем, некоторые признаки истинного Второго пришествия ученикам были сообщены:
«Итак, если скажут вам: “вот, Он в пустыне”, – не выходите; “вот, Он в потаенных комнатах”, – не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого…»{870}
В апокрифическом Откровении Петра[248] приводятся слова Иисуса Христа: «В семь раз ярче солнца буду сиять Я, и так приду Я во славе Моей с Моими святыми, с Моими ангелами, когда возложит Отец Мой венец на главу Мою, дабы судил Я живых и мертвых, и воздам каждому по делам его»{871}.
Особенно ярко тема Второго пришествия и Конца Света раскрыта в тексте, получившем название «Откровение Иоанна Богослова», или «Апокалипсис». Христианская традиция приписывает его апостолу Иоанну, любимому ученику Иисуса Христа и одному из четырех авторов канонических Евангелий. Считается, что однажды[249] Иоанн, находившийся в это время в ссылке на острове Патмос, вместе со своим учеником Прохором поднялся на гору и предался трехдневному посту и молитвам. Небеса отверзлись, и апостол имел видение. К счастью, Иоанн не растерялся и приказал Прохору записывать все, что он будет говорить{872}. Так возник этот текст, который позднее был признан боговдохновенным и вошел в состав Нового Завета. Начальные его строки гласят:
Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие, и свидетельство Иисуса Христа и что он видел{873}.
Особо интересны здесь слова «чему надлежит быть вскоре». Они совершенно недвусмысленно говорили о том, что ждать Конца Света предстояло недолго. Текст написан по-гречески, первое его слово, ἀποκάλυψις (апокалипсис), означает «откровение» и никакого отношения к эсхатологии не имеет. Но Откровение Иоанна оказалось весьма «эсхатологичным», и с легкой руки автора это слово вошло во множество языков как символ Конца Света или, по крайней мере, катастрофы мирового масштаба.
У ученых и богословов, изучавших текст Откровения, нет единой точки зрения на то, когда и кем он был создан. Его автор сообщает о себе некоторые, хотя и скудные, сведения, но о том, что являлся учеником Иисуса Христа, не говорит. Имя Иоанн было распространенным среди евреев. Древнейшая сохранившаяся (причем не полностью) копия текста датируется временем между 150 и 250 годами, а первые упоминания о книге относятся к середине II века. Все это никак не исключает возможности того, что Откровение написано или надиктовано любимым учеником Иисуса. Но полной уверенности в этом поначалу не было даже у самих христиан. Евсевий Кесарийский сообщает: «Из писаний Иоанна, кроме Евангелия, бесспорным и сейчас, и в старину признается Первое послание. Два остальных оспариваются, мнения об Апокалипсисе расходятся и доныне»{874}. Так или иначе, на Карфагенском соборе 397 года текст книги был включен в канон Нового Завета, а Карфагенский собор 419 года это подтвердил{875}. Следовательно, сегодня мы можем с полным на то основанием опираться на Откровение как на свидетельство того, каким будет Конец Света в христианском мире.
Когда небеса отверзлись, Иоанн увидел престол, на котором находился некто «Сидящий»{876}. В Толковой Библии разъясняется, что под этим Сидящим Иоанн имеет в виду первую Ипостась Святой Троицы, Бога Отца{877}.
И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы.
И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих; и перед престолом – море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола – четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.
И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.
И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет{878}.
Иоанн увидел в руке у Сидящего на престоле «книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями»{879}. Под книгой здесь, вероятно, имеется в виду свиток пергамента – именно на пергаменте, в отличие от папируса, писали с обеих сторон. Книги более или менее современного вида – листы папируса или пергамента, сшитые вместе и зажатые между двумя деревянными или кожаными пластинами переплета, – появились на территории греко-римской ойкумены приблизительно тогда же или чуть позже. Эти новинки назывались «кодексы». Маловероятно, чтобы священный пророческий текст в руках Господа был выполнен в таком виде. Толковая Библия (называя свиток свертком) поясняет: «Сверток был один, но состоял из семи оборотов – частей, которые и были отделены один от другого печатями; по мере снятия печатей сверток сам по себе развертывался далее и далее и обнаруживал свое содержание. Сами же печати могли быть помещены на краю свертка»