[114] Ибо он полагает, что «этими словами подтверждается, что Творец мира ниже Помазанника», а это есть наибольшее нечестие, ибо пославший Помазанника есть Отец, Бог живых и, как свидетельствует Сам Иисус, Бог Авраама, Исаака и Иакова; Господь неба и земли, потому что Он сотворил их; единый, Кто благ, и больший посланного.[115] И хотя он, как мы уже сказали, достаточно зрело понял мир как сандалию Иисуса, все же не думаю, что до́лжно это одобрить. Ведь как вслед за таким принятием удалось бы сохранить речение «Небо – Мой трон, земля же – подножие ног Моих» (Ис. 66, 1), засвидетельствованное как слова Иисуса об Отце? Ибо Он говорит: «Не клянитесь ни небом, потому что оно есть трон Бога, ни землей, потому что она – подножие ног Его» (Мф. 5, 34). Как одновременно с тем, что весь мир понимается как сандалия Иисуса, может быть представлено речение «Не наполняю ли Я небо и землю? – говорит Господь» (Иер. 23, 24)? Разве только к тому, что Слово и мудрость, как мы показали выше, прошли через весь мир, стоит присоединить, что Отец находится в Сыне, и так должно понимать эти речения; или же в том смысле, что первоначально опоясывающий все тварное облагодетельствовал Спасителя как Сына, сущего в Нем, и как второго после Него Бога, то есть Слово, прохождением через все тварное. Особенно же для тех, кто умеет видеть непрерывное движение великого неба, от востока до запада влекущего за собой такое множество звезд, будет достойно исследования, Кто́ есть столь великая сила, пребывающая по всему миру. И дерзнуть назвать кого-либо другого, кроме Отца и Сына, никогда не будет благочестиво.
«Это произошло в Вифаваре, по ту сторону Иордана, где крестил Иоанн» (Ин. 1, 28)
6.40. Что почти во всех списках стоит: «Это произошло в Вифании», – нам не неведомо, и, кажется, так было и прежде, по крайней мере у Гераклеона мы прочли Вифания. Но мы убеждены, что следует читать не «Вифания», но «Вифавар», поскольку были в этих местах, ради изыскания следов Иисуса, Его учеников и пророков. Ибо Вифания, которая, как говорит сам евангелист, есть отчизна Лазаря, Марфы и Марии,[116] отстоит от Иерусалима на пятнадцать стадиев и слишком далека от реки Иордан, потому что между ними приблизительно сто восемьдесят стадиев. Но в окрестностях Иордана нет даже соименного Вифании места, однако говорят, что у берега Иордана показывается Вифавар, и передают, что здесь крестил Иоанн. И имеется толкование имени, соответствующее крещению того, кто предоставляет Господу народ подготовленный,[117] ибо Вифавар переиначивается в «дом приготовления», а Вифания – в «дом послушания». И где в ином месте должно было крестить ангелу, посланному пред лицом Помазанника, чтобы приготовить путь Его пред Ним, как не в «доме приготовления»? И какая отчизна более подобает Марии, избравшей благую долю, которая не отнимется у нее; Марфе, озабоченной принятием Иисуса,[118] и их брату Лазарю, любимому Спасителем,[119] нежели Вифания, «дом послушания»? Поэтому тот, кто желает тщательно уразуметь святые писания, не должен пренебрегать подробностями, относящимися к именам.
6.41. Конечно, в греческих списках много ошибок, относящихся к названиям, и, возможно, кто-нибудь принял их в Евангелиях. Так, написано, что домостроительство касательно бросившихся в море из-за демонов и погибших свиней имело место в земле герасийцев.[120] Однако Гераса – город в Аравии, не имеющий вблизи ни моря, ни озера. И евангелисты, мужи, хорошо знающие окрестности Иудеи, не могли делать столь очевидной и легко обнаруживаемой ошибки. И поскольку в нескольких списках мы нашли: «в землю гадарийцев»,[121] по этому поводу должно кое-что сказать. Ибо Гадара – город в Иудее, в окрестностях которого находятся прославленные горячие источники, однако здесь вовсе нет озера с крутыми берегами или моря. Но вот Гергеса – откуда и гергесийцы – есть древний город близ озера, ныне называемого «Тивериада» и имеющего крутой берег, с которого, как говорят, и бросились из-за демонов свиньи. И «Гергеса» истолковывается как «местопребывание изгнавших», будучи, пожалуй, пророческим эпонимом того, что сделали по отношению к Спасителю те граждане из числа свиней, которые призвали Его уйти из их пределов.[122]
Подобным образом ошибки, связанные с именами, часто можно увидеть в Законе и Пророках, как мы точно узнали от евреев, сличив наши списки с принадлежащими им и засвидетельствованными Акилой, Феодотионом и Симмахом, которые никогда не искажали полученного.[123] Поэтому мы кое-что добавим, дабы любознательные легче ориентировались в этом отношении. Один из сыновей Левия, его первенец, в большинстве списков назван «Гисоном», на самом деле будучи Гирсоном, тезкой первенца Моисея, так как и тот, и другой вследствие пребывания в чужой земле получили имена уже готовые.[124] И опять же, у нас говорится, что второй сын Иуды – Анан, у евреев же – Онан, «тягость их».[125] Кроме того, в книге «Чисел» мы прочли о переходах сынов Израиля, что «отправились из Сохофа и расположились в Вуфане» (Числ. 33, 6), тогда как у евреев вместо «Вуфана» говорится «Айман». И должно ли мне продолжать заниматься выявлением подобных случаев, если каждому желающему предоставлена возможность самому исследовать и узнать истину, касающуюся имен? Особенно же должно подозревать те места писаний, где имеется перечень со множеством имен, например: место о наследии в книге Иисуса[126] или начало Первой книги Паралипоменон вплоть до имени «Анан», а также подобные места в Книге Ездры. И не должно пренебрегать именами, поскольку ими обозначаются события, которые важны при толковании некоторых мест. Однако будет неуместным, оставив предлежащее, заняться теперь рассуждением, касающимся теории имен.
6.42. Итак, рассмотрим смысл приведенного выше евангельского изречения. «Иордан» истолковывается как «нисхождение их». Этим он, так сказать, родственен имени «Иаред», которое истолковывается как «нисходящий», поскольку, как написано в Книге Еноха (если кому-либо угодно принимать ее как святую книгу), Иаред был рожден Малелеилом в дни нисхождения сынов Бога к дочерям человеческим.[127] Некоторые сочли, что это нисхождение подразумевает сход душ в тела,[128] образно называя дочерей человеческих земными шатрами. Но если это так, то чем будет река «нисхождения их», приходя к которой должно очиститься и движение которой вниз есть не ее собственное нисхождение, но нисхождение людей, – как не Спасителем нашим, отделившем тех, кто получает наследство от Моисея, от тех, кто берет свою долю через Иисуса? И потоки именно этой реки, чрез Него нисходящей, радуют – как мы обнаружили в Псалмах – город Бога, который не есть чувственный Иерусалим (ибо рядом с ним нет реки), но безупречная церковь Бога, «построенная на основании апостолов и пророков, тогда как краеугольный камень ее – Иисус Христос» (Еф. 2, 20), Господь наш. Иордан, конечно же, должно понимать как Слово Бога, ставшее плотью и поселившееся среди нас; как Иисуса, оставившего нам в наследие человечность, которую Он принял и которая есть «краеугольный камень»; как Иисуса, Который, пребывая в божественности Сына Бога, в человечности Своей омывается и уже тогда принимает невинного и чистого голубя Духа, связанного с Ним и не могущего улететь, ибо сказано: «На Ком увидишь Дух, сходящий и пребывающий, Тот и есть крестящий в Святом Духе» (Ин. 1, 33). Для того получил Он Дух, пребывающий на Нем, чтобы мог крестить в Духе тех, кто приходит к Нему. И Иоанн крестит «по ту сторону Иордана», во внешних Иудее низменных областях Вифавара, будучи Предтечей Того, Кто пришел призвать не «праведников, но грешников» (Мф. 9, 13) и Кто учит, что не сильные имеют нужду во врачах, но слабые,[129] ибо омовение дается «ради отпущения грехов» (Мк. 1, 4).
6.43. Вероятно, тот, кто не подумал о различных представлениях, связанных со Спасителем, оскорбится толкованием, предложенным относительно Иордана, поскольку сам Иоанн говорит: «Я крещу в воде, идущий вслед за мной сильнее меня; Он будет крестить вас в Духе Святом» (Мф. 3, 11). Должно сказать по этому поводу, что как Слово Бога есть напиток: для одних – вода, для других – вино, радующее сердце человека,[130] для третьих – кровь, ибо сказано: «Если вы не пьете кровь Мою, то не имеете жизни в себе» (Ин. 6, 53), да и пищей Он называется отнюдь не через тождественно понимаемые живой хлеб и плоть,[131] – точно так же Сам Он есть крещение воды, Духа и огня, а для кого-то и крови. Как утверждают некоторые, о последнем крещении Он говорит в речении: «Крещением должно Мне креститься, и как томлюсь Я, покуда это свершится!» (Лк. 12, 50). Нечто созвучное этому написал в своем послании ученик Иоанн, говоря, что Дух, вода и кровь суть трое, свидетельствующие об одном.[132] И когда Он называет Себя неким путем и вратами,[133] то очевидно, что Он не есть врата тому, для кого Он еще путь, и не есть путь тому, для кого Он уже врата. Поэтому идущим под началом речений Бога, поступающим в согласии с гласом вопиющего в пустыне: «Выпрямляйте путь Господа», прозвучавшим «по ту сторону Иордана» в «доме приготовления», нужно быть подготовленными, дабы посредством этого предуготовления суметь вместить духовное слово, рождающееся через свет Духа. И подытоживая то, что было предложено по поводу Иордана, мы теперь более тщательно помыслим эту реку. Ибо посредством Моисея Бог переводит народ через Красное море, делая саму воду стеной для них как справа, так и слева,