[32] (Прит. 16, 23), то необходимо или необдуманно объявить пророков немудрыми, раз уж не уразумели «исшедшее от собственных уст»,[33] или же, приняв как истинное и благочестивое, что пророки были мудры, согласиться, что они уразумели «исшедшее от собственных уст» и на губах своих принесли познание. И очевидно, что Моисей узрел умом истину закона и поднялся к иносказательному смыслу записей, связанных с ним. И Иисус[34] знал истинное наследие, имевшее место после истребления двадцати девяти царей, умея лучше нас видеть во всем сделанном им тени некоторых истин. Несомненно также, что Исайя видел таинство Сидящего на престоле, двух серафимов, их крыльев, жертвенника, щипцов и прикрытия серафимами лица и ног.[35] И Иезекииль видел херувимов и шествие их, твердыню над ними и Восседавшего на троне.[36] И есть ли что более величественное и более возвышенное, чем это? Но дабы не удлинять речь (говоря по отдельности о многом и желая обосновать, что совершенные мужи прежних поколений знали ничуть не менее того, что было открыто апостолам через Христа, ибо наставлявший апостолов открыл и им неизреченные тайны богопочитания), добавив еще немного, я оставлю самим читателям рассудить и обдумать относительно этого то, что они желают. В Послании к Римлянам Павел говорит: «Умеющему вас утвердить в согласии с моим благовествованием и откровением тайны, скрытой вечные времена, теперь же открывшейся через писания пророков и явление Господа нашего Иисуса Христа».[37] Поэтому если издревле скрытая тайна открылась апостолам через писания пророков и пророки понимали «исходящее из собственных уст», будучи и в самом деле «мудрыми», то открывшееся апостолам знали и пророки. Поскольку же многим это не было открыто, Павел говорит: «Другим поколениям сынов человеческих не было известно – как ныне открыто святым апостолам Его и пророкам в Духе, – что быть и язычникам сонаследниками и составляющими одно тело».[38]
6.5. Рассмотри же (ведь и так можно понять выражение «открывающееся», на тот случай, если те, кто не принимает это рассуждение, выставят возражение по поводу этой фразы), нельзя ли двояко увидеть «открывающееся»: один раз, когда оно мыслится, другой – как если бы прореченное сбылось, так что оно осуществилось бы и исполнилось, ведь и тогда оно открывается, когда исполнившись свершается. Поэтому что касается будущего, а именно что быть «язычникам сонаследниками, составляющими одно тело и сопричастниками» обетования во Христеи когда быть, и вследствие чего, и в каком отношении, и, вообще, каким образом те, кто незнакомы с заветами и чужды обетования, станут позднее «составляющими одно тело и сопричастниками», – все знали пророки, ибо это было им открыто. Однако им, понимающим, но не видящим прореченное исполнившимся, будущее открылось не так, как тем, кто зрительно воспринял исход всего этого, то есть апостолам. Таким образом, апостолы, как я полагаю, понимали обстоятельства ничуть не более отцов и пророков, но истинно говорится о них, что «другим поколениям не было открыто – как ныне апостолам и пророкам, – что быть язычникам сонаследниками, составляющими одно тело и сопричастниками обетования во Христе», ибо через свершающееся событие они постигли умом тайное и явное.
Изречение «Многие пророки и праведники желали видеть то, что вы видите и не видели, и слышать то, что вы слышите и не слышали» (Мф. 13, 17) может иметь подобное толкование, как если бы они желали видеть выстраивающееся таинство воплощения Сына Бога и исход домостроительства Спасителя со всеми Его страстями. Взяв это за образец, мы получили нечто иное: пусть будет некто из апостолов, слышащий «неизреченные слова, которые нельзя пересказать человеку» (2 Кор. 12, 4), который не увидит возвещенного верующим второго телесного пришествия Иисуса во славе, но хочет его видеть; другой же некто, не только не больше апостола знающий и понимающий это, но и много меньше, чем он, придерживающийся божественного обетования, увидит второе пришествие нашего Спасителя, которое пусть, как и в образце, апостол желал бы увидеть, но не увидел бы. И мы, конечно же, не ложно утверждаем, что оба они увидят то, что желал видеть апостол или апостолы, однако вовсе необязательно при этом говорить, что так происходит вследствие их большей рассудительности или удачливости по сравнению с апостолами.[39] Точно также апостолы нисколько не мудрее отцов, Моисея и пророков, тем паче что последние в силу своей чрезвычайной добродетели удостоились внешних и внутренних Богоявлений и откровения великих тайн.
6.6. Столь много времени отдали мы этому рассмотрению по той причине, что одни, полагая, будто из-за явленности Его славы апостолы много мудрее отцов и пророков в том, что касается пребывания Христа, создают иного и большего бога,[40] другие же, не дерзнув на подобное, на основании собственного рассуждения и не исследовав как должно догматы, приуменьшают дар, данный отцам и пророкам от Бога и через Христа, через Которого «все произошло» (Ин. 1, 3).[41] Но ведь если «все», то, несомненно, произошли и открытые Им прекрасные и совершенные символы священных тайн богопочитания. И поскольку должно повсюду ограждать благородных воителей Христа за истину,[42] нигде, по возможности, не попуская случиться проникновению какой-либо вероятности, основанной на лжи, давай рассмотрим следующее. Ведь скажут, пожалуй, что «первое свидетельство Иоанна о Христе – „Идущий вслед за мной стал впереди меня, потому что был прежде меня“ (Ин. 1, 15). Слова же „Потому что от полноты Его все мы взяли, и благодать взамен благодати“ и т. д. (Ин. 1, 16) сказаны от лица ученика». Необходимо опровергнуть такое толкование как принужденное и непоследовательное, ибо весьма насильственно предполагать здесь подобную внезапность и как бы прерывать речь Крестителя речью ученика, да и каждому хоть сколько-нибудь умеющему слышать сочетание высказываний очевидно, что речение «Он был сказавший: „Идущий вслед за мной стал впереди меня, потому что был прежде меня“» связано со следующим. Ведь словами «потому что от полноты Его все мы взяли» Креститель учит нас, каким образом Иисус стал впереди него, будучи прежде него (поскольку рожден прежде всякой твари[43]). Вот откуда эти слова: «стал впереди меня, потому что был прежде меня». Потому, говорит, я полагаю Его сущим прежде меня и более почтенным у Отца, что от полноты Его и я, и бывшие прежде меня пророки взяли благодать еще более божественную, величественную и пророческую взамен благодати, полученной у Него по нашему собственному волеизъявлению.[44] Оттого «стал впереди меня, потому что был прежде меня», что и мы, взяв от Его полноты, поняли, что закон дан «через Моисея», но не от Моисея, благодать же и истина не только даны через Иисуса Христа, но и произошли через Него, и если Бог, Отец Его, дал закон через Моисея, то благодать и истину, которые пришли к людям, Он сотворил через Иисуса Христа. И более благоразумные, услышав речение «Благодать и истина произошли через Иисуса Христа», не будут смущены тем, что оно как будто бы противоречит другому: «Я есмь путь, истина и жизнь» (Ин. 14, 6). Ведь, казалось бы, если Иисус утверждает: «Я есмь истина», то каким образом истина произошла через Иисуса Христа? Ведь ничто не возникает через самое себя. Но должно быть понято, что Самосущностная Истина, так сказать, прототип обретающейся в разумных душах истины, благодаря которой остальные истины, будучи ее образами, запечатлены в тех, кто постигает истину, произошла не через Иисуса Христа, да и вообще не через кого-либо, но от Бога. И как Слово, Которое в начале у Бога, не произошло через кого-то, как Мудрость, которую «Бог сделал началом путей Своих» (Притч. 8, 22), не произошла через кого-то, точно также и Истина. Но истина людей произошла через Иисуса Христа, как, например, истина Павла и апостолов. И нет ничего странного в том, чтобы говорить, что от этой единой существующей Истины проистекло множество истин. По крайней мере, пророк Давид знает о множестве истин, говоря: «Истин взыскует Господь»,[45] ведь не одну истину ищет Отец ее, но множество истин, благодаря которым спасаются обретшие их. Подобное слову об Истине и истинах мы обнаружим сказанным о Праведности и праведностях. Ибо Самосущностная Праведность есть Христос, «Который стал для нас мудростью от Бога, праведностью, освящением и искуплением» (1 Кор. 1, 30). От этой Праведности образуется та, что находится в каждом, чтобы стать затем множеством праведностей спасшихся; оттого и написано: «Потому что Господь праведен и возлюбил праведности» (Пс. 10, 7), как нашли мы в точных списках и в других изданиях семидесяти и евреев.[46]
До́лжно выяснить, возможно ли нечто подобное и в другом отношении, а именно – как о Христе говорится в единственном числе, соответственно, об умножающемся – во множественном, например: «Христос есть жизнь наша», или как говорит Сам Спаситель: «Я есмь путь, истина и жизнь», или апостол: «Когда явится Христос, жизнь наша, тогда и вы явитесь с Ним в славе» (Кол. 3, 4). И, опять же, в Псалмах написано: «Милость Твоя выше жизни» (Пс. 62, 4), ведь благодаря Помазаннику, пребывающему в каждом и являющемуся жизнью, умножаются жизни.[47]