«1. Дом-коммуна организуется в целях обобществления быта трудящихся…
2. Обобществлению в доме-коммуне подлежат, в первую очередь, следующие отрасли домашнего быта: а) воспитание детей ясельного возраста; б) питание; в) стирка белья и удовлетворение части культурных запросов.
3. Планировка и застройка дома-коммуны должны предусматривать возможность коллективизировать и улучшать бытовые условия трудящихся. Для этого жилая ячейка должна быть рассчитана на одного и не больше чем на два человека. Жилая ячейка должна быть местом для сна, части отдыха и умственной работы. Для проведения всех остальных функций по бытовому обслуживанию населения дома-коммуны должны быть предусмотрены соответствующие помещения».
Вся затея была утопией дважды: социальной, потому что в ней совершенно игнорировались устойчивость человеческой психики и, в частности, относительной замкнутости семейной жизни; экономической, потому что планы строительства общественных комплексов домов-коммун реально нечем было подкрепить. Памятником эпохи остались выражение «жилая ячейка» (см. нашу иллюстрацию) и корпуса студенческого общежития, выстроенные в Москве на улице Орджоникидзе (ранее Донской проезд) по проекту И. С. Николаева. И все же, если отбросить крайности, в идеях молодых жизнестроителей содержалось что-то очень важное, иначе эти идеи, меняя форму, не возобновлялись бы снова и снова.
О первых советских жилых кварталах мы особо поговорим в последней главе книги. Здесь нам достаточно подчеркнуть, что естественным течением жизни два типа массового жилища выдвинулись на главенствующую позицию в советской архитектуре 30-х - начала 50-х годов. Во-первых, это «классический» жилой дом (строили в ту пору преимущественно ведомства), восходящий к известному нам образцу доходного дома, но с существенными поправками. Квартиры в этих домах проектировались небольшими (как правило, они или сразу становились, увы, коммунальными, или «доуплотнялись» позже), хотя инерция была велика, и на планах квартир очень часто можно прочесть «комната для домработницы». Действительно, вообразить «солидную» квартиру в домах, часто именовавшихся домами для специалистов, без домработницы до конца 50-х годов было трудно. И литература, и кино подтверждают это со всей определенностью, ведь очень долгое время городская жизнь, путь к образованию, квалификации, нередко признанной славе начинался для девушки из деревни, приехавшей в город в поисках счастья, именно с этой служебной роли.
И эти «капитальные» жилые дома строились с соблюдением максимального режима экономии: деревянные балки перекрытий, чаще всего дощатые полы, перегородки из бросовых материалов. Колдуя над чертежами, архитекторы вновь и вновь должны были отыскивать пути экономии - именно к этой довоенной поре относится работа над типовой жилой секцией многоэтажного дома. Сначала это «конструктивистский» дом без украшений, строгих, нередко изысканных форм в плане, силуэте, на фасаде. Потом, к сожалению, особенно в первые послевоенные годы, всеобщей стала мода на бесчисленные накладные украшения, башенки, балюстрады, за и под которыми скрывались «шикарные» подъезды, но все те же небольшие, часто неудобные, недостаточно светлые квартиры! Экономия теряла всякий смысл, поскольку многократно перекрывалась расходами на казавшийся остро необходимым «декор».
46. Жилой дом. Бурса, Турция. Начало XX века. Совмещенное изображение. План по первому этажу
Ускоренная урбанизация, резкое увеличение числа горожан к концу XIX века, повсеместно обострили жилищный кризис. «Выжать» максимум из каждого квадратного метра участка при минимальных затратах - с этой задачей столкнулись застройщики древних городов, сохранивших в неприкосновенности средневековую планировку. В отношении жилого дома подобная вынужденность породила взрыв изобретательства, проявленного не только профессиональными архитекторами, но и традиционными мастерами.
Изображенный на нашем рисунке трехэтажный дом характерен для всей юго-восточной Европы и Ближнего Востока. Дом, ориентированный на узкие проулки, приобретает сложную конфигурацию, его стены следуют границе участка везде, где это возможно без нарушения писаного закона или закона традиции. Правая, ломаная в плане стена не имеет окон (см. рис. 16), так как обращена к окнам соседнего здания. Узкая трапеция в левом углу (занятом туалетом) застроена только по первому этажу, чтобы не затенять другой, соседний дом.
А что же со вторым типом жилища? При стремительном росте новых индустриальных городов, при стремительном разрастании старых, индустрия которых переживала второе рождение, наиболее массовым типом жилища стал «барак»: длинное, иногда двух-, но чаще одноэтажное здание. По его оси был проложен длинный, темный коридор, начинавшийся от стены и коммунальной кухни, заканчивавшийся же коммунальным туалетом и умывальной. По обе стороны коридора шли двери в небольшие комнаты. По сути, перед нами простейший вариант общежития для семейных, прототипом же для него послужили издавна известные «рабочие казармы». В таких бараках, на тогдашней окраине Москвы, в Черкизове, жили семьи значительного числа одноклассников автора. Лишь когда для них началась взрослая жизнь, то есть с конца 50-х годов, начался великий процесс переселения в новые дома, а бараки исчезали один за другим. Уже будучи специалистом, я долго пытался убедить соответствующее начальство оставить хотя бы один барак как памятник трудной и героической эпохи. Безуспешно: ненависть людей к прошлому своему жилью была еще слишком остра.
47. К. Энн. Жилой комплекс Карл Маркс-Хоф. Вена. 1927 - 1930 годы. Фасад
Если фасады доходных домов выражали прежде всего стремление домовладельцев выразить индивидуальность, высокий статус (следовательно, и высокую плату) жильцов, то кооперативы, множащиеся в начале нашего века, ставят перед архитектором совершенно иную задачу. С одной стороны, следовало свести к минимуму, так сказать, непроизводительные расходы на внешний декор - члены-пайщики не имели на него средств; с другой - придать крупному жилому комплексу достаточную выразительность демократически организованного целого, ярко контрастирующего с обычной застройкой.
Эту задачу стремились разрешить и советские архитекторы, и их зарубежные коллеги, стремившиеся выйти навстречу ожиданиям нового заказчика - коллектива. Уже название венского жилого комплекса указывает со всей определенностью на классовую принадлежность кооперативного застройщика: этот жилой комплекс стал частью программы социал-демократической партии. Архитектор с очевидностью стремился преодолеть монотонную дробность фасада, испещренного одинаковыми окнами - за счет отступов, перепадов высот, укрупненных арочных проездов. Те же задачи стоят перед сегодняшними профессионалами, для которых, однако, понятие фасада утратило однозначный смысл, так как они работают сразу со всем объемно-пространственным решением жилого комплекса
Бараки - относительно солидные сооружения, хотя проектировавшие и строившие их люди верили, что «на пять - десять лет». Так и было наверное, когда бы не вынужденные расходы на оборону и ожидавшаяся, но не такой страшной, как оказалось, война. Главным же, ведущим типом жилища был все же иной, облегченного типа барак, обитатели которого создали Магнитку, Кузбасс, Турксиб, каналы, построили Комсомольск. Сегодня, выглядывая в окно третьего ли, тринадцатого ли этажа недавно построенного жилого дома, ворча (и справедливо) на монотонность вида, открывающегося из окна и недостаточную ухоженность земли внизу, во всяком случае не грех вспомнить, что этому предшествовало. «Время, вперед!» Валентина Катаева - одна из тех книг, что не позволят об этом забыть:
«Ребята сильно устали. Однако ничего не поделаешь.
С каждым может такое случиться.
Никто не ложился.
Пока Феня плакала, пока Ищенко хлопал ее по спине и расспрашивал, пока она суетливо вынимала из мешка гостинцы, пока умывалась и бегала вперевалку в сени, - ребята молча натаскали в барак тесу, гвоздей, электрической проводки.
Через час-два Ищенко отгородили.
Феня пока что завесила вход шалью…
Она торопилась к соседям - скорей, скорей! - извинялась, просила корыто, топила куб, бегала в кооператив, входила на цыпочках за загородку и переставляла вещи на столике, резала ниточкой мыло.
Она чувствовала себя так, как будто всю жизнь прожила на этой стройке, в этом бараке».
А что же происходило в это время с многоквартирным домом в других странах?
Во-первых, в европейских странах повсеместно, не без заметного влияния советских проектных идей, архитекторы разрабатывают систему кооперативного, относительно дешевого жилого комплекса с обслуживающими и клубными помещениями (венский пример - на нашей иллюстрации). Во-вторых, как и в СССР, развертывается решительный спор между теми, кто, как Ф. Л. Райт, о котором шла речь выше, верил в «одноэтажное счастье» (миллионы домиков на участках), и теми, кто вслед за Ле Корбюзье утверждал идею «лучезарного города», где высотные жилые «башни» омыты воздухом и солнечным светом. В странах Северной Европы продолжается неспешное развитие все той же «террасы» - улицы из блокированных домов (работа Я. Оуда на нашей иллюстрации). Повсеместно, наконец, - Ле Корбюзье и в этом сыграл значительную роль - ведется поиск по возможности дешевого строительного «конструктора», из деталей которого, при фабричном их изготовлении, можно было бы собирать жилые комплексы.
Вторая мировая война прервала всю эту работу, но в первые же послевоенные годы в связи с проблемой реконструкции городов после военных разрушений она возобновляется широким фронтом.
В нашей стране, понесшей наибольшие потери во время борьбы с фашизмом, вопрос стоимости и технологической простоты возведения жилищ приобрел, естественно, чрезвычайную остроту. Эта острота усугублялась еще и тем, что колоссальные человеческие потери и «человекоемкость» расширяющейся индустрии уменьшили число рабочих рук, которые можно было планово выделить для гражданского строительства. В этих условиях переход к индустриализации домостроительного производства, к типовому дому, собираемому на стройплощадке относительно небольшими бригадами, был исторически неизбежен. Как известно, этот переход был совершен, десятки миллионов людей впервые в жизни ощутили достоинства отдельной квартиры, и на первых порах на очевидные даже недостатки домов «первого поколения» не обращали внимания.