Вот все, что может сделать ненависть и чего мы по справедливости не желаем. Давайте же сблизимся в стремлении к общему идеалу, научимся понимать друг друга, а тем самым и ценить. Удержимся от предписания общих всем методов, это неосуществимо и, кроме того, это нежелательно: однообразие — это смерть, потому что оно закрывает дверь для всякого прогресса, и, кроме того, всякое принуждение бесплодно и жестоко.
Люди различны, среди них есть мятежные, которых может затронуть одно слово и на которых не произведет впечатления все остальное. Я не могу знать, не является ли этим решающим словом то самое, которое вы готовы сказать, и я вам запрещу его произнести!.. Но тогда вы видите опасность: эти люди, которые не получат того же воспитания, призваны получать удары в своей жизни. Под этими повторяющимися ударами их души задрожат, изменятся, может быть, изменят веру. Что произойдет, если эти новые идеи, к которым они присоединяться, окажутся теми, которые их старый учитель представлял им как отрицание самой морали? Не исчезнет ли когда-либо эта умственная привычка? В то же время их новые друзья не станут их учить только отказу от того, что они обожали, но будут учить презирать его. Они не сохранят для благородных идей, которые няньчили их душу, той нежной памяти, которая предшествует вере. В этом общем разрушении рискует погибнуть их моральный идеал; слишком старые для получения нового воспитания, они потеряют плоды старого!
Эта опасность была бы предотвращена или по крайней мере сдержана, если бы мы научились отзываться только с уважением об искренних усилиях, которые другие делают помимо нас; это уважение было бы для нас легким, если бы мы лучше знали друг друга.
Именно это и является задачей Лиги морального воспитания. Речи, которые вы услышите сегодня, в достаточной мере докажут вам, что можно иметь горячую веру и быть справедливым к вере ближнего и что в конце концов в различных формах, но мы являемся, так сказать, частями одной и той же армии, сражающимися бок о бок.
Анри Пуанкаре и наука начала XX векаМ. И. Панов, А. А. Тяпкин А. С. Шибанов
Огромные успехи науки последних десятилетий и осознание ее важной роли в развитии человеческого общества способствовали появлению особого интереса к творчеству и мировоззрению выдающихся ученых, которые заложили основы происшедшего грандиозного преобразования естествознания. Пуанкаре был одним из тех немногих, кто принял непосредственное участие в величайшем научном перевороте, происшедшем в начале XX века. Его неутомимая деятельность в самых различных областях математики и физики оставила неизгладимый след в умах современников и до сих пор поражает обилием глубочайших идей и плодотворных методов.
Анри Пуанкаре родился 29 апреля 1854 года в городе Манси, в семье профессора медицины. Еще в лицее он привлек к себе внимание выдающимися математическими способностями. В 1872 году ему присуждается первое место на Общем конкурсе по элементарной математике, проводившемся для всех лицеев Франции, а в следующем, 1873 году он занял первое место на Общем конкурсе по специальной математике. Осенью того же года Пуанкаре поступает в Политехническую школу — наиболее прославленное высшее учебное заведение Франции. По правилам того времени вслед за Политехнической школой он оканчивает в начале 1879 года специальное высшее учебное заведение — Горную школу. Проработав несколько месяцев горным инженером на шахтах Везуля, Анри Пуанкаре защищает в Париже диссертацию и отбывает в Кан, где преподает математический анализ на Факультете наук. Блестящие достижения молодого ученого, связанные с открытием автоморфных функций, создали ему известность в европейских научных кругах. В 1881 году ему предлагают должность преподавателя в столичном университете, и он переезжает в Париж. С осени 1886 года Пуанкаре возглавляет кафедру математической физики и теории вероятностей Парижского университета, а в январе 1887 года его избирают членом Академии наук. В 1889 году за исследование по небесной механике «О проблеме трех тел и об уравнениях динамики» ему присуждается международная премия короля Оскара II.
Выдающиеся научные труды французского ученого получили признание во всем мире. Многие зарубежные академии и университеты избрали его своим иностранным членом или членом-корреспондентом (в том числе Петербургская академия наук). В 1900 году ему вручают золотую медаль Королевского астрономического общества в Лондоне, а через год — медаль Сильвестра от Лондонского королевского общества. В 1904 году Казанское физико-математическое общество присуждает Пуанкаре золотую медаль Лобачевского[99]. А в 1905 году он удостаивается наиболее авторитетного научного приза того времени — премии имени Бояи Венгерской академии наук. Предназначалась она тому ученому, чьи достижения за последнюю четверть века внесли наибольший вклад в развитие математики.
Жизненный путь знаменитого математика, механика и физика оборвался 17 июля 1912 года; он скончался в Париже после перенесенной операции. «Вместе с великим французским математиком от нас ушел единственный человек, разум которого мог охватить все, что создано разумом других людей, проникнуть в самую суть всего, что постигла на сегодня человеческая мысль, и увидеть в ней нечто новое. Преждевременная утрата столь поразительной интеллектуальной силы означает для нас катастрофу», — выразил тогда общее мнение известный ученый и политический деятель Поль Пенлеве[100].
Современники видели в Пуанкаре человека, обладающего наиболее обширной ученостью среди всех представителей науки. Но он не был энциклопедистом в общепринятом понимании этого слова. Не просто широкое собрание самых различных и разнородных знаний отличало этот великий ум. Пуанкаре овладевал науками во всей их глубине, проникая мысленным взором в тончайшие и сокровеннейшие нюансы их идей и методов, словно человек, целиком посвятивший свою жизнь изучению одной какой-нибудь научной дисциплины. Это позволило ему плодотворно творить сразу во многих областях физико-математического знания, двигаться вперед одновременно в нескольких направлениях.
К концу XIX века математика уже разрослась в грандиозное и обширное здание, состоящее из большого числа примыкающих друг к другу частей, творчески трудиться в которых могли только узкие специалисты. Даже выдающиеся умы ограничивались в своей деятельности лишь немногими из ее разделов. «Нет такого математика, даже среди обладающих самой обширной эрудицией, который бы не чувствовал себя чужеземцем в некоторых областях огромного математического мира, — пишет коллектив французских авторов под псевдонимом Бурбаки в своих «Очерках по истории математики», — что же касается тех, кто подобно Пуанкаре или Гильберту оставляет печать своего гения почти во все его областях, то они составляют даже среди наиболее великих редчайшее исключение».
Исключительность разностороннего гения Пуанкаре отмечает и американский историк науки Е. Белл, назвав его «последним универсалистом». Последним, потому что им и Гильбертом замыкается шеренга великих математиков, снискавших славу «универсалистов». За тридцать с небольшим лет своей напряженной творческой деятельности Пуанкаре оставил первоклассные труды практически во всех областях математической науки. Его не смущал гигантски разросшийся лабиринт математики, в котором он смело, а порой и дерзновенно прокладывал новые пути в неизведанных еще направлениях. Фундаментальность и обилие работ сделали его общепризнанным лидером этой науки в глазах современников. «Первым авторитетом времени» величали его коллеги за Рейном. В биографической книге К. Рид о Гильберте неоднократно подчеркивается, что только всемирная слава Пуанкаре не позволяла Гильберту занять первое место среди математиков начала XX века.
Но круг проблем, охваченных Пуанкаре, не ограничивается только лишь математикой. Необратимость термодинамических процессов и дифракция света, космогонические гипотезы и природа рентгеновских лучей, теория морских приливов и десятичная мера времени — все волновало его всеобъемлющий ум, всюду оставил он неизгладимый след своего универсального дарования. В самом конце XIX века Пуанкаре критически переосмыслил и обновил складывавшийся в течение двух столетий математический аппарат небесной механики. Первая же его работа в этом направлении произвела в научных кругах впечатление настоящей сенсации неожиданностью и значительностью достигнутых результатов. «Значение мемуара столь велико, — писал патриарх немецкой математики К. Вейерштрасс, — что опубликование его откроет новую эру в истории небесной механики». Действительно, основополагающие методы Пуанкаре на многие десятилетия определили характер исследований в теории движения небесных тел, став незаменимым инструментом решения самых различных задач. С полным основанием мог заявить о нем один из министров народного просвещения Франции, «он олицетворял единство науки под бесконечной множественностью ее проявлений». На заре развития радиотехники Пуанкаре выступает с теоретическим анализом достигнутых в этой области результатов и читает лекции о беспроволочной телеграфии. А в двенадцатитомном «Курсе математической физики», прочитанном им в течение ряда лет в Сорбонне, рассмотрены все разделы современной ему теоретической физики.
Начал он этот курс в годы, когда здание физики казалось прочно и незыблемо покоящимся на фундаменте классической ньютоновской механики. Последние же лекции приходятся на период, когда над развалинами старых научных представлений уже возносились стены новой теории, противоречившей всему, что было до того времени известно и принято. Его творческая биография вместила в себя величайшую из всех революций, происходивших в естествознании. И гений Пуанкаре не остался в стороне от этой самой радикальной перестройки в науке. Им были высказаны исходные принципы новой теории, пришедшей на смену классической механике и потребовавшей пересмотра физических представлений о времени и пространстве. Именно в его работах впервые были сформулированы в достаточно полной и ясной математической форме все основные положения специальной теории относительности. Он же первым поставил вопрос о необходимости кардинального изменения теории тяготения Ньютона в соответствии с требованиями нового принципа относительности и рассмотрел первый вариант такой релятивистской теории тяготения. Кроме того, в одной из своих последних статей он обосновывает неизбежность новых квантовых представлений в физике, вопрос о которых весьма оживленно обсуждался в то время научной общественностью. Поэтому с не меньшим основанием можно утверждать, что фигура Пуанкаре олицетворяет собой тот гигантский переворот в наших взглядах на мир, который произошел в начале XX века.