- Революция - завод механический. Каждой машине, каждому винтику своё. Стихия - пар, не зажатый в котёл; электричество, грозой гуляющее по земле. Революция начинает свое поступательное движение с момента захвата стихии в железные рамки порядка, целесообразности. Электричество только тогда электричество, когда оно в медной сетке проводов. Вот наша машина - чекистская - чем работает? Гневом масс, организованным в целях самозащиты.
Кончил. Остановился прямо перед комендантом, сощурил брови, постоял и совершенно твердо, не допускающем ни малейшего возражения тоном:
- Сейчас же расстрелять обоих. Его первого. Пусть она убедиться.
Чекисты сразу с шумом встали. Вышли не оглядываясь, молча.
У Иванова голова на грудь. Раскрыл рот. Всегда ходил прямо, а тут вдруг закосолапил.
Новодомская чуть вскрикнула. Лицо её их алебастра. Попробовала встать и ничком на пол бес чувств. Срубов заметил её рваные высокие калоши, изъеденные подвальными крысами.
Только Пепел обернулся в дверях и бросил также твердо, как и Срубов:
- Это есть правильно. Революция - никаких филозофий.
Срубов кивнул ему головой, взглянул на часы и подошел к телефону, позвонил:
- Мама, ты? Я иду домой.
Сцена 86. Клуб ГубЧК. Интерьер. Лень. Лето.
На трибуне докладчик - Исаак Кац - вертелся волчком и вещал взвизгивая:
- Во Франции были гильотины, публичная казнь. У нас подвал. Казнь негласная. Публичные казни окружают смерть преступника, даже самого грозного ореолом мученичества, героизма. Публичные казни агитируют, дают нравственную силу врагу они оставляют родственникам труп, соратникам - могилу, последние слова, точную дату смерти. Казенный как бы не уничтожается совсем.
Казнь негласная, в подвале, без внешних эффектов, без объявления приговора, внезапная, действует на врагов подавляюще. Огромная, беспощадная всевидящая машина неожиданно хватает свои жертвы и перемалывает их в мясорубке. И нет уже: ни последних слов, ни даты смерти, ни могилы, даже трупов - пустота. Враг уничтожен СО-ВЕР-ШЕН-НО!
Сцена 87. Кабинет Срубова. Павильон. Ночь. Лето.
Срубов не отпускает трубку от левого уха. Правая рука ставит крестики на карте города, сечет короткими косыми черточками тонкую запутанную паутину белого подполья. У Срубова на губах горькая ироническая усмешка.
Сцена 88. Город. Пасха. Натура. Ночь. Лето.
Над городом синь ночи, огни иллюминированных церквей, ликующий пасхальный благовест. Шуршащие шаги толп. Поцелуи. Христосование:
- Христос Воскрес!
С надеждою в ответ:
- Воистину Воскрес!
Из врат вышел крестный ход и с пением пошел вокруг храма.
Сцена 89. Кабинет Срубова. Павильон. Ночь. Лето.
Влетел запыхавшийся Кац, с гвалтом:
- Какого черта! Ведь только что обложили!
Срубов:
- Сядь на моё место. Его я должен брать сам.
Сцена 90. Улица перед ГубЧК. Натура. Ночь. Лето.
Срубов выскакивает из ворот,
вскакивает в автомобиль и кричит сквозь пасхальный благовест:
- Гони!
Сцена 91. Улицы города. Натура. Ночь. Лето.
Раздирая ревом мотора пасхальный трезвон, пугая редких прохожих, что кучками, с горящими свечками в руках влачились от церквей по домам, срубов мчался по ночному городу. Дробно стучали стальные ноги машины. Рев с подвыв ом на поворотах.
Мелькали освещенные фарами заборы.
Стоп. Освещенная фарами табличка
ПЕРВЫЙ ТУПИКЖЕЛЯБОВА
Отъезд, разворот...
....и снова заборы мелькающие в свете фар.
Стоп. Освещенная фарами табличка
ВТОРОЙ ТУПИКЖЕЛЯБОВА
Взревел мотор. Задний ход. Темень съедает табличку.
Снова мчаться мимо заборы.
Стоп. В снопе света табличка:
ПОСЛЕДНИЙ ТУПИКЖЕЛЯБОВА
Сцена 92. Улица у дома полковника Чудаева. Натура. Ночь. Лето.
Двое чекистов держали за руки плотного человека в полувоенной одежде, занимая всё крыльцо.
Полковник Чудаев держался гордо, спокойно.
Подошедший срубов не утерпел, съязвил:
- Христос Воскресе, господин полковник...
И сделал знак чекистам - уводить.
Полковник на выпад Срубова не обратил внимания. Молчал.
Сажая полковника в автомобиль, Срубов добавил:
- Эх ты, огородник: сажал редьку - вырос хрен.
Сцена 93. Дом полковника Чудаева. Павильон. Ночь. Лето.
Испуганные дамы в нарядных платьях, мужчины в сюртуках, смокингах, крахмальных сорочках, бабочках.
Соломин, невозмутимо-спокойный, шмыгающий нос утирая рукавом, раскрывал нафталиновый покой сундука:
- Сказывайте сколь тут вас - буржуёв. Кажному по шубе оставим. Лишку заберем. Кпроприация кспроприаторов.
На полу кучи собранного оружия, дорого тряпья. Чекисты деловито выносили шубы, винтовки и револьверы.
Сцена 94. Кабинет Срубова. Павильон. День. Лето.
Срубов за столом, внимателен и равнодушен. Сидит хотя и в кресле, но на огромной высоте. (Кран с камерой, Срубовым и столом. Со стороны посетителя все как обычно.) Ему совершенно не видно лиц, фигур посетителей. Двигаются какие-то маленькие черные точки и всё.
Старуха просит за сына и плачет:
- Пожалейте, единственный он у меня. Никого не осталось. Одна война, другая...
Падает на колени, щеки в слезах, мокрые. Утирается концом головного платка.
Срубову кажется её лицо не больше булавочной головки.
Кланяется старуха в ноги. Опускает, поднимает голову - светлеет, темнеет. Электрический шарик булавки. Звук её голоса едва долетает до Срубова:
- Единственный...
Сегодня для Срубова нет людей. Просьбы не волнуют, не трогают. Отказывать легко:
- Нам нет дела единственный он у вас или нет. Виноват - расстреляем.
Одна булавочная головка исчезла - появилась другая, тоже молит:
- Единственный кормилец, муж... пятеро детей. Пощадите...
Срубов сверху жестким холодным металлом:
- Мы не принимаем в расчет семейное положение при определении виновности. Получит то, что заслужил.
Булавка краснеет, бледнеет, тает.
Лицо Срубова неподвижно-каменное, мертвенно-бледное...
...Приводит в ужас.
Третья точка придвинулась близко, выросла близко к столу вытянула вверх руку, и когда отошла...
... на столе осталась маленькая темная кучка: пяток червонцев николаевской чеканки. Взятка.
Не опускаясь со своей недосягаемой высоты Срубов поднял трубку телефона:
- Коменданта... Товарищ Седов, пришлите ко мне двоих конвоиров с разводящим.
Точка внизу почернела от испуга, бестолково залепетала:
- Вы не берете? Другие ваши берут.
Срубов сверху голосом всевышнего:
- Следствие выяснит: кто у вас брал. Расселяем и бравших и вас.
Сцена 95. Расстрельный подвал. Павильон. День. Лето.
В подвале крысы, в драку, с писком, грызли острыми зубами пропитанную красной кровью землю. Голые их хвосты шевелились шерстью чудовищного животного.
Сцена 96. Кабинет Срубова. Павильон. День. Лето.
В кабинете Срубова заседает расширенная коллегия ГубЧК. Кроме Срубова, Каца, Моргунова, Пепела, комендант и следователь.
Докладывал следователь:
-…в общем, выясняется такая схема белогвардейского подпольной заговорщической организации.
Взял указку, пошел к схеме города, которая висела на стене:
- Группа “А” - пятнадцать пятерок, активнейшие колчаковские офицеры, главным образом из числа служащих советских учреждений. Её задача: взять Губком партии и артсклад.
Группа “Б” - десять пятерок. Бывшие офицеры, торговцы, мелкие предприниматели, лавочники, служащие в Красной Армии. Несколько человек из комсостава. Задача: взять почту, телефонную станция, Губиспоком.
Группа “В” - семь пятерок, сброд. Задача - вокзал.
После захвата назначенных объектов, соединение всех групп, ставка на переход некоторых красноармейских частей, атака ГубЧК и бой с войсками, верными советской власти.
Организация, кроме тридцати двух пятерок имела много сочувствующих, помогающих, исполняющих вторые роли.
Докладчик закрыл папку, положил её на стол, взял новую, раскрыл:
- Персонально...
На заседании коллегии Срубов чувствует себя хорошо, даже очень хорошо. Он на огромной высоте(кран) А люди где-то внизу. Срубов полон сознания собственной силы.
Следователь продолжает:
- Полковник Чудаев, руководитель заговора, имеющего целью свержение советской власти в Губернии.
Слушали все внимательно. В кабинете совершенно тихо.
У Каца насморк, слышно, как от сопит.
Порывисто мигает электрическая лампочка.
Следователь кончил, молчит, смотрит на Срубова.
Срубов - ему:
- Ваше заключение?
Следователь трет руку об руку, поводит плечами, ёжится:
- Полагаю высшую меру социальной защиты.
Срубов кивает головой и ко всем:
- Есть предложение расстрелять. Еще предложения? Вопросы?
Моргунов покраснел, мокнул усы в стакан с чаем:
- Ну, конечно.
Срубов весело:
- Стрельнули, значит?
Кац, сморкаясь, подтвердил:
- Стрельнули.
Срубов:
- Следующего.
Следователь проводит рукой по щетине волос, начинает новый доклад:
- Поставщиком оружия для организации является некто Рабакидзе, в прошлом купец, прапорщик империалистической, ныне командир батальона Красной Армии.
Срубов:
- Этого как, товарищи?
Кац опустил голову, полез в карман за носовым платком.
Моргунов задумчиво помешивал ложечкой в стакане чай.
Казалось, никто не слышал вопроса.
Срубов тоже промолчал, потом решительно сказал за всех:
- Принято.
Моргунов слегка нерешительно:
- По моему этот человек не виноват...
Срубов оборвал его решительно и злобно:
- Ну, вы, миндаль сахарный, замолчите. ЧеКа есть орудие классовой расправы. Поняли? Если расправы, то значит - не суд! Персональная ответственность для нас имеет значение безусловное, но не такое как для обычного суда или Ревтрибунала. Для нас важнее всего социальное положение, классовая принадлежность. И только!