— Пусть пока побудет у нас. Может, еще понадобиться, — распорядился Штайн и вышел из камеры.
В кабинете Штайн развернул на столе крупномасштабную карту окрестностей Туапсе. Сверяя ее со схемой расположения хранилищ нефтетерминала и системы охраны, набросанной Петром, они принялись искать уязвимые места, чтобы определить порядок действия по выполнению поставленной задачи. Предложение Райхдихта заминировать эшелон с нефтью и взорвать его внутри зоны поддержал Петр, но им возразил Штайн.
— В лучшем случае задачу удастся выполнить лишь частично. Смотрите сами, — и он обратился к схеме. — Хранилища расположены в шахматном порядке, расстояния между ними не меньше пятидесяти метров. Поэтому эффект от акции будет незначителен.
— Да, пожалуй, больше эшелона и одного-двух хранилищ из строя не вывести, — согласился Рейхер.
— А если рвануть эшелон у верхнего бака? Тогда на воздух взлетит все остальное, — не спешил отказываться от своего варианта Райхдихт.
— Но для этого необходимо, как минимум, знать, к какому хранилищу подается эшелон. У нас же таких возможностей нет и не предвидится.
— Не забывайте про охрану на самом эшелоне, — напомнил Рейхер.
— Получается замкнутый круг, — уныло произнес Петр.
— А если снять караул эшелона и под видом… — не сдавался Райхдихт.
— Нет, Ганс, так не пойдет. Слишком сложно, а результат крайне сомнителен, — отверг Штайн и этот вариант.
— Но надо же что-то делать! — кипятился тот.
— Господа, есть шанс! — воскликнул Рейхер, и его указательный палец лег на верхнюю часть схемы.
— Как?! Там же минные поля? — удивился Райхдихт.
— И самые плотные, если верить пленному, — напомнил Петр.
— Вот и хорошо, — не отступал от своего Рейхер. — Посмотрите на схему. На этом участке всего один пост.
— А что? Это шанс. Можно рискнуть, — согласился с ним Петр.
— За две ночи расчистим проход в минных полях — и путь открыт, — развивал свой замысел Рейхер.
Райхдихт еще раз внимательно посмотрел на карту, остановил взгляд на позиции прожекторов и спросил:
— А как быть с ними?
— Они нас не достанут. Посмотри на рельеф, — и палец Рейхера пошел гулять по карте.
— Ты гений, Кенак! Это выход, — поддержал его Штайн.
Предложение Рейхера, хотя и не бесспорное, выводило операцию из тупика. Тут же с Петром они занялись детальной проработкой плана, и вскоре представили его на утверждение Штайну. Тот не нашел в нем изъянов и утвердил. Завершился день банкетом.
Педант Штайн на этот раз изменил себе — стол накрыли прямо в его кабинете. И хотя блюда не отличались особыми изысками, зато хвалебных слов в адрес настоящих профи — Кенака и Петра он, а вместе с ним Райхдихт и Бокк не пожалели.
На базу в Абинскую Рейхер и Петр возвратились в благодушном настроении. Дежурный по группе Асланидзе, прозевавший их появление, приготовился к разносу. Но Рейхер не стал его распекать, устало отмахнувшись, отправился спать. Петр же задержался во дворе, проверил часовых на постах, затем какое-то время провозился в своей комнате и тоже затих.
Следующий день в группе начался, как обычно, с зарядки. Помня недавний урок Рейхера, диверсанты демонстрировали усердие при выполнении упражнений. Он остался доволен и за завтраком расщедрился — разрешил выпить по рюмке водки, а потом позволил на короткое время расслабиться. Вокруг заядлых козлятников Буруна, Белодеда, Долуги и Колпакова тут же образовался круг болельщиков. Звонкие удары костяшек домино сопровождались дружными возгласами. Игра шла с переменным успехом и держала всех в напряжении. Конец ей положила команда «Строиться!» дежурного по группе Асланидзе.
Солнце уже поднялось над горизонтом, когда бодрый строй диверсантов под командованием Петра выдвинулся на полигон. Сам Рейхер отправился по делам в штаб Шойриха. В его отсутствие занятия проходили без надрыва и фанатизма. Петр в полглаза наблюдал за тем, как на первой учебной точке тесаками лениво долбили деревянный щит, на второй — дырявили мишени в печи обжига кирпича. В карьер он даже не стал спускаться, из него время от времени доносились мощные взрывы — это подрывники спешили израсходовать взрывчатку. Недельная муштра уже сидела у всех в печенках, и диверсанты больше занимались имитацией, чем делом. Конец ей положило появление Рейхера.
Он был не один; с ним приехали Штайн, Райхдихт и лучший подрывник группы Лихобабин. Диверсанты напряглись, но на этот раз обошлось без сюрпризов. Штайн выборочно провел проверку и ее результатами остался доволен. По возвращении на хутор всех ждал приятный сюрприз.
Ефрейтор Шойрих со своей командой развил бурную деятельность. В двух мешках лежало свежевыстиранное и отглаженное нижнее белье. Отдельно от него были аккуратно разложены одиннадцать комплектов обмундирования военнослужащих Красной армии.
В летней кухне под присмотром немецкого повара суетились над плитой, кастрюлями и сковородами баба Дуня и тетка Мария. Две картонные коробки с деликатесами из офицерской столовой стояли на крыльце. Диверсанты оживились, предвкушая банкет. Но он откладывался — Штайн пригласил офицеров на итоговое совещание.
Они собрались в комнате Рейхера. Ему первому Штайн и предоставил слово. Рейхер одернул китель и, избегая лишних деталей, кратко доложил о ходе подготовки, потом в отдельности по каждому диверсанту и в заключение заявил:
— Господин оберлейтенант, группа к выполнению задания готова!
— То есть сомнения ни в ком нет? — уточнил Штайн.
— Так точно! — Рейхер был категоричен.
— Нерешенные вопросы остались?
— Никак нет!
— У меня есть вопрос, — вмешался Райхдихт. — Насколько Петренко и Асланидзе готовы к роли дублера командира группы?
— В Петренко я абсолютно уверен. А по Асланидзе… — стук в дверь прервал доклад Рейхера.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Белодед. Рейхер раздраженно махнул рукой, но он продолжал нахально торчать на пороге. Это возмутило Штайна, но тут вмешался Райхдихт.
— Бруно, Кенак, минуту терпения. Прошу извинения, а Степана вы должны выслушать! — заявил он и затем представил: — Это мой, а теперь и ваш, Кенак, агент Дед. Его информации можно полностью доверять.
Глаза Белодеда забегали, а губы искривила угодливая улыбка. Штайн долго разглядывал агента контрразведки и только потом показал взглядом на табуретку. Белодед присел бочком и бросил взгляд на Райхдихта. Тот кивнул головой, и он приступил к докладу.
В информации Деда о настроениях в диверсионной группе чего-либо нового, а тем более из ряда вон выходящего, Рейхер не услышал. Все то, что сообщил агент, не выходило за рамки обычного брюзжания и банальных сплетен. Особого интереса доклад не вызвал и у Штайна. Он не стал задавать вопросов и, дав понять, что встреча закончена, потянулся к папке с документами.
Райхдихт махнул рукой Белодеду и распорядился:
— Степан, с этого момента и до окончания операции будешь работать с лейтенантом Рейхером. Ты понял?
— Яволь, герр оберлейтенант, — ответил Белодед и попятился к двери.
После ухода агента Райхдихт по-прежнему продолжал держать инициативу в своих руках и объявил:
— Помимо Деда я задействовал в проверке и другие средства. С учетом полученных данных, могу утверждать: среди участников группы агента красных и предателя нет.
— Хотелось бы в это верить, Ганс, — вяло отреагировал Штайн.
— Бруно, у тебя есть сомнения?
— Сомнений нет, есть опасения.
— Они излишни, — в голосе Райхдихта прорвались нотки раздражения. — Мы максимально ограничили круг лиц, осведомленных об истинном назначении операции. Их шесть! Все они руководители и заслуживают полного доверия. Что касается рядовых исполнителей, то их подвергли жесточайшей проверке. Выдержали не все. Ромишвили, Гуцаев и Манько, как говорится, не прошли естественного отбора.
— Ганс, ты рассуждаешь не как контрразведчик, а как старина Дарвин, — не удержался от иронии Рейхер.
— Кенак, с этими грязными свиньями по-другому нельзя! — вспыхнул Райхдихт. — Ты не хуже меня знаешь, всякие там философские рассуждения не для этих скотов. Фюрер тысячу раз прав — ими движут примитивные инстинкты. Кровь и еще раз кровь — самое надежное средство, чтобы заставить их работать на нас.
— И это так. О том материале, с которым мне приходилось работать в Бельгии и Франции, здесь остается только мечтать. Но я верю в Кенака и его счастливую звезду, — положил конец спору Штайн.
— Благодарю за честь, Бруно! Мы устроим большевикам грандиозный фейерверк! — заверил его Рейхер.
— Это станет самым большим нашим успехом на Кавказе! — и Райхдихт погрозил кулаком далекому врагу.
— Все, господа, больше ни слова об операции. Я предлагаю перейти к более приятому и полезному для наших голодных желудков занятию — проверить кулинарные способности Шойриха, — предложил Штайн.
Его охотно поддержали — и дружно двинулись на выход. Во дворе, у соседней хаты, их с нетерпением ждали диверсанты. Ароматные запахи, доносившиеся из открытых окон, будили у них зверский аппетит. Шойрих, перегородив вход в хату, лениво покрикивал на самых нетерпеливых. При появлении офицеров Петр подал команду, и диверсанты выстроились в шеренгу. Штайн прошел вдоль нее, пытливо заглядывая в глаза каждому, затем вышел на середину строя и произнес речь.
Выступление, которое он повторял десятки раз перед группами, уходившими на задание, на это раз не стало дежурным. В голосе Штайна не раз звучали пафосные нотки, а объявленная неслыханная награда — пятьсот марок и недельный отпуск — вызвала одобрительные возгласы диверсантов.
Вслед за ним выступил Рейхер. Он был краток и поклялся, что задание будет выполнено.
Затем все прошли в хату и заняли места за столом. Наступил час триумфа Шойриха и его поваров. И они не ударили лицом в грязь, даже в офицерском казино могли бы позавидовать такому ужину. Но продолжался он недолго. Вскоре Штайн, а с ним Райхдихт и Шойрих покинули хутор.
Рейхер остался сидеть за столом, но разгуляться диверсантам не дал. Да и они сами не горели желанием и, памятуя о судьбе Гуцаева и Манько, потихоньку разбрелись по комнатам. Это была их последняя мирная ночь на хуторе.