— На выход: Сычев! Голобородько! Кузьмин!
Сергей, крепко пожав руку Петра, торопливо произнес:
— Прощай командир и не поминай лихом.
— Держись, Сережа, — обронил вслед Петр.
— Рыжий, в строй! — крикнул на Сычева Дроздов.
Тот, бросив прощальный взгляд на Петра, пристроился за бывшим шахтером.
— Шагом марш! — команда подстегнула арестованных.
Петр, оставшись один, приник к двери и, затаив дыхание, прислушивался к тому, что происходило за стенами сарая. Вскоре от напряжения заломило в висках. Так и не услышав звука выстрелов, он возвратился на место. Шло время. На дворе сгустились сумерки, а о нем будто забыли.
Но нет, о нем не забыли. Дверь сарая неожиданно распахнулась, и на пороге возник незнакомый сержант.
«Что случилось? Почему не Дроздов? Где конвой?» — вихрем пронеслось в голове Петра.
— Эй, еще не околел? — вглядываясь в темноту, окликнул сержант и, не услышав ответа, позвал: — Ну, где ты там? Пошли!
— Куда? Зачем?
— Там узнаешь.
— К Макееву?
— Пошли, пошли, машина ждет, — торопил сержант.
Петр сделал шаг, бросил настороженный взгляд по сторонам — часового на месте не оказалось и вышел на улицу. Сержант кивнул головой и, не оглядываясь, свернул на тропку, которая вела в расположение батальона. Петр поспешил за ним. Сержант шел, не сбавляя шага. Позади остались землянка командира батальона и блиндаж Макеева.
«Пронесло», — с облегчением вздохнул Петр и поравнялся с сержантом. Тот, бросив на него сочувственный взгляд, полез в карман бушлата, достал пачку папирос и предложил:
— Закуривай.
— Спасибо. После такого и пить бросишь, — с вымученной улыбкой ответил Петр.
— Война… Всяко бывает, — сержант не стал поддерживать разговор и, обогнув минометную батарею, прошел в глубь дворов.
Там стояла полуторка. В ее кузове лежали трое раненых, над ними хлопотала молоденькая медсестра. Услышав шум шагов, она подняла голову и, увидев сержанта, принялась распекать:
— Костя, где тебя черти носят? Сколько можно ждать? У меня один тяжелораненый!
— Я что, Ильин приказал.
— Так едем или нет?
— Едем, — не стал дальше препираться сержант и поторопил Петра: — Товарищ техник-интендант Его ранга, залезайте. Время не ждет.
Петр мялся и не решался спросить — слова комом застряли в горле. Он все еще не мог понять: то ли свободен, то ли находится под арестом. Задорный голос медсестры положил конец сомнениям:
— Давайте к нам, товарищ техник-интендант Его ранга. Или боитесь, что покусаю?
«Я свободен?» — Петр все еще не мог поверить в чудесное освобождение. Не почувствовав своего тела, он легко оттолкнулся от земли, перемахнул через борт полуторки и опустился рядом с медсестрой.
— Ну, прям орел! Смотри, чтоб Настюха перья не пощипала, — хмыкнул Константин.
— Чего-о? Ах, ты, петух недорезанный. Покукарекай мне, — пригрозила ему Настюха.
— Тих-тих! Все, молчу, — Константин подмигнул медсестре, запрыгнул на подножку и поторопил водителя. — Давай вперед, Илюха!
Простуженно чихнув двигателем, трудяга-«газончик» тронулся в путь. За рулем находился бывалый водитель, и, несмотря на кромешную темноту и распутицу, он каким-то шестым чувством находил дорогу. До штаба 6-й армии Юго-Западного фронта было чуть больше пятнадцати километров, однако путь к нему растянулся на всю ночь. Не один раз Петру, сержанту и медсестре приходилось выталкивать машину из кювета и дважды пережидать налет гитлеровской авиации.
К месту они добрались перед рассветом. Константин уверенно ориентировался в лабиринте узких улочек и приказал водителю остановиться у двухэтажного кирпичного дома.
Петр, простившись с медсестрой, спрыгнул на землю и присоединился к Константину. На входе во двор дорогу им преградил часовой и потребовал:
— Пароль?
— Ростов, — назвал Константин.
— Проходите! — часовой отдал честь и уступил проход.
По узкой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж и остановились перед деревянной перегородкой. Из-за нее выглянул дежурный офицер и спросил:
— Вы к кому?
— К капитану Рязанцеву.
— От кого?
— От лейтенанта Макеева, — пояснил Константин и передал дежурному запечатанный пакет.
Тот отложил пакет в сторону и распорядился:
— Подождите внизу.
— Это где? — поинтересовался Константин.
— Вас проводят. — И, выглянув в коридор, дежурный окликнул: — Семенов? Гена?
— Я! — отозвался тот.
— Отведи ребят в кандейку.
— За мной, — позвал тот и энергично зашагал по лестнице.
Константин и Петр проследовали за ним в тесную, с одним окном комнату. Колченогий стол, на котором лежала стопка газет и стояла тускло светившая керосиновая лампа, да две лавки у стен — вот и весь интерьер кандейки.
— Ждите здесь. Без разрешения дежурного отдел не покидать! — предупредил Семенов и оставил их одних.
— Присядем, как говорится, в ногах правды нет, — предложил Константин и, подсев ближе к лампе, зашелестел газетами.
Петр занял место напротив и, откинувшись к стене, ушел в себя. Он пытался осмыслить события последних нескольких часов и понять, чего ждать от встречи с загадочным Рязанцевым, подписавшим ориентировку по розыску фашистских агентов и пособников, в которой значилась и фамилия Прядко.
Глава 2
Совершенно секретно Начальнику Особого отдела НКВО, СССР 6-й армии Юго-Западного фронта капитану И. Рязанцеву
Об итогах фильтрации среди бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в окружении войск противника
В результате агентурно-оперативной работы среди бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в окружении войск противника, изъяты 1 человек по подозрению в принадлежности к немецко-фашистским разведорганам и 2 человека, допускавшие пораженческие высказывания.
Всего профильтровано: 47 чел.
Из их числа, имевших в прошлом:
офиц. звания — 4 чел.
сержантов — 6 чел.
рядовых — 35 чел.
еще служивших в Кр. ар. — 2 чел.
Дальнейшего оперативного внимания заслуживают:
бывший начальник головного склада горючего 5-й армии Юго-Западного фронта, быв. техник-интендант 1-го ранга Прядко Петр Иванович 1913 г. р., уроженец м. Каневцы Чернобаевского района Полтавской области, украинец, быв. кандидат в члены ВКП(б), быв. кадровый военный, в Красной Армии с 1937 г., проходит по ориентировке № 7/12 ОА от 25.11.41 г. разыскиваемых агентов немецко-фашистских разведорганов и их пособников; бывший заместитель командира взвода охраны головного склада горючего 5-й армии Юго-Западного фронта быв. старший сержант Сычев Сергей Анисимович 1919 г.р., уроженец г. Н. Тагила Свердловской обл., русский, б/п., в Красной армии с 1939 г., привлечен к сотрудничеству в качестве агента под псевдонимом Сыч.
Оперуполномоченный ОО НКВД СССР
6-й армии Юго-Западного фронта
лейтенант
В. Макеев.
29.11.41 г.
Прочитав докладную записку Макеева, начальник Особого отдела 6-й армии Юго-Западного фронта капитан Павел Рязанцев обратился к протоколам допросов подчиненных Прядко. И чем больше он в них вчитывался, тем все больший интерес просыпался в нем к личности, казалось бы, обыкновенного интенданта. Решительный, смелый, дерзкий, способный быстро находить правильные решения в сложных ситуациях и повести за собой личный состав — так характеризовали его младшие командиры. Близкие к их характеристикам давали показания и рядовые красноармейцы. Они отмечали в Прядко такие качества, как справедливость и требовательность в сочетании с заботой, а главное — бережное отношение к их жизням.
Наибольшее внимание Рязанцева привлекли показания старшего сержанта Сычева. Тот знал Прядко по службе на головном складе горючего 5-й армии и находился с ним рядом с первого дня войны. Сычев, как и все остальные, отзывался о нем только положительно. Рязанцев же привык больше доверять не словам, а фактам, и потому с особым интересом вчитывался в агентурное сообщение Сычева — Сыча. В нем речь шла о поведении Прядко после фильтрации, когда он оказался под арестом по подозрению в сотрудничестве с фашистами. Задержанный неделю назад агент абвера Струк, спасая свою шкуру, вывалил все, что знал о кадровом составе абвергруппы-102, действовавшей в полосе 6-й армии, дал наводки на ее агентов и пособников, в их числе оказался и Прядко.
Макеев уцепился за это и воспользовался возможностью, чтобы лично разоблачить затаившегося врага. С присущим для него напором навалился на Прядко и потерпел неудачу. Но она его не остановила, завербовав Сычева, Макеев провел незатейливую оперативную комбинацию — отправил обоих под замок. Ее результат, а главное — поведение Прядко, отказавшегося совершить побег из-под ареста, убеждали Рязанцева, что он стал жертвой банального оговора агента абвера. Подтверждением тому служили не только отзывы окруженцев, но и сотни убитых фашистов и десятки единиц трофейного оружия, добытого ими в бою.
Отложив в сторону агентурное сообщение Сыча, Рязанцев встал из-за стола и прошелся по кабинету. В его голове пока еще смутно формировалась мысль: «А почему бы Прядко не взять на службу? Готовый оперативный работник. Неделю на обкатку — и в строй, в отдел к Майорову. У того страшный некомплект, за последние дни еще двоих потерял. В его положении он любому работнику будет рад, а такому, как Прядко, вдвойне. Кадровый военный — это тебе не «скороспелка». Имеет боевой опыт. Да еще какой! Считай, полгода в тылу у фрицев воевал. В тылу? Ладно, это еще полбеды. А что делать с липовыми показаниями Струка? Что? Вот же зараза», — чертыхнулся в душе Рязанцев. Первое, что пришло на ум, — провести очную ставку, тогда от показаний предателя ничего не останется.
«Не останется? А эта чертова бумага? Как ни крути, а из дела ее не выбросишь. Найдется буквоед, как пить дать, зацепится за показания Струка, и можешь не сомневаться — на Прядко, как на опере, однозначно поставит крест. А жаль, парень просто находка для оперативной работы», — Рязанцев возвратился к столу и снова стал перечитывать материалы дела Прядко.