Она знала, что его зовут Ратц и что он здесь главный. Невероятно мерзкий тип, чья мерзость не выпирает, как бывает у неотесанных громил из трущоб, а скрыта, замаскирована, таится в глазах. У двери замерли двое его подельников, еще один стоял сзади, нависая над ее стулом, и она ощущала его давящее присутствие всем своим существом.
– Но я ведь уже сказала… – простонала Полли и задергалась в профессионально затянутых путах. Веревки впились лишь глубже. – Я ничего не знаю. Вы меня приняли за… за кого-то другого…
Ратц покачал головой.
– То есть вы хотите, чтобы мы поверили, будто вы совершенно случайно оказались в банке? Где Фиш?
– Я… я не знаю никакого Фиша.
– Говорите! Где он?!
Полли с отчаянием поглядела на этого злобного человека и заплакала.
– Я просто хотела открыть счет, – выдавила она дрожащими губами. – Я ничего не сделала, я не знаю… не знаю Фиша.
Ратц глядел на ее слезы с безучастием слепой пещерной рыбы.
– Грабитель из Льотомна вторгся в наш банк, – констатировал он. – Спустя какое-то время в нашем банке объявляетесь и вы – как и он, вы прибыли в Габен из Льотомна. Опыт подсказывает мне, что это не совпадение: выходцы из Льотомна посещают наш город крайне редко. Мы знаем, что грабитель Фиш как-то связан с доктором Доу из переулка Трокар. И полагаю, именно вы – ниточка, которая их связывает.
– Нет, я просто приехала в гости к своей тетушке. Она экономка у доктора!
– Выходит, то, что вы оказываетесь в том же доме, где, предположительно, какое-то время скрывался Фиш, – это очередное совпадение?
– Я не понимаю, почему я здесь! – воскликнула Полли.
– Вы не понимаете? Что ж, я вам объясню. – Ратц подошел ближе. Свет лампы оказался за спиной главного агента банка, и его лицо тут же погрузилось во тьму. – Мы преследовали грабителя, и осведомитель сообщил нам, где он скрывается. Явившись по указанному адресу, мы провели обыск, в ходе которого во флигеле на вешалке нами были обнаружены ваши вещи: пальто, шляпка и саквояж. Слишком примечательные вещи для Тремпл-Толл – один из моих подчиненных узнал их. Следовало сменить костюм, когда вы посещали «Ригсберг-банк», мисс.
– Я просто хотела…
– Не стоит снова говорить о том, что вы просто хотели открыть счет. Вы пытались убедить господина управляющего в том, что вы близкая подруга достопочтенного судьи Сомма, вот только он вас не знает и никогда о вас прежде не слышал. Отвечайте: где Фиш? Где похищенный миллион? Какова была ваша роль в ограблении?
– Вы… вы ошибаетесь… Я просто слабая и беззащитная…
– Не такая уж вы слабая и беззащитная, – перебил ее Ратц. Он отошел к столу и взял лежавший там все это время пистолет Полли. – Вы лишили мистера Фелла всех зубов. Нам пришлось в срочном порядке доставить его в больницу.
– Мне жаль…
– Какая странная конструкция… Мистер Фирнелл, – Ратц протянул пистолет одному из своих людей, – вы разбираетесь в оружии лучше прочих. Скажите, что думаете.
Фирнелл взял пистолет и принялся вертеть его в своих длинных пальцах.
– Очень занимательный экземпляр, – сказал он. – Восемь зарядов и три режима, включая два несмертельных. На момент выстрела был установлен один из них, так что мистеру Феллу еще очень повезло. Пули представляют собой ампулы, в которые подается жидкость, – судя по всему, именно она вызывает…
– Да-да, выпадение зубов, – утомленно прервал подчиненного Ратц. – Это очевидно. Какие можно сделать выводы? О чем нам говорит данное оружие?
– Оно говорит о том, что владеющий им человек – профессионал. Думаю, я не преувеличу, если назову этот пистолет большой редкостью, – замечу, что даже для Льотомна подобные штуковины не особо характерны.
– Полагаю, мы можем опробовать его прямо сейчас, – с легкой улыбкой проговорил Ратц и кивнул на пленницу. В стеклышках пенсне отразился огонек лампы. Он лишь подчеркнул и усугубил появившиеся во взгляде главного агента банка безумие и кровожадность.
Мистер Фирнелл поднял оружие, направив его на девушку.
Полли с ужасом глядела на свой «москит».
– Не надо, прошу вас… Я ничего не знаю! Я не знаю Фиша!
– Фирнелл, установите самый слабый режим.
Агент переключил рычажок, и Ратц добавил:
– Последний шанс, мисс Трикк, если это ваше настоящее имя.
– Я не знаю никакого…
Ратц едва заметно кивнул, и Фирнелл нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел. Пуля вонзилась девушке в плечо, и она вскрикнула.
А потом началось… В первый миг Полли почувствовала такую боль, как будто кто-то ударил ее башмаком по лицу, а в следующий… потянул все ее зубы наружу огромными клещами, прокручивая и расшатывая их из стороны в сторону. Она забилась в веревках и заорала. Рот девушки наполнился слюной, которая тут же потекла по подбородку. По телу прошли судороги…
Через некоторое время крики превратились в приглушенные стоны.
– Довольно сильный эффект для самого слабого режима, – заметил главный агент банка. – Попробуем еще раз, мисс Трикк? Мистер Фирнелл, что скажете?
– С удовольствием, сэр.
Выстрелить во второй раз агент, впрочем, не успел. В дверь постучали. Ратц поднял руку, останавливая подчиненного, и раздраженно дернул головой:
– Что там еще такое?
Один из агентов отодвинул засов и открыл дверь. В подвал вошел дворецкий мистера Портера Бастерс. Он никак не отреагировал на обвисшую в путах стонущую девушку, привязанную к стулу.
– Сэр! – Дворецкий церемонно вскинул подбородок.
– Что-то срочное, Бастерс? Вы видите: мы заняты.
– Сэр, крысоловы… Вы ведь знаете, что в доме сейчас идет травля?
– Разумеется, я осведомлен о подобных вещах, Бастерс. Переходите к делу.
– Я боюсь, что… мне кажется…
– Да говорите уже!
– Сэр, мне велели сидеть у себя в комнате – крысиный яд, вы понимаете… Но на мою приборную станцию пришел сигнал о том, что со слугами что-то не так. Они… они все отключились.
– Бастерс, если это снова ваши выдумки касаемо заговора автоматонов, то сейчас у меня нет на это времени.
– О, нет-нет, сэр! – запротестовал Бастерс, возмущенно нахмурив брови. – И хоть я настаиваю, что держать штат механических слуг рискованно и опасно, сейчас дело в другом. Как только пришел сигнал о том, что слуги отключились, я осмелился выйти из комнаты. В рубке управления механическим персоналом выяснилось, что кто-то не только отключил всех автоматонов, но при этом также заблокировал приборную доску. Кто бы это мог быть, если не чужаки, вы согласны? Я хотел отыскать крысоловов, но нигде не смог их обнаружить. Зато я нашел миссис Кьюди, кухарку. Она не послушалась указаний и покинула свою комнату – вы знаете ее нрав: ее не остановить, если ей нужно приготовить ужин и…
– Что с ней? – равнодушно спросил Ратц. – Она мертва?
– Усыплена. Но ее лицо подозрительным образом позеленело. Быть может, нам стоит вызвать нашего доктора из больницы?
– Никаких докторов, Бастерс, – отчеканил Ратц. – Кеббит, Доммер, вы идете со мной. Я должен все проверить. Бастерс, проведете нас. Фирнелл, вы останетесь караулить нашу пленницу.
Фирнелл кивнул.
Мистер Ратц бросил на, по его мнению, хитрую авантюристку очередной преисполненный подозрительности взгляд, после чего в сопровождении своих людей и дворецкого покинул подвал.
4 часа 30 минут
Со стороны боковой аллеи к особняку подъехал фургон с гербами Братства крысоловов на дверцах. Выкашляв из труб облако пара, он встал под старым кленом и затих.
В тот же миг из-за ствола дерева выглянул человек в котелке и ветхом зеленом пальто. Несмотря на то что на улице стояла мягкая погода, он замотал нижнюю часть лица шарфом и поднял воротник пальто. В тени под котелком блеснули круглые очки.
Воровато оглядевшись по сторонам, он подкрался к фургону и постучал в окошко. Оно откинулось, и обладатель зеленого пальто что-то быстро-быстро затараторил. Ему лаконично ответили, после чего он кивнул и скрылся из виду – сделал несколько шагов и исчез: может, забрался на дерево, а может, затаился в зарослях плюща.
Пассажиры, двое мужчин в грубых серых пальто и высоких серых цилиндрах, принялись наблюдать за домом. Один из них глядел на сад в бинокль, другой сконцентрировал свое внимание на парадном входе и стоящем у садовой решетки темно-синем фургоне, на ржавом борту которого было выведено:
Полиция Габена.
Полицейское ведомство Тремпл-Толл.
Человек в зеленом пальто сообщил, что констебли из Саквояжни прибыли около десяти минут назад.
Крысоловы были не в ладах со служителями Дома-с-синей-крышей, и сегодня был крайне неподходящий день для встречи с ними. Оставалось надеяться, что долго флики в особняке не пробудут, сядут в свой фургон и укатят обратно в Тремпл-Толл.
– Вы уверены в своем… помощнике? – спросил один крысолов другого.
– Если вы говорите про Уэсли, – ответил человек с черной бородой и кривым шрамом, проходящим через глаз, – то он еще ни разу меня не подводил.
Собеседник ничего на это не сказал и перевел бинокль на окна второго этажа – в одном из них на миг промелькнула чья-то фигура. Судя по форме прически, это был хозяин дома.
Чернобородый крысолов тем временем развернул план особняка, желая что-то уточнить. Одно из помещений было обведено кружочком и подписано.
– Проклятье, не могу разобрать почерк Трикерта, – процедил он, вглядываясь.
– Вы позволите? – Собеседник убрал бинокль и взял план. – Здесь сказано: «Нижний ряд, семнадцатый вентиль – выкрутить концевик, переключить сопряжитель на отметку 18/124, заблокировать ротор Бирхгаузена».
– И как вы все это разобрали, скажите на милость?
– Долгое время я работал в обществе людей с самым неразборчивым почерком в городе…
Чернобородый проворчал:
– И почему, спрашивается, нельзя писать инструкции подобной важности так, чтобы их можно было прочитать?
– Меня больше беспокоит то, что я не представляю, что такое «концевик» и «сопряжитель», Смолл. Молчу уж о «роторе Бирхгаузена».