Смолл уже собирался нанести второй удар, но Ратц был быстрее. Из рукава его сюртука с легким шорохом выдвинулся короткий клинок. Ратц вонзил его в прорезь пальто крысолова, просунув его точно между пуговицами. Клинок вошел в живот. Смолл захрипел и отшвырнул от себя агента банка.
Они застыли друг напротив друга на расстоянии трех шагов. Смолл расстегнул пальто, с которого на пол капала кровь, и достал из чехла на поясе большой нож. Ратц с окровавленным лицом педантично снял разбитое пенсне и спрятал его в карман.
Мгновение будто зависло. Они стояли и глядели друг на друга. Смолл – с ненавистью, а Ратц – с легким любопытством. Оба понимали, что живым отсюда уйдет только один из них.
Где-то внизу ударили часы.
И в следующее мгновение крысолов и агент банка ринулись друг на друга.
Глава 4. На улице Кленов. Завершение
5 часов 20 минут
Фредерик Фиш почесал нос и усмехнулся.
«Ну что за дурачины дурачинские?!» – подумал он и взглянул на карманные часы. Осталось выждать еще немного…
Пока что почти все шло так, как и было задумано. Ускользнув от констеблей, Фиш ринулся на второй этаж и побежал в дальний его конец, в то время как крысы, которые гнались вовсе и не за ним, устремились выше, следуя зову хитрых крысоловов.
Коридор не оканчивался тупиком – в темном углу, который с главной лестницы и не различишь, прятался узкий ход на заднюю лестницу, предназначенную для слуг. Прямо на лестничной площадке в стене располагались две ниши, в которых замерли самые уродливые и самые странные из статуй хозяина дома – не иначе их лепили, вдохновляясь жуткими восковыми фигурами из льотомнской галереи «Великолепные Невообразимости Труффалино». Выбрав одного из этих уродцев, толстяка-сома с рыбьим хвостом и тонко выполненной чешуей, Фиш забрался в нишу за ним и затаился.
Вскоре после того, как он занял свой пост, мимо прогрохотала грузная фигура. Автоматон-слуга! Голова механического человека вертелась по сторонам, а лучи двух его светящихся глаз ползали по стенам, явно кого-то выискивая. Махина потопала вниз…
Фиш помрачнел.
Присутствие автоматона в план не входило. Доктор и его крысоловы должны были отключить всю прислугу – об этом они сразу условились со Смоллом, как только им стало известно о механическом персонале дома и о других привычках мистера Портера (человек доктора, Бикни, оказался пронырливее, чем можно было подумать). Но если они отключили автоматонов, то что тогда этот здесь делает?
«Слишком рано расслабляться», – напомнил себе Фиш и, достав из кармана конфету, сунул ее в рот.
Ему предстояло самое сложное – то, что он больше всего не любил, то, чему противилась вся его деятельная натура: ждать. Ждать, когда крысы вызовут переполох. Ждать, когда крысоловы сделают то, что от них требуется. Ждать, когда доктор Доу попытается вскрыть сейф-комнату Портера, что ему, разумеется, не удастся…
На мгновение Фиша кольнула совесть, но он избавился от угрызений еще быстрее, чем соня, который не хочет просыпаться, избавляется от колющего перышка в подушке.
Нет, доктор ему нравился. Весьма картинный тип, мистер Манерность и господин Мизантропия, чьи высокомерие и презрение ко всему сущему парадоксальным образом придают ему некий шарм. То, как он одевается, держит себя, как говорит… Окраины Тремпл-Толл ему не подходят. Эти трущобы, в которых он обитает, хуже даже, чем Кэттли, хуже лабиринтов Энда. Он просто не может перебраться куда-нибудь в другое место? Опасается, что его тайна не выдержит слишком пристальных взглядов? Одна из его тайн… Блохх посвятил своего клиента в некоторые аспекты мрачного и таинственного прошлого Натаниэля Френсиса Доу, и, признаться, даже Фиш был впечатлен, поражен и чуть-чуть испуган. Особенно его удивил Джаспер… Запертый в этом унылом доме, словно кораблик в бутылке, он казался таким… обычным, вот только это был не просто мальчишка…
Фиш поймал себя на том, что отвлекся. Нужно сосредоточиться, нужно быть внимательным… Ведь столько времени потрачено на подготовку, все делалось ради того, чтобы он оказался здесь.
Фиш многое выяснил об особняке на улице Кленов благодаря человеку изнутри. И именно поэтому ему удалось все просчитать до мелочей: он знал о слугах-автоматонах, знал о чванливом, страдающем паранойей дворецком, знал о пыточном подвале, знал, кто, где и в какой момент будет находиться. Чутье подсказывало ему, что не стоит доверять мисс Кэрри́ди – было в ней нечто змеиное, – но Блохх за нее ручался, и, стоит признать, до сего момента она не подводила. Сперва эта женщина предоставила нужные сведения для ограбления банка, затем сообщала о продвижении поисков грабителей и даже лично кое в чем стопорила и саботировала расследование. Ее положение рядом с мистером Портером оказалось невероятно полезным для Фредерика Фиша: он всегда был осведомлен, чем господин управляющий занят, что планирует делать. Именно она помогла расставить фигуры на доске.
И все же было кое-что, чего даже мисс Кэрри́ди не учла. К примеру, присутствие в особняке этих констеблей-болванов. Уж кого-кого, но их здесь точно быть не должно было. Выходит, не такие уж они и болваны? Чистильщики труб, как же… С такими рожами, что не пролезут ни в одну трубу…
Порассуждать на тему назойливых полицейских Фишу не дали. На главной лестнице зазвучали голоса. Некоторое время спустя мимо пробежал один из крысоловов, тот, здоровенный. Мэпл, кажется.
За крысоловом несся поток крыс – вдвое меньше того, что проник в дом из канализации. Почти сразу после того, как они исчезли, появился один из людей Ратца.
Было бы наивно полагать, что старший агент банка лично пустится в заведомую западню. Он уже почти все понял, вероятно. И это был самый сложный, самый опасный момент всего плана: требовалось улучить мгновение и попасть в зазор между тем, как Ратц все поймет, и тем, когда он отреагирует.
Агент банка скрылся из виду. Коридор вновь затих…
Часики в руке Фиша шли совершенно беззвучно – он не мог позволить, чтобы его обнаружили по тиканью. Но как же медленно… как лениво ползет стрелка! Фиш пытался подгонять и стрелку, и складывающиеся без его участия обстоятельства: «Ну же, давай… Почему ты там так возишься?..»
Неподалеку скрипнула дверь.
– Удачи, мистер Каркин. – Фиш узнал голос мисс Кэрри́ди. – Надеюсь, все пройдет гладко.
– Ну еще бы, – ответил гремлин, – ведь от этого зависит ваш успех.
После чего дверь закрылась, послышалось царапанье коготков по половицам, и возле статуи появилась крошечная фигурка в костюме крысы.
Фиш уже хотел было выяснить, отчего понадобилось так много времени, чтобы выгрызть копию ключа, но гремлин приставил палец к губам, мол, молчи.
И тут Фиш и сам услышал… В коридоре раздались шаги. Как и говорилось, Фредерик Фиш все продумал: и то, как проникнет в дом, и то, как вклинится в план доктора Доу, и то, как по окончании дела дом покинет. Все было просчитано до минуты, он даже составил временну́ю карту, в которой значились все ключевые события с пересечениями в нужных точках. Но в действительности все происходило намного быстрее, чем он планировал. После записи во временно́й карте «К. добывает ключ и доставляет его мне» стояло: «Р. докладывает П. о своих подозрениях». Но между ними в записях было около трех минут. На деле же все произошло практически одновременно.
– Сэр! – Ратц позвал хозяина дома и открыл дверь кабинета. Грабитель банков примерно представлял, что тот сейчас видит там.
Фиш, как и всегда, когда нервничал, потянулся в карман за очередной конфетой. Гремлин многозначительно округлил глаза и покачал головой. Мгновение будто превратилось в густой кисель… Оно казалось бесконечным.
А затем… мгновение оборвалось. Застрекотала тревога.
Хоть Фиш и ожидал этого, но тем не менее вздрогнул – так внезапно она прозвучала.
Не говоря ни слова, Каркин протянул ему добытый ключ, припустил к лестнице и понесся наверх.
Фиш сглотнул, его лоб покрылся потом.
Начинался финальный акт. Теперь все шло едва ли не по секундам.
Отсчет: один, два, три… Ратц рычит: «Проклятье!» – и бежит проверять сейф-комнату.
Четыре, пять… Он добегает до лестницы и несется вверх по ступеням…
Шесть, семь… Сейчас!
Раздается выстрел.
– Прошу прощения, доктор Доу, – прошептал Фиш. – Без этого никак.
Фиш весь превратился в слух, пытаясь разложить перед глазами происходящую наверху картину. Не все составляющие момента на месте! Где же вы? Где?!
И тут, словно отвечая на его вопрос, кто-то крикнул: «Эй, ты! Я здесь!» – и выстрелы загрохотали один за другим.
Фиш не любил огнестрельное оружие – оно было шумным, дымным и вонючим, но больше всего его раздражали оставляемые таким оружием пулевые отверстия… они казались ему чем-то банальным и пошлым. К тому же от пуль то и дело кто-то погибал, а Фишу это не особо нравилось. Он использовал оружие только в крайнем случае – для отвлечения внимания – и всегда намеренно промахивался.
Выстрелы меж тем звучали все ближе, а это значило, что крысолов и агент банка схватились уже где-то на лестнице, оставив спальню хозяина дома без внимания… Кажется, все же не придется применять запасной вариант, чтобы отвлечь Ратца от хозяйской спальни при помощи шутих. Каркин будет огорчен – он обожал взрывы и огоньки…
По лестнице вниз пробежал человек в сером крысоловьем пальто и цилиндре. Разумеется, Фиш узнал его – даже в этом маскараде. Да и кто бы еще мог здесь быть в этот момент, когда на временно́й карте стояла запись: «Д. сбегает, воспользовавшись тем, что крысоловы схлестнулись с агентами банка»?
В глубине души Фиш переживал, что доктор застрянет там или что его (банально и пошло) пристрелят, и был готов ринуться наверх, чтобы дать Каркину знак запускать шутихи, но это не понадобилось.
Когда шаги доктора стихли, Фиш выбрался из ниши и двинулся наверх.
Его выход. Во временно́й карте так и было записано: