– Как я мог быть так слеп?!
Что есть только в Габене? Чего не найти нигде, кроме как здесь? Гигантские блохи, Пыльное море и…
Доктор Доу швырнул тетрадь на стол и выбежал из кабинета.
Миссис Трикк все еще что-то вещала о заговоре против нее, о коварных интригах злых гениев, которые пытаются портить жизнь честным экономкам, но он, как обычно, проигнорировал ее сетования.
– Миссис Трикк! Держите. Это средство дадите мисс Полли. – Он протянул экономке склянку. – Три капли с теплым молоком. Если ей не станет легче, через полчаса дадите еще – тоже три капли.
Не прибавив ни слова, он направился в прихожую.
– Что?! – недоуменно воскликнула экономка. – А как же вы?
– У меня срочное дело…
Миссис Трикк всплеснула руками.
– Какое может быть срочное дело, когда девочке плохо? Бессердечный вы сухарь!
Доктор не слушал ее. Склонившись над столиком у трубы пневмопочты, он начал поспешно писать записку.
– Нет, ну вы такое видели?! – продолжала возмущаться миссис Трикк. – Все правильно говорила о вас миссис Баттори! У вас просто нет сердца, доктор!
Джаспер прервал ее излияния:
– Миссис Трикк, подогрейте молоко! Поскорее!
Экономка отправилась на кухню.
– Как будто у меня нет теплого молока! – раздраженно сказала она. – Да у меня на кухне всегда есть теплое молоко!
Мальчик отпустил дрожащую руку Полли и подошел к доктору.
– Дядюшка?
Натаниэль Доу тем временем дописал записку, засунул ее в капсулу. Быстро нацарапав на адресном ярлычке «Дом-с-синей-крышей. Чрезвычайная срочность», он вставил его в ячейку и отправил послание. Труба с легким хлопком проглотила капсулу.
– Фиш уходит, – сказал доктор. – Мы должны его остановить.
– Но он может быть где угодно…
– Нет, я точно знаю, где он.
– А как же Полли?
Доктор Доу вернулся в гостиную, бросил на девушку быстрый взгляд и сказал:
– Она в хороших руках. С ней все будет в порядке.
Сейчас уже даже Джаспер не смог понять, то ли дядюшка безоговорочно верит в силу своего лекарства, то ли ему действительно плевать.
Борясь с болью, Полли проговорила:
– Идите. Я… Тетушка мне поможет…
С возвращением домой она хотя бы начала осознавать происходящее – это был хороший знак.
Доктор Доу подошел к Полли и заглянул ей в глаза. Достал что-то из кармана сюртука.
– У меня есть еще одно средство. Экспериментальное… Я его сам изобрел. Оно называется «Обезболиватель доктора Доу».
– Какое благозвучное… название, – вымученно улыбнулась Полли, но ее лицо тут же непроизвольно исказилось в гримасе боли.
– Я еще раздумываю над названием, – сказал доктор, не уловив иронии. – Данное кажется мне недостаточно передающим его… гм… суть. Я выбираю между «Обезболивателем доктора Доу» и «Лишателем болей и подавителем ноцицепций доктора Доу». В общем-то я еще не провел всех требуемых опытов, но, полагаю, уже сейчас от него вам может стать чуточку легче, пока, – он повысил голос, чтобы его слова долетели до кухни, – миссис Трикк возится с молоком!
Полли кивнула.
– Откройте рот, – велел доктор, откупоривая крошечную склянку, и, когда Полли послушно открыла рот, положил туда полосатую черно-белую пилюлю. Девушка ее проглотила.
– Поспешите! – выдохнула Полли, скривившись, – докторская таблетка была на вкус такой же, как и характер самого доктора. – Иначе он уйдет… Вы должны поймать Фиша!
Натаниэль Доу кивнул и направился в прихожую. Джаспер побежал за ним.
– Кеб? – спросил мальчик.
– Нет времени.
Доктор открыл дверь чулана и исчез в каморке. Джаспер с сожалением глянул на племянницу экономки, сказал:
– Мы скоро вернемся, Полли.
И скрылся в чулане следом за доктором Доу.
«Рельс-мобилер» несся по тоннелю, и Джаспер зажимал уши руками. Он и не предполагал, что эта штуковина способна ездить так быстро.
Ветер бил в лицо и разметывал волосы. Ремни кресла крепко держали племянника доктора Доу, и все равно ему казалось, что его вот-вот вырвет из экипажа прямо на ходу.
Дядюшка же являл собой само спокойствие, и Джаспер все порывался предостеречь его: мальчик боялся, что путь где-то впереди обрывается, – ему чудилось, что стоит им вывернуть из-за какого-нибудь поворота, и тоннель окажется либо затоплен, либо завален. Натаниэль Френсис Доу даже не думал замедлять «рельс-мобилер», и Джаспер как мог убеждал себя, что дядюшка знает, что делает…
Колеса стучали о стыки между рельсами, лучи фонарей прорезали темноту подземных тоннелей и на мгновение заливали светом ответвляющиеся от них коридоры. Экипаж рычал и пыхтел, выплевывая из труб облака удушливого дыма. За всю дорогу дядюшка не произнес ни слова.
Доктор Доу сейчас был не очень-то настроен делиться с племянником хоть какими-то сведениями. Как только они спустились под землю и уселись в экипаж, он сказал лишь: «Это недалеко» и «Пристегнись как следует», после чего натянул перчатки для вождения и плотно облегающие лицо очки, зажег фонари и усилил огонь в топке. С того момента, как доктор толкнул рычаг и они тронулись с места, мальчик ничего от него не услышал…
Конец пути наступил очень неожиданно. Джаспер поначалу даже не заметил, как экипаж замедлился, и вот тормозные колодки уже жутко заскрипели, а «рельс-мобилер» замедлил свой ход…
Окончательно встал экипаж возле вмонтированных в стену скоб уходящей вверх лестницы. Подле нее висела табличка: «Ул. Слив / мост Ржавых Скрепок».
Оставив «рельс-мобилер», доктор Доу подошел к лестнице, велел: «Не забудь мой саквояж» – и без лишних пояснений начал подъем. Джаспер старался не отставать, хотя взбираться по скользким ступеням с дядюшкиным саквояжем было очень неудобно.
Наконец доктор отодвинул крышку люка, и они выбрались на улицу прямо посреди города. Рядом располагалась трамвайная станция, скучавшие на ней люди повернули к ним головы.
Сейчас доктору не было дела до поддержания сохранности своих тайн. Дождавшись, когда Джаспер вылезет из люка, он вернул крышку на место и пошагал вдоль по улице.
Доктор шел очень быстро, и Джасперу приходилось бежать, чтобы за ним поспеть.
– Куда мы идем? Ты объяснишь мне, наконец?
Дядюшка неожиданно остановился у двери под вывеской «Горькая Пилюля Лемони».
– Мы пришли.
В больших пыльных витринах стояли ряды мутных склянок и флаконов с нечитаемыми этикетками. У входа, на тротуаре, со своей шляпой для мелочи примостился уличный музыкант. Он играл на гармошке и что-то бубнил, подпевая ей. Рядом сидели три тощих черных кота, постоянно кивавших головами, словно в такт музыке.
Доктор Доу толкнул дверь и под звон колокольчика вошел в аптеку. Свет уличных фонарей практически не проникал внутрь, не в силах преодолеть пыль на стеклах; в помещении горела единственная лампа – на стойке.
За стойкой стоял невысокий мужчина в переднике, выглядевший то ли больным, то ли сонным, – с унынием на лице он что-то записывал в толстую аптекарскую книгу. За его спиной на стульчике с очень длинными ножками, точно птица на насесте, под самым потолком сидела старуха. Скрючившись и слегка подавшись вперед, она держала в вытянутой руке лупу, разглядывая, что там пишет аптекарь.
Посетителей не было.
Увидев, кто переступил порог, мужчина за стойкой будто очнулся от сна:
– Доктор Доу? Но ведь сейчас не конец месяца, ваш заказ еще…
Доктор перебил его:
– Он еще здесь? Фиш еще здесь?
– Что? Я… э-э-э… – Аптекарь покосился на узкий дверной проем, ведущий на лестницу, и доктор, не тратя лишнего времени и не спрашивая дозволения, направился прямиком к нему.
Старуха заверещала:
– Что происходит?! Лемюэль, не пускай их!
Доктор проигнорировал и нырнул в проход, Джаспер – за ним. А следом уже вошел и сбитый с толку аптекарь.
Провизорская тонула в пару. Хоть горелки уже были погашены, в перегонных кубах все еще оседала, лопаясь пузырьками, вишневая пена.
Доктор сразу все понял: здесь только что закончился процесс создания какой-то химикалии. Судя по витающему в помещении букету ароматов, в этом процессе участвовали лекарства из его шкафа.
– Доктор Доу, вы не должны… – начал было аптекарь.
Доктор бросил на него яростный взгляд.
– Молчите, Лемони! Вы помогали ему! Вы рассказали ему о моих коллекционных лекарствах!
Аптекарь весь осунулся под таким напором.
– Я вижу, вы злитесь, но…
– О да! Я очень зол, Лемони! От вас я подобного не ожидал! Что вы сделали для него? Впрочем, неважно… Где он? Говорите!
Конспиратор из аптекаря был очень плохой – его нечаянный быстрый взгляд в потолок все выдал.
Доктор и его племянник бросились к лестнице. Аптекарь засеменил следом. Он все еще пытался уговорить разгневанного посетителя остановиться:
– Доктор! Не нужно, прошу вас!
– Полиция уже в пути, Лемони. И даже не думайте меня задерживать.
– По… полиция?
Каблуки докторских туфель стучали по деревянным ступеням. Джаспер хмурился, все еще ничего не понимая.
– Что вам обещал Блохх?
– Кто? Я не имею дел с блохами…
– Не стройте сумасшествие, Лемони! Только не сейчас!
На втором этаже никого не оказалось, как и на третьем. Поднявшись на чердак, доктор сразу увидел, что дверь на крышу открыта. Натаниэль Доу и Джаспер выбежали под открытое небо и…
И они не успели.
Полосатый экипаж – нечто среднее между аэрокебом и крошечным дирижаблем – оторвался от швартовочной площадки. Пропеллеры громко жужжали. В смотровом окне рубки виднелась носатая рожа гремлина – Каркин переключил какие-то рычаги и крутанул штурвал. Махина развернулась в воздухе…
Овальный люк в борту был открыт. В нем, держась рукой за поручень, стоял Фиш собственной наглой сбегающей персоной. Когда доктор и Джаспер преодолели площадку и оказались у парапета, летательный экипаж уже отплыл от края крыши на несколько футов.
– Почти-почти, доктор! – воскликнул Фиш.