– Я не уверен, что… – начал Хоппер, но толстяк его не слушал:
– А тебя не просили рассуждать, Хоппер! – Глаза Бэнкса угрожающе блеснули, и Хоппер даже сделал шаг назад – казалось, напарник сейчас нападет на него самого. – Ты еще не понял, что я пойду ради дела на что угодно? И если нужно избавиться от этой пьяни, которая только захламляет собой улицы, так тому и быть. И это еще не все. Когда я разделаюсь с ним, первым делом отыщу его мерзкую шавку и утоплю ее в канале, или засуну в бочку с керосином и подожгу, или швырну ее в крысиные клетки. Нет, я придумал получше! Я сброшу ее с какой-нибудь крыши – украшу грязную брусчатку кровавым пятном в виде псины.
– Нет, не нужно… – запричитал Граймль. На его глазах выступили слезы. – Только не Шушера… не трогайте Шушеру…
– Ты сам виноват, Граймль. – Констебль Бэнкс повернулся к частному сыщику. – Из-за тебя я был вынужден петь. А я просто ненавижу петь.
– Я не знаю, где Фиш! – воскликнул Граймль. – Не знаю, клянусь!
– Где деньги? Куда дели награбленное?
– Клянусь, меня не посвящали! Фиш никому не доверяет, боится, что кто-то проболтается…
– И не зря, – усмехнулся Мо. – Что ж, раз ты ничего не знаешь, то и пользы от тебя никакой…
Толстяк вытащил из-за пояса нож и приставил его к горлу частного сыщика.
– Бэ-э-энкс… – протянул Хоппер.
– Заткнись, тряпка! Погляди, в кого она тебя превратила! В какого-то мямлю! Не хочешь помогать, так не мешай.
Тут уж частный сыщик, вероятно, понял, к чему все идет, и воскликнул:
– Стойте-стойте! Я скажу… скажу… кое-что я знаю…
– Говори!
– Где именно Фиш, никому не известно. Но одно могу сказать точно: он залег на дно…
– Это мы и без тебя знаем, – сказал Бэнкс.
– Нет! Буквально! Он раздобыл небольшую субмарину и опустился на дно канала.
Бэнкс и Хоппер переглянулись. Кто бы мог подумать, что нелепое предположение Хоппера окажется правдой! Граймль продолжал:
– Я приношу ему поесть. Зажигаю фонарь под Носатым мостом – так я даю ему знать, что оставил у стропил сверток. Он поднимает перископ, видит фонарь и всплывает, забирает сверток, после чего снова погружается…
– Это уже что-то. – Толстый констебль облизнул губы. – Знаешь, кажется, ты только что выторговал для своей шавки быструю смерть. Я просто ее пристрелю. Или нет… – Бэнкс пристально поглядел на Граймля, тот не выдержал и отвел взгляд. – Я же вижу, что ты еще что-то скрываешь. Так вот, я отловлю эту грызучую гадину и сдам ее Будке. А ты догадываешься, что они делают с животными… или, вернее, из них…
– Нет, только не Будка, умоляю! Только не Будка!
– Говори! – Бэнкс придвинул нож еще ближе к горлу Граймля.
– Гремлины Фиша! – прохрипел частный сыщик. – Я знаю, где они скрываются…
– И где же они скрываются?
– Прячутся, ждут его приказа. Они на заброшенной фабрике у канала. Фабрика «Терру».
– Я знаю, где это, – вставил Хоппер. – Возле «Трюмо Альберты».
Граймль лихорадочно заморгал, выражая согласие, – кивнуть так, чтобы нож не вспорол шею, он не мог.
– Что еще ты знаешь?
– Ничего! Я клянусь! Отпустите меня! Прошу вас!
– Ну, это ты загнул… – хрипло рассмеялся Бэнкс. – Никто тебя никуда не отпустит. Из этого переулка ты уже не выйдешь, Граймль. Без тебя в этом городе станет спокойнее и чище. Чище уж точно, да…
– Бэнкс, – осторожно начал его напарник, словно пытался вразумить или буйного психа, или непослушного ребенка, что порой сугубо одно и то же.
– Хоппер, не влезай, – не поворачивая головы, рявкнул толстяк. – Так что, пьянь канавная? Думал, можешь насмехаться и дерзить? К нам в этом городе никто не относится уважительно, и я считаю, что это – вина подобных вот ничтожеств, которые полагают, что им ничего не будет за их слова. И меня это уже больше не устраивает, понимаешь, да?
– Бэнкс, отпусти его, – вставил Хоппер.
– Я велел тебе…
– Бэнкс.
– Что?!
Толстяк резко обернулся и скрипнул зубами.
– Проклятье! В нескольких шагах от констеблей и их жертвы стояли пять человек с револьверами в руках. Двое из них держали на мушке Хоппера, остальные направляли оружие на Бэнкса. И как они так незаметно и неслышно подкрались?! Местная шваль наловчилась, прямо как… И тут Бэнкс понял, что никакая это не местная шваль. Незнакомцы были одеты в неплохие пальто строго по фигуре, у каждого на голове сидел изящный цилиндр. Всем своим видом они походили на приличных джентльменов.
Один из них, узколицый субъект с короткими бакенбардами и пенсне на носу, взял слово:
– Вам стоит отпустить мистера Граймля, почтенный. И немедленно.
– А что, если я не послушаюсь? – с вызовом спросил констебль Бэнкс.
– Ваше неосмотрительное решение будет занесено в отчетность, ваше имя затеряется среди тонн служебных бумаг, в то время как ваше тело затеряется еще быстрее.
Говорил этот человек ровным спокойным голосом. От его хладнокровия бросало в озноб. Прочие молчали. Тяжелые револьверы в их руках и не думали дрожать – в констеблей целились явно профессионалы.
– Это не угроза, – продолжил человек в пенсне, – просто уведомление о возможном варианте развития конфликта. Рассматривайте это как извещение.
Бэнкса посетило странное чувство – словно с ним говорит вовсе не убийца в темном проулке, а какой-то конторский клерк. Клерк, который получил не одну премию за дотошность и неукоснительное следование служебным инструкциям. Это был не бандит. Это был… бюрократ.
– Если у вас есть возражения, то с прискорбием сообщаю, что они учтены не будут из-за сложности и секретности дела, к коему вы не имеете никакого отношения. Я настоятельно рекомендую вам отпустить мистера Граймля и предоставить заниматься его дальнейшей судьбой нам.
– Кто вы такие? – гневно спросил Бэнкс.
– Мы представители «Ригсберг-банка», площадь Неми-Дре, дом № 7. Уполномоченные по особо важным делам.
Все внутри констебля Бэнкса сжалось, словно кто-то принял его внутренности за грушу клаксона. Он лихорадочно пытался понять, что именно эти личности успели услышать из допроса Граймля. А еще он испугался. И не он один.
– Нет-нет-нет… – задергался сыщик в его руках. – Только не они! Не отдавайте меня им! Человек из банка не обратил на его слова никакого внимания.
– Могу я узнать, какие у вас есть претензии к мистеру Граймлю? – спросил он. – И возможно ли разумное соглашение между нами? Мое предложение таково: с вашей стороны вы обязуетесь опустить оружие и немедленно удалиться прочь, а с нашей – мы гарантируем, что вы сможете сделать это в целости и сохранности. Разумеется, вы можете отказаться, затянуть процедуру и каким-либо образом попытаться испортить нам отчетность. Пока вы не приняли решение, считаю своим долгом предупредить вас, что возможный конфликт с большой долей вероятности рискует выйти не в вашу пользу.
Несмотря на утомительный канцелярский слог человека из банка, Бэнкс все понял – и был согласен. Он медленно отодвинул нож от горла частного сыщика, поднял его и демонстративно спрятал обратно за пояс.
– Забирайте его. Несколько фунтов не стоят конфликта с такими серьезными господами. – Бэнкс решил выставить их с напарником обычными грабителями: если бы эти личности узнали о том, что они в действительности ищут, так просто уйти им бы не дали. – С вашего позволения, мы удалимся и поищем себе… гм… другого собеседника, более достойного, покладистого и… щедрого.
– Это разумная сделка, – кивнул клерк по особо важным делам и опустил оружие. Его спутники проделали то же самое.
– Не отдавайте меня им! – взвыл Граймль.
– Прости, дружище, но эти господа слишком убедительны, – сказал толстый констебль и кивнул человеку в пенсне.
После чего Бэнкс с Хоппером, осторожно пятясь, двинулись вон из Панталонного переулка…
Хоппер осмелился нарушить молчание, лишь когда они завернули за угол и оказались на Синей Брусчатой улице.
– Люди Ригсбергов… – испуганно прошептал он. – Едва нас не сцапали…
– Тише! – раздраженно бросил Бэнкс. – Ты что, полагал, будто они будут сидеть сложа руки?
– Нет, но я не думал, что мы столкнемся с ними так скоро. Они схватили Граймля и…
– И расколют его еще быстрее, чем это сделали мы, – эти клерки по особо важным делам знают, как добывать сведения.
– И что, мы теперь все бросим?
– Спятил? – Бэнкс выглядел решительным как никогда – что-что, а отступать он был точно не намерен.
– Тогда прямиком к каналу? Выуживать Фиша?
– Нет-нет… – Толстый констебль задумался. – Фиш нам, по сути, без надобности. Нам ведь нужны денежки, так? А значит, нам нужны гремлины, которые, скорее всего, их сторожат. У нас очень мало времени, если мы хотим опередить этих типов…
– Тогда прямиком на заброшенную фабрику «Терру»?
– Именно.
Констебли ускорили шаг и двинулись в сторону канала.
– К слову, Бэнкс… – сказал вдруг Хоппер. – Я тут хотел уточнить: ты ведь на самом деле не стал бы убивать этого Граймля, верно?
– Конечно, нет, – ответил Бэнкс. – Но он должен был поверить, что ему вот-вот придет конец. Ты молодец, что подыграл. Прибавил весомости моим угрозам, сделал их более серьезными: мол, если даже один из нас понимает, что это слишком, то ему уж точно стоит развязывать узел на языке.
Хоппер вздохнул с облегчением.
– А я-то перепугался. Очень правдиво все выглядело.
– Да-да… – покивал Бэнкс и искоса глянул на напарника – какой же тот все-таки легковерный болван.
– Кстати, занятная процедура, надо будет ее почаще использовать, – добавил Хоппер. – Один пугает, а другой как бы защищает. Добряк и злыдень. Как тебе идея?..
…Тем временем агенты банка из отдела по особо важным делам схватили Граймля. Засунув ему в рот кляп, они связали ему за спиной руки и надели на голову мешок. После чего двинулись в конец Панталонного переулка, потащив частного сыщика с собой.
К старшему агенту, заплетаясь в ногах от страха, подошел нервный мистер в клетчатом галстуке-бабочке и с громоздкими фотографическими очками, поднятыми на тулью котелка.