Бэнкс и Хоппер напряженно замерли. Гремлины притихли.
– Отвечать, когда полиция обращается!
Но ответа так и не последовало. Стоять на месте и ничего не делать было страшнее, и констебли, переглянувшись, неуверенно двинулись в сторону неведомого.
– Не-е-т… только не это, – пробормотал Хоппер, когда наконец разглядел притаившуюся «тварь» во всех подробностях. Громила-констебль протер выступивший на лбу пот.
Бэнкс облегченно вздохнул и расхохотался. Внутри заброшенной фабрики был пришвартован воздушный шар – именно его обтянутую сетью оболочку констебли приняли за голову жуткого монстра.
Бэнкс и Хоппер снова переглянулись. Их обоих посетила одна и та же мысль…
Констебли ринулись к воздушному шару и заглянули в корзину. Пусто.
– Знаешь, что я думаю, Бэнкс? – угрюмо спросил Хоппер.
– Знаю, – ответил напарник. – Денежек здесь нет.
– Как считаешь, гремлины знают, где Фиш их спрятал?
– Вот сейчас и выясним. Эй вы, гадкие коротышки! – Выбрав одного из гремлинов, по виду самого раздутого и трагичного, толстяк навис над ним. – Куда дели награбленное?!
– Какое еще награбленное? – поразился гремлин. – Ничего не знаю ни о каком награбленном…
– Неужели? А если я помогу тебе вспомнить? – Констебль безжалостно ткнул гремлина пальцем в раздутый живот.
Тот завопил так, будто его режут.
– Я же сейчас лопну!
Прочие гремлины поддержали солидарным вытьем:
– Он же сейчас лопнет!
– Куда дели награбленное? Отвечай! – Бэнкс снова ткнул бедолагу и принялся надавливать пальцем. На этот раз гремлин завизжал так громко, что темные цеха наполнились жутким эхом.
– Заткнись! – прикрикнул толстый констебль и опасливо огляделся по сторонам. – Хватит визжать, крысеныш…
Бэнкс понял, что так ничего не добьется, хуже того – на эти визги сюда очень некстати может кто-то заявиться. Да и вообще, судя по гремлинскому хамству, нахрапом взять их не выйдет. К тому, чтобы расколоть их, следовало подойти обстоятельно, без спешки, а на фабрике, к сожалению, долго оставаться было нельзя.
– Нужно отсюда убираться, Хоппер, – сказал Бэнкс. – Да поскорее. В любой момент нагрянет тот скользкий тип со своими банковскими слизняками. Думаю, Граймль им уже сообщил то же, что и нам.
Хоппер пожал плечами.
– Но мы ведь не можем уйти отсюда просто так.
– Верно, не можем.
– Предложения?
– Нужно придумать, как взять гремлинов с собой, – сказал Бэнкс. – Вот сейчас и пригодилась бы твоя сеть, если бы ты удосужился ее взять.
– Хех. Так я ведь и взял ее с собой! – радостно сообщил Хоппер. Распахнув пальто, он извлек сеть откуда-то из-под него.
– Что? Ты взял ее в кабаре?
– Ну да, мы же на охоту вышли.
– Как… – Бэнкс хотел сказать «глупо», но в итоге выдал: – Предусмотрительно. В общем, собираем их в твою сеть…
– А потом?
– А потом уносим ноги.
– Но мы их далеко не утащим! Этих гремлинов здесь слишком много.
Бэнкс многозначительно хмыкнул:
– Уносить ноги можно и не на своих двоих…
– Нет, нет и еще раз нет! – возмутился Хоппер, догадавшись, что задумал напарник.
– Да, да и еще раз да! – упрямо ответил Бэнкс.
– Ты совсем спятил!
– А вот и нет. Это наилучший способ.
Хоппер с ужасом воззрился на воздушный шар.
– Ты вдруг заделался аэронавтом? Неожиданно научился управлять этой штуковиной?
– Если уж старый хрыч Тумз справляется, уверен, там все не так уж и сложно. Собирай их, а я пока изучу рычаги на этой леталке…
Бэнкс забрался в корзину воздушного шара и склонился над рычагами, а Хопперу не оставалось ничего иного, кроме как начать собирать гремлинов в свою сеть. Толстые и ленивые, они были совершенно беспомощны, хоть и клацали зубами да плевались – большинство просто ругалось, оскорбляя «дуболомного верзилу» и его «корявые пальцы».
Дело было несложным, хоть и неприятным. Хоппер осторожно наклонялся к тому или иному гремлину, аккуратно подцеплял его, словно доставал таракана из супа, и под гневное «За живот не хватай, негодяй! За живот не хватай!» засовывал коротышку в сеть. После чего брался за следующего. Несмотря на свои животы, каждый из этих гремлинов оказался не тяжелее кота. Вскоре были пойманы все коротышки – общим счетом четырнадцать злобных неуважительных кусак.
– Ну что там? – нетерпеливо позвал Бэнкс.
– Готово, – ответил Хоппер. – Помогай!
Вдвоем констебли затащили сеть в корзину шара, попросту перевалив ее через борт, и та плюхнулась с очень мерзким склизким звуком.
Гремлины от подобного обращения ожидаемо взвыли, на что Хоппер пригрозил им, что, если не заткнутся, он пнет сетку. И даже для убедительности пару раз топнул по полу. Вой стих.
Бэнкс тяжело уселся в кресло штурмана. Если честно, все эти рукоятки и рычаги не внушали ему доверия – он понимал в них не больше, чем в бытовой вежливости или приготовлении суфле.
– Ну что, попробуем…
– Я все еще против, – пробубнил Хоппер, забираясь в корзину.
– Ну разумеется, ты против. А как иначе? – Бэнкс раздраженно зыркнул на напарника. – Ты уже забыл, что эти банковские сделали с сержантом Доффером, когда он не смог отыскать грабителей? Хочешь, чтобы нас постигли еще более неприятные… гм… вещи? Потому что именно так и будет, если они нас тут застанут.
– Ладно-ладно. Ты разобрался, что здесь к чему?
– Вроде бы все просто…
– «Вроде бы» не подходит.
– Тумз первым делом зажигал горелку…
Толстяк открутил вентиль на основном раструбе, пуская в горелку газ. После чего стиснул зубы, вжал голову в плечи, в любой момент ожидая взрыва, и щелкнул рычажком запальника. Кремниевое колесико крутанулось, чиркнуло и родило искру. Горелка зажглась и зарычала. Шар качнулся, гремлины в сетке завизжали, Хоппер заскулил.
– Да уймитесь вы все! – рявкнул Бэнкс.
Когда огонь нагрел газ, корзина оторвалась от пола всего лишь на фут или около того, но подниматься выше шар отказался.
– Почему мы не взлетаем? – раздосадованно проворчал толстяк. – Может, гремлины слишком тяжелые?
– Тросы, кретинский жирнюк! – раздалось визгливое из сетки. – Нас удерживают тросы!
Бэнкс поморщился:
– Заткнись, Хоппер. И сам знаю. Отвязывай!
Когда тросы были отвязаны, воздушный шар, покачиваясь, медленно пополз вверх, в разверстый пролом крыши.
– Пройдем как нитка в иголку! – усмехнулся Бэнкс, и в тот же миг оболочка ударилась о стропила.
Хоппер схватился за канаты и зажмурился, но шар выдержал и одним лишь неведомым чудом не наткнулся на торчащие острия покореженной кровли – отпружинив от стропил, он чуть отклонился вбок и проскользнул в пролом.
Гремлины наперебой зашумели:
– Мы умерли… умерли…
– Так и знал, что умру сытым! Так и знал!
– А у меня нос чешется, и я не могу его почесать… худшее из зол… злейшее из худ!
– Отставить панику! – велел толстяк. – Самое опасное уже позади!
Бэнкс толкнул рычаг, запускающий левый бортовой пропеллер. Констебль не соразмерил силу, и винт заработал на максимальных оборотах. Шар тут же принялся закручиваться волчком.
– Посла-а-абь! – закричал кто-то из гремлинов. – Дурачина! Послабь! Там же отметки, отметки! Ты что, ослеп?!
Бэнкс потянул рычаг обратно на несколько отметок, которых до сих пор не замечал, и выставил таким же образом рычаг, запускающий пропеллер правого борта. Шар стабилизировался и медленно поплыл вперед.
– Вот видишь, Хоппер? Тут все просто. – Бэнкс глянул на белого как мел напарника. – Куда летим?
– Гм. А я знаю! – встрепенулся вдруг Хоппер и указал рукой куда-то на запад Тремпл-Толл. – Переулок Гнутых Спиц возле Замочного парка. Дом старухи Барлоу – у нее когда-то был шар, на котором она летала к своей племяннице на Набережные. Там, на крыше, есть площадка, на которой можно будет пришвартоваться. Старуха умерла пару лет назад, и дом стоит заброшенный. Главное, не встретить, – Хоппер суеверно плюнул через плечо, – призрака старухи Барлоу. Говорят, он там до сих пор где-то бродит.
– Вот еще! – буркнул Бэнкс. – Главное не это. Главное – не задеть по пути якорные тросы аэробакенов и не врезаться в еще каких летунов. Вот уж сюрприз кого-то будет ждать – нападение воздушных гремлинов! Бенни Трилби из этого целую историю раздует…
Нужно сказать, убрались с фабрики «Терру» констебли как нельзя вовремя: Бэнкс заприметил внизу двигающийся сгусток тьмы, приближающийся к воротам. В нем он различил очертания экипажа.
– С носом оставили голубчиков!
– Поднимись повыше, – сказал Хоппер. – Не хотелось бы, чтобы они увидели шар и выследили нас до Замочного парка – оттуда же до нашего с Лиззи дома рукой подать. А еще они могут потревожить мертвую старуху – как бы она от этого не начала злостно мстить всем, кто живет по соседству…
– Лучше делом займись, – прервал его Бэнкс. – Смотри в бинокль, чтобы мы заранее увидели любую опасность.
Хоппер вздохнул и достал из кармана бинокль…
К облегчению толстяка, никаких опасностей за все время пути им не встретилось: ночное небо было совершенно пустым – ни одного аэрокеба или другого воздушного шара.
Так и летели. Бэнкс управлял рычагами с невероятной важностью на лице, как будто он вдруг стал адмиралом воздушного флота. Хоппер смотрел в бинокль.
Гремлины на удивление вели себя спокойно. Они лишь негромко ворчали, пытаясь умоститься в сетке, да изредка кто-то из них восклицал: «Эй, вытащи свою пятку из моей ноздри!» – и тому подобные глупости.
До Замочного парка воздушный шар Бэнкса и Хоппера добрался меньше чем за полчаса.
Приземлились констебли так же неумело, как и взлетали, – задели дымоход и врезались в чердак.
В итоге, кое-как пришвартовавшись, Бэнкс и Хоппер принялись решать, что делать дальше.
Для допроса гремлинов прямо сейчас у обоих просто не осталось сил: полет с Тумзом, обыск трущоб, кабаре, гремлинская фабрика, новый полет. Они провели целый день и всю ночь на ногах, устали неимоверно. А допрос (особенно с пристрастием) – это все знают! – не терпит усталости дознавателя: откуда же взяться пристрастию-то, если тяжело сдерживать зевки и слипающиеся глаза. Меньше всего сейчас констеблям хотелось возит