ься с хамскими гремлинами. Желание волочить сеть с пленниками в дом старухи Барлоу у них также отсутствовало – еще поди придумай, как устроить им там надежный «собачник», чтобы не расползлись, пока не ответят на все вопросы.
У Бэнкса, как наиболее ленивого и, соответственно, изобретательного, появилась гениальная идея:
– А давай оставим их в корзине и поднимем шар на лебедке. Пусть себе болтаются в небе до утра.
– О нет! Только не это! – взвыли гремлины. – Нас укачает! Нас стошнит! У нас болезнь! Тошнотворная аллергия!
– А ну, заткнулись! – прикрикнул Хоппер. – Думаешь, их можно там оставить?
– А куда они денутся, с воздушного шара-то? Это уж понадежнее будет, чем просто оставлять их на чердаке. Да и визгов их оттуда никто не услышит.
– А вдруг они того, по тросу спустятся… – неуверенно начал Хоппер, но Бэнкс глянул на него с неприкрытым раздражением:
– Ты вообще их видел? Эти толстозадые, толстобрюхие пузыри даже перевернуться на бок не могут! Какой им трос? Мы их только повыше поднимем…
У данной идеи было множество недочетов: кто-то мог пролететь мимо, кто-то мог заприметить висящий над заброшенным домом шар и удивиться, мог подняться сильный ветер, который сорвет шар и унесет его в небо… Да вообще много чего могло произойти, но день, полный тревог и треволнений, оставил на констеблях свой отпечаток – все возможные недочеты плана были сожраны усталостью.
Бэнкс и Хоппер подняли шар, дважды проверили, надежно ли закреплены швартовочные тросы. А затем, пожелав гремлинам неспокойной, тошнотворной ночи, удалились на долгожданный и заслуженный отдых.
Что ж, стоит заметить, что утром они сильно пожалеют о своем решении, когда ни шара, ни гремлинов на месте не окажется…
…В корзине воздушного шара между тем начали происходить довольно странные вещи. Гремлины прекратили выть и жалобно стонать.
– Ну что, эти болваны уже утопали?
– А мне почем знать?!
– А ты повернись и выгляни!
– Эй, кто там ближе всех к дырке в борту?! Стоят там эти двое, зыркают на нас?
Чье-то ворчание со дна сетки сообщило: «Кажется, из меня сейчас все вылезет наружу…»
Другое ворчание пригрозило: «Только попробуй!»
И третье ворчание подтвердило: «Все! Утопали!»
Это словно стало для гремлинов сигналом. Одновременно все четырнадцать коротышек начали издавать гулкие, чем-то похожие на фырканье выхлопных труб, звуки, вот только издавали они их отнюдь не ртами. Шар окутало густое зеленое облако – будь констебли сейчас в корзине, они тут же сами спрыгнули бы за борт, только бы не ощущать эту вонь.
Вскоре все стихло. Не прошло и пяти минут, как зеленое облако рассеялось, и стало видно, что гремлины удивительным образом постройнели – их раздутые животы куда-то исчезли.
– У кого там ногти самые острые – режьте сетку!
Меньше чем через минуту гремлины освободились.
– Чур, я буду капитаном! – заявил один из них – тот, который велел резать сетку.
– Нет, я буду капитаном! – принялся спорить другой…
Гремлины выясняли, кто станет капитаном их воздушного судна, довольно долго. В итоге победил Гверкин с горбатым носом, а Дреммин с острым подбородком был назначен старшим помощником.
– Тогда я буду навигатором и картографом! – заявил еще один гремлин – с выпученными глазами. С этим никто не спорил: с бумажками возиться? Нет уж, увольте!
– Перегрызи трос, Брумкин! – велел новоявленный капитан.
– Вот сам и грызи, – отозвался один из гремлинов, – я уже просто не могу есть.
– Никто не заставляет тебя есть – просто грызи и выплевывай!
– Но у меня даже челюсти не шевелятся, так я их перетрудил!
– Все у тебя шевелится – ты же сейчас говоришь.
– Говорить – это одно, а грызть – другое…
Капитан Гверкин устал слушать препирательства и повернулся к своему старшему помощнику:
– Дреммин, перегрызи трос, ты выглядишь голодным.
– Это никакой не голод, а семейное косоглазие… как будто ты его раньше не замечал…
Гверкин тяжко вздохнул и ткнул пальцем в крошечного гремлина, который был вдвое меньше прочих:
– Моркри, так как ты самый младший, назначаю тебя юнгой! Это значит, что ты должен выполнять все приказы капитана.
– Но я не хочу-у-у… – захныкал новоиспеченный юнга.
– На воздушном флоте нет такого понятия, как «не хочу»! – важно заявил Гверкин. – Есть только одно понятие. Оно звучит как «Есть, сэр!». Ты понял, Моркри?
– Есть, сэр… но я делаю это только ради блага команды! Вы должны оценить, на какие жертвы я иду! – трагично заявил Моркри и вгрызся в трос. Спустя пару минут зубовного клацанья, шмыганья носом и треска трос был перегрызен, и освобожденный шар медленно поплыл над улицей.
– Слушай мою команду! – воскликнул капитан Гверкин. – Усилить огонь на горелке!
– Есть усилить огонь! – Старший помощник Дреммин осторожно открутил вентиль на основном раструбе.
Шар поднялся на пару десятков футов. Гремлины чуть оживились.
– Братья Коперты, вы будете у нас рулевыми. Занять место у рычагов!
– Есть, сэр! – в один голос гаркнули два гремлина-близнеца с одинаковыми встопорщенными бровями. Забравшись на сиденье штурманского кресла, они взялись каждый за свой рычаг, ожидая последующих команд.
– Готовься запустить левый и правый направляющие винты на пятую отметку!
– Есть готовиться запустить направляющие винты!
– До синхронного запуска винтов… три… два… один!
Рычаги поползли на требуемую отметку. Пропеллеры пришли в движение. Зашуршали.
– Эй, кто там у нас навигатор?! Доставай то, что приготовил для нас мистер Фиш!
Гремлин, назначивший себя навигатором и картографом, нырнул под приборную доску и, открыв ящик с картами, извлек оттуда сложенный план города, к которому мистер Фиш загодя прицепил булавкой записку. На бумажке был нарисован компас со стрелкой, указывающей на северо-запад, там же стояла подпись: «Следуй за стрелкой». Ниже значилось: «1,6 мили».
– Мистер Фиш велел нам направить шар по стрелке… кхм… этой вот штуковины… – Гверкин отцепил рисунок и приложил его к самому похожему на изображение кругляшу на приборной доске. Положение стрелок на компасе отличалось от положения стрелок на рисунке, но это было легко исправить. – Готовься переключать винты на разворот! Левый борт: на одну отметку назад; правый – на одну вперед. Когда я велю «Полный вперед!», оба рычага – на прежнее место, вам ясно?
– Ясно, капитан Гверкин!
– Тогда до поворота… три… два…
– Гверкин… эм-м… – начал было Дреммин.
– Что еще? – раздраженно спросил капитан.
– Ничего не выйдет.
– Что? Почему это?
– Сам подумай!
– Я капитан – не хочу сам думать! – бросил Гверкин. – Ты старший помощник, вот и думай за меня!
– Хорошо. – Дреммин пожал костлявыми плечами. – Этот рисунок, да и вообще записка нам не помогут. Нельзя по ней лететь.
– Еще как можно! – запротестовал Гверкин. – Записку нам оставил сам мистер Фиш. А мистер Фиш очень умный!
– Он-то умный, никто с этим не спорит. Но он думал, что мы отправимся в Тайное место прямиком из логова с дырявой крышей.
– И что?
– И он нарисовал стрелку, которую нужно сравнить с этой вот стрелкой на кругляше, думая, что мы будем сравнивать там. А мы…
– Мы не там, хр-р-р… – прорычал Гверкин. Он понял, что имел в виду Дреммин. – Ты прав, старший помощник. Нельзя лететь по рисунку. Направление и расстояние поменялись. И что теперь делать?
– На карте указан нужный дом? – спросил Дреммин. – Эй, навигатор! Нужный дом указан на карте?
– Э-э-э… у-у-у… сложно. Тут куча каких-то домов указаны.
Дреммин вырвал у бесполезного навигатора карту, и они с Гверкином принялись елозить по ней носами. Прочие гремлины замерли и затихли.
– Вот он! Нашел! – Радостно осклабился капитан. – Вот, обведен кружочком и подписан: «Нужный дом».
– И вот еще! – Старший помощник указал капитану, что рядом со следами от булавки, которой был прицеплен рисунок компаса, на карте обведено еще одно место, подписанное: «Мы здесь». Это было то самое логово с дырявой крышей. Дреммин провел когтем вдоль пунктирной линии, нарисованной чернилами. Линия вела прямиком к «Нужному дому».
– Мы летели от логова не так уж и долго, верно? – добавил он.
– Это значит, что мы не так уж и далеко от него! – вставил навигатор-картограф Кворкин.
– Верно, – кивнул старший помощник. – А это значит, что…
– Мы все еще над этим… как его… Чемоданным районом, – закончил капитан Гверкин, и тут он вдруг вспомнил: – Злыдень с мордой-ящиком сказал: «Замочный парк». Дохлая соседка живет возле Замочного парка. Навигатор, ты видишь на карте «Замочный парк»?
Три гремлина сунули носы в карту, и вскоре нужный парк был обнаружен. Кворкин тут же продавил ногтем линию, ведущую от парка до «Нужного дома».
– Но как мы узнаем, куда именно лететь? Где взять направление?
– Все просто, – усмехнулся Дреммин. – Мы будем сравнивать. Как рисунок прибора и прибор. Карта – это же рисунок города, так? Смотри, что у меня есть!
– Что это такое? Закуска?
Дреммин держал в руках странную штуковину: две короткие черные трубки, соединенные перемычкой; блеснули линзы.
– Это было в ящике с картами, – пояснил старший помощник. – Так мы увидим, похожи ли улочки внизу. Помнишь, тип с мордой-ящиком в такой же глядел? Кажется, эта штуковина зовется дваглазль…
Капитан Гверкин вскарабкался по борту. Схватившись за стропу, он встал во весь рост на планке ограждения корзины, повернулся к прочим гремлинам и провозгласил:
– Экипаж! Мы летим через вражескую территорию, населенную злобными полицейскими и банковскими крючкотворами! Мы не должны посрамить мистера Фиша и мистера Каркина! Братья Коперты – на рычагах, я командую, Дреммин ведет нас по дваглазлю! Все остальные: глядим вниз и сравниваем – докладываем Кворкину, а Кворкин находит на карте места. Особое внимание стоит уделять большим штуковинам вроде парков, площадей, жирных задниц констеблей… хе-хе… это шутка! Все поняли? Слушай мою команду! Вперед! Полный вперед!