– Есть вперед, полный вперед!
– Глядите пристально, парни! – все напутствовал капитан. – Мы не можем блуждать над этими крышами вечно! Мы должны отыскать «Нужный дом»! Будем надеяться, что мистер Каркин и мистер Фиш будут ждать нас на месте!..
Гремлинский полет над Тремпл-Толл был похож на приключение, а экипаж капитана Гверкина просто обожал приключения. Им повезло с ветром – его практически не было. Повезло с летающими экипажами – и их не было. Правда, пару раз они едва не врезались в якорные тросы висящих среди облаков аэробакенов, но вскоре Гверкин научился их учитывать и вовремя отдавал приказ свернуть в сторону. То и дело, как кто-то из команды обнаруживал какое-то необычное строение, большую площадь или подсвеченную фонарями вывеску, он начинал вопить, а прочие подхватывали. И так воздушный шар медленно, но верно продвигался на север.
– Гостиница «Габенн»! Видите?! Это же гостиница «Габенн»!
– Дом-с-синей-крышей! Мы над Полицейской площадью! Внимание! Затихариться!..
– Поворот трамвайной линии! Я узнал его! Вот же он на рисунке – как кривой палец Бру!
– Да, он прямо как мой кривой палец!
– Мы близко… очень близко…
Вскоре гремлины наконец обнаружили и «Нужный дом». Он был высок и кромешно-черен. Их заметили – на крыше несколько раз мигнул фонарь.
Крошечные аэронавты узнали условный сигнал и радостно заверещали.
– Отставить радостное верещание! – велел капитан. – Снижаемся! Коперты! Рычаги на нулевую отметку! Дреммин! Вентиль! Уменьшить огонь!
Пропеллеры выключились. Дреммин при помощи вентиля начал уменьшать огонек на горелке, и воздушный шар капитана Гверкина медленно опустился. Горелка с хлопком погасла, днище корзины мягко коснулось площадки на крыше.
– Мы прибыли! – заголосил Гверкин. – Мистер Фиш! Мистер Каркин! Мы прибыли!
Но ни мистера Фиша, ни мистера Каркина на месте не оказалось. Из-за трубы вышла стройная высокая фигура. В темноте ее практически невозможно было рассмотреть, и даже гремлины с их непревзойденным зрением смогли разобрать лишь, что это какая-то женщина.
Носатые аэронавты настороженно на нее уставились.
– Где мистер Фиш?! – спросил Гверкин.
– Или мистер Каркин?! – добавил Дреммин.
– Возникли трудности, – сказала незнакомка. – Мистер Фиш послал меня вас встретить.
– Он ничего об этом не говорил.
– Я говорю вам об этом прямо сейчас.
Гремлины, преисполнившись подозрительности, не спешили верить на слово.
– И чем докажешь, что ты от мистера Фиша?
– Ну, я ведь подала вам условный сигнал. Он был верным, не так ли?
Гремлины переглянулись, сгрудились и заворчали – принялись спорить, стоит ли доверять незнакомке.
– Ла-а-адно, – протянул наконец Гверкин и повернулся к женщине. – Мистер Фиш сказал, что шар нужно будет спрятать.
– Я знаю, – последовал ответ. – Крыша этого здания разводится, и мы спрячем шар внизу.
– Здания с разводящимися крышами! – вставил Дреммин. – Просто обожаю!
– Это место безопасно? – все еще хмурясь, спросил более осторожный Гверкин. – Нас здесь не найдут?
– Здание пустует, – сказала незнакомка. – Это место давно заброшено. Окна заколочены, на двери – замок. Здесь давно никто не появлялся, внутрь никто не проникнет, и вас здесь… – она понизила голос, и Гверкину почудились угрожающие нотки, – никто не найдет. Добро пожаловать на Бремроук и Фейр. Добро пожаловать в кабаре «Тутти-Бланш».
Существуют места, которые никому не хочется посещать, но беда в том, что время от времени это непременно нужно делать. Обычно это те места, где мистеру Обывателю делают неприятно: больницы, кладбища, коттедж занудной тетушки Мюриэлл с линяющими котами и запахом прелых духов прошлого века. К таким местам относится и банк.
Банк ассоциируется у мистера Обывателя с постоянными напоминаниями о задолженностях в почтовом ящике, бесконечными очередями и днем насмарку. Вас заставляют куда-то волочиться, чтобы в итоге какие-то люди забрали ваши деньги – не хранить же их под матрасом, ведь там до них могут добраться грабители, жены-транжиры и мужья-пьяницы. В случае если у вас нет денег, банк с щедрой улыбкой в миллион блестящих зубов, как старый добрый приятель, предоставит вам ссуду. После чего с такой же улыбкой потребует возврата этой ссуды (плюс процент). Правда, больше он не ваш старый добрый приятель.
С момента, как вы поставили свою подпись и унесли из банка хоть пенни, начинают происходить весьма неприятные вещи. У дома вас подстерегают какие-то типы, кто-то спрашивает о вас у подруги кузины вашего дяди, а пропитанные пассивной агрессией письма все набиваются и набиваются в почтовый ящик. Вы одолжили у бабушки, которая просто обожает наблюдать за птицами (подглядывать за соседями), бинокль, пробираетесь домой через чердак, не зажигаете свет. Вы даже стараетесь не скрипеть креслом-качалкой. Постепенно вы привыкаете к такому существованию, полагая, что оно не так уж и ужасно. Вы надеетесь, что громилы, прокурившие вам всю дверь своими зловонными папиретками, устанут и пойдут на крысиные бои, но однажды утром обнаруживаете, что ваш дом больше не ваш, и никого не волнует, что вы там квартируете. В смысле, квартировали, ведь согласно пункту № 24 § 18, написанному шрифтом, который не прочитает и блоха, за невыплату ссуды (плюс процент) ваш дом (вместе с диванами, подушками и диванными подушками) переходит в собственность банка. А сами вы переходите в собственность улицы. Да уж, не стоило брать в банке ссуду, чтобы купить конфетку в кондитерской у госпожи Помм…
Полли Трикк не особо жаловала банки. В частности, потому что где банк – там бюрократия, а от нее у Полли начиналась мигрень. Бесконечные кабинеты, бумажные ленты, нагромождения из папок и цистерны чернил… Настоящий кошмар! Помимо прочего, нельзя забывать и о монстрах, что водятся в этих коридорах, – зануды и счетоводы, существа, крадущие вашу жизнь кроха за крохой.
В Льотомне так называемые Два Толстяка, господа-банкиры Троттер и Коттер, и им подобные завлекали в свои сети доверчивых горожан лживыми посулами и сказочными условиями («Разбогатей за день!», «Мечта уже сегодня!», «Счастье не отходя от кассы!»), но выходило наоборот – на горожанах богатели сами банки. Исходя из того, что рассказал Полли Джаспер, банки Габена были слеплены из того же теста: дважды подумай, прежде чем положить эту печенюху в рот.
Поэтому когда автоматон открыл перед мисс Трикк из Льотомна дверь «Ригсберг-банка» под сенью мрачного ворона с золотой монетой в клюве, ей стало слегка не по себе. И тем не менее виду она не подала. Нет уж, она не покажет этим злыдням ни капельки слабости! Смелее вперед, в клюв ворона, который, видимо, проглатывает уже не первую золотую монету…
– Добрый день, мисс Кэрри́ди, – сказала Полли.
Старшая клерк-мадам вскинула на нее удивленный взгляд: это был, вероятно, первый человек, назвавший ее фамилию правильно. А еще мадам несколько озадачил вид незнакомки. Девушка у ее стола была явно нездешней. Какой уверенный взгляд, какая лукавая улыбка! Быть может, это какая-то театральная актриса из Старого центра? Но что она делает здесь, в Тремпл-Толл?
Как бы мисс Кэрри́ди ни презирала посетителей банка, она нехотя была вынуждена признать, что девушка у ее стола выглядит просто великолепно. Ну разумеется, ведь на Полли были ее нежно-голубое платье, пальто и синяя шляпка, в которых она приехала в Габен.
– Добрый… добрый день, мисс… э-э-э…
– Трикк. Полли Уиннифред Трикк.
– Чем «Ригсберг-банк» может вам помочь, мисс Трикк?
– Я недавно прибыла в ваш замечательный город, – начала Полли, – и столкнулась с неким крайне досадным обстоятельством.
– Какой ужас! – для вида посопереживала мисс Кэрри́ди и тут же потерялась в догадках, словно одинокий рыбак в шторм: здесь с этой девушкой могло произойти что угодно, любое из габенских зол. – И что же это за обстоятельство?
– У вас в ходу совершенно другие деньги. Не те, к которым я привыкла.
– И к каким же вы привыкли?
– Льотомнские фанты, разумеется!
– Разумеется, – кивнула клерк-мадам и подумала: «Из Льотомна, значит. Гм… Льотомн…»
Полли продолжила:
– В Габене у меня есть добрый друг – господин судья… – Она многозначительно поглядела на мисс Кэрри́ди. – Вы знаете, о ком я…
– Конечно! – тут же догадалась клерк-мадам. – Это честь – принимать у нас доброго друга достопочтенного господина судьи Сомма.
– Да-да, – пренебрежительно, словно факт ее дружбы с одним из самых могущественных людей Саквояжного района – это не такая уж и важная вещь, махнула рукой Полли. – Так вот, господин судья Сомм посоветовал мне обратиться в «Ригсберг-банк», он сказал, что я могу открыть здесь счет.
– Все верно, но могу я уточнить, что вы…
– Также, – прервала ее Полли, вскинув перед собой указательный пальчик. – Господин судья Сомм заверил меня, что вы – надежное семейное дело и я могу ожидать здесь только самое лучшее обслуживание.
В отличие от доктора Доу, Полли знала, как вести себя с подобными женщинами: злыми, холодными и высокомерными. Она обладала в этом большим опытом, ведь ее мама была именно такой. Главное правило – быть еще злее, холоднее и высокомернее, и тогда их можно не бояться, а чтобы и вовсе склонить их на свою сторону, нужно добавить немного лести и смутить их собственной значимостью. Обычно такие женщины робеют перед важными мужчинами, над которыми не имеют никакой власти. Полли не знала никого из здешних властных мужчин и не хотела рисковать, говоря, что она – близкая подруга короля (вдруг здесь нет никаких королей). При этом она решила, что судьи здесь, как и в Льотомне, как и везде, – довольно важные личности. И эта мисс Кэрри́ди сделала за нее почти всю работу.
– Разумеется! Только самое лучшее обслуживание! Я буду рада лично…
– Ни в коем случае! – Полли снова прервала клерк-мадам. – Мне нужен ваш господин управляющий. Судья Сомм посоветовал мне обратиться напрямую к господину управляющему… э-э-э… мистеру Портеру.