Что ж, подходящую нору он нашел. Окрестности моста Гвоздарей – это такая дыра, в которой несложно затеряться, вот только мрачный дом у канала под названием «Логово» оказался местом, где намного проще можно потерять себя самого.
Еще две недели назад Блэки и подумать не мог, чем вскоре будет заниматься. Вот он сидит за своим столом в конторе, а вот уже ночует среди вонючих, грязных крысоловов: спит на пятом ярусе девятиярусной кровати в узкой комнате без окон, похожей на колодец. Вот он достает из своего гардероба довольно неплохой костюм-тройку, а вот ему с гаркающим смехом выдают форменные серое пальто и цилиндр, которые, как он понял, переходили от владельца к владельцу еще со времен основания Братства. Блэки помнил вкус омлета, тостов и пирога с рыбой, но в «Логове» они не водились, и ему приходилось обжигаться жареной крысятиной, запивая ее мерзким угольным элем. Недавно он работал с чинными господами в галстуках и очках, но теперь его окружали лишь небритые и покрытые шрамами, плюющиеся через щели в зубах типы, от которых он прежде шарахался прочь и спешил перейти на другую сторону улицы.
Жизнь схватила его за шиворот и попросту столкнула в открытый канализационный люк. И хуже всего для Блэки было вовсе не то, что он оказался выброшен на задворки, не то, что ему приходилось терпеть тяготы, к которым он был, очевидно, совсем не готов, и даже не то, что ему предстояло встретиться с жуткими крысами, которых он очень боялся. Буквально в ужас Блэки вгоняло то, что его новые «коллеги» могут узнать, как он боится крыс. Пока что он изо дня в день худо-бедно играл свою роль, но порой Блэки казалось, что Смолл все знает…
Смолл, матерый и поджарый крысолов с черной бородой и шрамом, проходящим через правый глаз, молчаливо глядел в окно. От него разило хмуростью и подвалом – это был самый жестокий человек, которого Блэки доводилось встречать, – вызывать его неудовольствие бывший клерк хотел меньше всего.
– Хватит возиться, Блэки, – хрипло проговорил Смолл, не поворачивая головы. – Тебе выдали одно из лучших, самых уважаемых пальто. Прошлым его владельцем был славный парень и умелый крысолов Мокк-задира – он лично отловил полторы тысячи крыс. Это пальто мягкое, удобное, у него даже без скрипа гнутся рукава. Мое вот подобным похвастаться не может – оно принадлежало когда-то Черному Биллу-грызлю, одному из основателей Братства: в нем почти всегда холодно, оно грубое, одеревенелое и не раз побывало в желудке гигантской крысы.
– Это тот Билл-грызль, которого якобы не брали ни пуля, ни нож?
– Ни пуля, ни нож, ни крысиный зуб. И поосторожнее с этим «якобы», парень: это не выдумки, а подлинные хроники Братства.
Блэки снова поежился и попытался достать чесучее место на лопатке, но не дотянулся.
– Мне кажется, что меня постоянно кто-то кусает…
– Это просто крысиные блохи. Свыкнешься. А теперь прекрати возиться и сиди смирно. Понял меня, Блэки?
– Да, мистер Смолл.
– Просто Смолл. У нас в Братстве нет никаких «мистеров». Попробуем еще раз, Блэки?
– Я понял, Смолл.
– Вот и славненько.
Колесо экипажа нырнуло в ухаб, фургон тряхнуло как следует, и управлявший им крысолов смачно выругался. Смолл усмехнулся, когда в ругани сидящего спереди крысолова проскользнуло имя Блэки.
– Кажется, я ему не нравлюсь, – шепотом заметил сам Блэки.
За рычагами сидел огромный угрюмый детина по имени Мэпл. Всякий раз, как кто-то к нему обращался, он гневно зыркал из-под форменного цилиндра и скалил длинный кривой клык. Мэпл был нелюдимым, разговорам предпочитал злобные монологи, да и в целом выглядел так, что, казалось, вот-вот набросится, но Смолл заверил Блэки, что «Мэпл не цапнет, если ему не наступать на хвост». Что это значит, он меж тем не пояснил.
– Дело не в тебе, – сказал Смолл. – Мэплу вообще мало кто нравится. К тому же он рассчитывал отправиться с Бриджем и Хвостом в Фонарню: в меблированных комнатах Брумса крысы загрызли уже троих детей – там даже объявили Особое Крысиное Положение, – но вместо этого он вынужден сопровождать нас.
Смолл замолчал, предоставив Блэки возможность и дальше предаваться мрачным мыслям, а Мэплу – бормотать нескончаемые ругательства в адрес южных окраин Тремпл-Толл, по которым ехали крысоловы.
Управлял фургоном Мэпл, не особо обращая внимания на семафоры, прохожих и даже предупредительные свистки констеблей у сигнальных тумб.
– Ну что за медлительные гнусы, – ворчал он, гудя в клаксон. – Ну давайте, прыгайте под колеса, сонные заморыши, сделайте мне приятно…
Шесть колес фургона обдавали неосторожных горожан грязью из луж и пару раз лишь чудом не проехались по чьей-то ноге. Впрочем, неосторожных было не так уж и много. Наученные горьким опытом, скрипучей грязью на зубах и перепачканными костюмами, прохожие предусмотрительно убирались с дороги, лишь завидев дымящую и скрежещущую громадину с гербом Братства на дверцах: крысиной головой в круге с зубцами внутрь, который символизировал капкан.
– Въезжаю в Гарь! – прорычал в какой-то момент Мэпл и зажег все экипажные фонари – помимо круглых фар, загорелся прожектор на крыше фургона, хотя и ему едва удалось осветить улицу впереди.
– Советую тебе здесь особо не дышать, – сказал Смолл замершему Блэки.
С пересечением Мосто́вой балки за окнами все потемнело, как будто фургон из полудня нырнул прямо в вечерние сумерки. С каждой минутой, что он углублялся в Гарь, зловонная туча все сгущалась. В дыму горели семафоры, но и с ними в этом лабиринте между кирпичных стен фабрик дорогу, если ее не знаешь, отыскать было практически невозможно: порой она поднималась на ржавые эстакады, а порой ныряла под землю в тоннели или пролегала прямо через цеха.
– Мы можем после Гари заехать на Чемоданное кладбище? – набравшись смелости, спросил Блэки.
– Нет, – последовал резкий ответ. – Я ведь уже говорил.
– Прошу тебя, Смолл.
– У нас есть дело. И босс, как ты помнишь, запретил тебе туда соваться. Нет у нас времени навещать твоих покойников. Радуйся, что после Гари у нас по плану миссис Берч.
– С чего мне радоваться? – с подозрением спросил Блэки.
– У тебя будет возможность поймать пару домашних крыс. Попрактикуешься на них, прежде чем соваться в канализацию.
Блэки заскрипел зубами. С момента вступления в Братство он больше не был свободен. Ему ни разу не удалось покинуть «Логово», когда его «учили науке крысолова», то есть всячески третировали и унижали, а сейчас попросту посадили на поводок. Он полагал, что найдет в «Логове» укрытие, но нашел тюрьму.
– Когда босс приказывает, ты не споришь, – продолжил Смолл. – Ты отвечаешь: «Понял, босс!» – и отправляешься, куда он говорит. Сейчас у нас Гарь, а потом миссис Берч. Босс велел нам с Мэплом присматривать за тобой, чтобы не вышло как с Мауси.
Блэки сжал кулаки, и это не укрылось от Смолла.
– Послушай, – сказал он, чуть смягчившись. – Я знаю, что у тебя есть свое «вчера». У каждого из нас есть. Или ты думаешь, что мы все родились в «Логове»? Выбрались на свет, натянули серые пальто и цилиндры и сказали: «Привет, босс!»? Нет, мы все туда откуда-то пришли, каждый притащил на горбу мешок с прошлым. Но «вчера» нужно оставить там, где ему место, – во вчера, потому что иначе оно медленно отгрызает от души по кусочку. Я знаю. Мэпл знает. Хвост знает. Мы все были как ты. Рвались исправить ошибки прошлого – ни к чему хорошему это не привело. Прошлое не исправить. Оно уже свершилось. Туда не вернуться. Как во…
– Вчера.
– Нужно сжать зубы и не поддаваться. Червоточина зарастет. Рано или поздно. У тебя новая семья – Братство. У тебя новый дом – «Логово».
– И новая цель в жизни – ловить треклятых крыс?! – вскинулся Блэки.
– Нет. Это просто работа. Служба. А цель – это выдушить из нее как можно больше пенни-пуговиц. Ведь где пенни…
– Там фунт, – угрюмо закончил Блэки. – Босс часто это говорит.
– Верно. Ты слушай-слушай босса, да повнимательнее. Уж он-то многое повидал. И зла не держи за то, что побили тебя в первый вечер и с крысой ночевать оставили. Это проверка была.
– Я ее прошел?
– Ну, ты же не на дне канала в мешке, верно? Зато мы знаем, что ты крыс не боишься. Целую ночь просидел с хвостатым в одном ящике и ни разу не взвизгнул. Даже не дал себя грызнуть. А это сложно сделать, со связанными-то руками и ногами…
Блэки промолчал. Знал бы кто-то, чего ему только стоила эта ночь в ящике! А крыса… крыса боялась его так же сильно, как и он ее, – в том, что она его не укусила, не было его заслуги.
– Тебя привел к нам человек, которого уважают в Братстве, – добавил Смолл. – Не знаю, что он такое сказал о тебе боссу, но босс особо подчеркнул, что твое «вчера» нужно во что бы то ни стало оставить в прошлом, и как можно скорее. И ты уж прости, Блэки, но мы с Мэплом не дадим тебе совершить какую-нибудь глупость вроде побега. Тебе ясно?
Блэки промолчал и с яростью глянул на Смолла.
– Тебе ясно?! – рявкнул здоровяк Мэпл, выдав тем самым, что слушал весь разговор.
– Ясно.
– Вот и славненько.
Блэки отвернулся к окну. Фургон, как и прежде, пробирался через густую черную тучу. Вдоль проезда тянулась покрытая копотью фабричная стена, сплошь поросшая ржавыми трубами. Из-за нее раздавался мерный рокот – там работали огромные машины.
– Ты сказал, что босс не хочет, чтобы со мной вышло как с Мауси, – нарушил молчание Блэки. – А как вышло с Мауси?
– Мауси стал обедом для раттелина.
– Раттелина?
– Это тварь размером с наш фургон. Мауси не виноват: тварь была слишком хитрой, но босс считает, что Мауси сглупил – мол, сам подставился. Чтобы не повторить его судьбу, тебе нужно набраться опыта, Блэки, поэтому тебя ждет прогулочка по всем возможным норам. Сделаем работенку в Гари, а потом и грызуном у старой миссис Берч займемся. Если здесь прежде не задохнемся…
– А что, миссис Берч не в Гари живет?
– Нет, ее квартирка рядом с Неми-Дре находится. На одной из узких улочек возле площади. Не люблю те места…