Мистер Шваль едва сдержался, чтобы не присвистнуть из-за двери. Кажется, он не зря сюда сунулся.
Мистер Счастливчик продолжал:
– Помимо списка, к письму была приложена бриккер-карта с гербовым оттиском семейства Ригсберг, которую я вам показывал.
– Разумеется, э-э-э…
– Мистер Портер. Вы мое имя еще услышите!
– О, я в этом не сомневаюсь, сэр.
Мистер Шваль взбудораженно сжал кулаки. Он понял, что ухватил удачу за хвост. План выстроился у него в голове за считаные секунды.
Дождавшись, когда мистер Счастливчик окончит стрижку и бритье, мистер Шваль выбежал из цирюльни, вернулся на улицу Карнаби и притаился в подворотне.
Мистер Счастливчик не заставил себя долго ждать. Посвежевший, с великолепной деловой прической, он фланировал вдоль по улице, когда из темного подъезда его окликнули:
– Эй! Мистер Портер! Вы ведь мистер Портер?!
Мистер Счастливчик замер, обернулся; на его лице четко пропечаталась мысль: «Неужели новости так быстро разлетаются? Неужели меня уже узнают на улице?» С некоторым самодовольством он кивнул:
– Да, я мистер Портер.
– Мистер Портер, у меня к вам еще одно письмо от господина Ригсберга. Дополнительные инструкции.
– Правда?
– Да-да, правда, – ответил мистер Шваль. – Пойдите сюда, я вручу вам конверт.
Мистер Счастливчик, или, вернее, мистер Наивный Дурачок, зашел в подворотню, видимо думая: «Любопытно, что там пишет господин Ригсберг?» – и это было последнее, о чем он успел подумать. Сильные цепкие пальцы схватили его за воротник, и не успел он возмутиться, как короткий нож несколько раз вошел ему в живот.
Мистер Счастливчик был мертв, а мистер Шваль, склонившись над ним и обыскав его, стал новым обладателем списка инструкций от банкира Ригсберга и его гербовой карточки.
Пальцы мистера Швали дрожали. Это действительно была бриккер-карта – такими расплачиваются доверенные лица богатеев, и все траты записываются на определенный счет. Прежде он никогда не то что не держал бриккер-карту в руках, но даже не видел их своими глазами.
Сбросив труп в канализацию, мистер Шваль поспешно направился в свою конуру, чтобы забрать все имевшиеся у него деньги. И тут-то начались первые неприятности. За опустошением тайника в старой трубе его застал Рэт.
У мистера Швали не было друзей. Он всегда был один против всего мира и один в этом самом мире. Рэт когда-то взял его под крыло, научил многим полезным вещам и считал его своим закадычным приятелем. Именно он рассказал «подающему большие надежды» мальчишке, как красть так, чтобы не попадаться, как убивать людей и не испытывать к ним жалости. «Тебе нужно представить, будто ты дальний родственник этих простаков и с их безвременной кончиной просто наследуешь то, что содержалось в их карманах», – так любил говорить Рэт.
О, он несказанно удивился, увидев, как мистер Шваль забирает их общую заначку. Рэт попытался было вызнать, что происходит, хотел отговорить приятеля от побега, но мистер Шваль понимал: Рэт – это вчерашний день, он будет только мешать. Невозможно представить последствия, если этот тип вдруг однажды возникнет в его новой жизни, а мистер Шваль был категорически против подобных приветов из прошлого.
Рэт бубнил и увещевал, все еще не зная, что дышит в долг. Мистер Шваль отвлек его утешительными речами и неожиданно напал. Рэт давно жил на улице и ко многому был готов, но он явно недооценил ту ярость, с какой мистер Шваль вцепится в свое скорое, непременно лучшее будущее и в его глотку. Вскоре Рэт остался в прошлом, был брошен истекать кровью «во вчера». Задушив его, мистер Шваль на всякий случай еще и перерезал ему горло. «Предусмотрительность превыше всего! Всегда проверяй, не прикидывается ли дохляк дохляком! Тебе же потом не нужна морока, верно?» – так говорил сам Рэт.
Бродяга Рэт был не последним, кто умер в тот день, встав на пути мистера Швали к его успешному будущему. Следующей оказалась мадам Симмс. Разыскать ее дом труда не составило – это было покосившееся трехэтажное строение на Горбатом мосту, где за небольшую плату сдавались комнаты тем, кто только перебрался в Старый центр в поисках лучшей жизни.
Мистер Шваль с легкостью влез по трубе и забрался в окно комнаты на чердаке, которую снимал мистер Счастливчик, но по неосторожности зацепил старый варитель, стоявший на подоконнике, и тот с грохотом рухнул на пол. Мадам Симмс пошла проверить, что там происходит, но ее натужное кряхтенье и тяжелые шаги сослужили ей дурную службу, когда она поднималась по лестнице и шла по коридору.
Услышав звяканье ключей, мистер Шваль притаился за дверью, выждал, когда та откроется, и набросил удавку на горло толстухи. Мадам Симмс сопротивлялась – она пиналась и в какой-то момент едва не сломала нападавшему локтем ребро, но вскоре затихла и опустилась на пол.
Отдышавшись и утерев пот со лба, мистер Шваль оглядел комнатку. Он профессионально умел определять, что человек собой представляет, по его вещам. «Наблюдательность – основной инструмент шушерника», – так учил его Рэт. Поначалу, когда Шваль только оказался на улице, ему было тяжело что-то различить в людях – они все казались ему одинаковыми, но годы практики сделали свое. Одежда – как она чищена; запахи – мыло, парфюм (если есть), помадка для волос (если есть). Больше прочего о своем владельце могла рассказать обувь.
Живший на чердаке у мадам Симмс мистер Портер откуда-то приехал в Габен – под кроватью обнаружился дорожный чемодан, который хозяин использовал одновременно вместо гардероба, комода и буфета: пара рубашек с затертыми воротничками, коричневый зонтик, жестянка с зубным порошком «Флосс», щербатая расческа, пара рыбных консервов.
Мистер Шваль проглотил голодный ком в горле, но тут же напомнил себе, что время не ждет, и продолжил обыск.
Письмо от Ригсбергов отыскалось под матрасом вместе с двадцатью фунтами и прокомпостированным билетом на поезд из Уиллабета на имя Корнелиуса Ф. Портера. К слову, что значит это «Ф», господин управляющий банка так и не узнал.
Дата на билете сообщила ему, что мистер Счастливчик прибыл в город всего пару месяцев назад. За это время он, похоже, не успел особо обрасти здесь знакомствами или найти пристойную работу (если не считать той, которую он упустил в связи с повышением в дохляки). Двадцать фунтов, судя по всему, представляли собой последние сбережения мистера Счастливчика, но сейчас вовсе не деньги интересовали мистера Шваль.
Он развернул письмо:
«Мистер Корнелиус Ф. Портер!
Мы рассмотрели вашу кандидатуру, и перечисленные вами черты характера, свойства, которыми вы обладаете, и привычки вполне устраивают господина Сесила Уортингтона Ригсберга.
Ожидаем вас в люкс-апартаментах по адресу: проспект Мерроуз, дом № 124.
Вам надлежит явиться по указанному адресу ровно в шесть часов вечера. Опоздание хотя бы на минуту будет рассматриваться как оскорбление, в должности вам будет отказано, и вы будете выдворены прочь.
Явиться следует в строго надлежащем виде, и любое отклонение от него будет рассмотрено как оскорбление, в должности вам будет отказано, и вы будете выдворены прочь.
Невыполнение хотя бы одного из требований в списке будет рассматриваться как оскорбление, в должности вам будет отказано, и вы будете выдворены прочь.
Список требований и бриккер-карта прилагаются.
Без какого бы то ни было уважения,
Прочитав письмо, мистер Шваль усмехнулся: «Нет уж, мистер Счастливчик просто не потянул бы эту работу в окружении подобных личностей». Так что он ему сделал, можно сказать, огромное одолжение.
Напоследок оглядев пристанище мистера Счастливчика, мистер Шваль подтащил тяжеленную тушу мадам Симмс к окну и вытолкнул ее наружу. Тело домоправительницы приняли в себя мутные воды канала Мух, а мистер Шваль закрыл окно и покинул дом мадам Симмс. Его ждало множество дел, а времени было в обрез…
Поначалу он посетил мистера Франка, но уже в качестве клиента – денег, что у него были (и собственных накоплений, и тех, что он «унаследовал» от мистера Счастливчика), едва хватило на прическу «Мэлори».
– Сегодня просто какой-то день представительных господ, – сказал цирюльник. – Ну, или больших начинаний, – добавил он, подозрительно оглядев одежду мистера Швали…
Выйдя за порог «Куафюра у Франка», мистер Шваль глянул в список:
Цирюльня «Куафюр у Франка». Прическа «Мягкий Мэлори». (Готово.)
Портной мистер Кюильри из «Брюзггс». Костюм-тройка. Конторский крой. Цвет – ночной фиолет.
Обувная лавка «Шентс». Туфли «Ла-ботт». Цвет – ночной фиолет.
Шляпное ателье «Клошш». Цилиндр «Дженти» № 7.
Часовой салон «Крампс», часы «Гидеон», цепочка 18 дюймов № 23.
«Перчаточная мадам Шигерли». Три пары перчаток: для официальных выходов, для рутинных будней и для пресмыкания.
Парфюмная курильня «Флуаррен». Парфюм «Хоронн»…
И так далее и тому подобное. Включая галстук с описанием узла, запонки и даже ручной фонограф «Коттонли». В самом конце стояло предупреждение о том, что в случае лишних трат с бриккер-карты мистер Портер на должность принят не будет, а вместо этого отправится в долговую тюрьму Браммл.
Новый костюм, обувь по размеру и прочее… Мистер Шваль никогда прежде не душился парфюмом, не носил галстук, цилиндр или запонки. И все же самым непривычным для него было находиться в местах, которые он посещал по списку одно за другим. Он чувствовал себя не в своей тарелке, полагая, что обман для всех очевиден, и ожидал, что вот-вот его разоблачат и вышвырнут вон из ателье или из салона. Хотя пообвыкся мистер Шваль все же быстро – с каждым последующим местом в списке он становился все увереннее и наглее. «Умение схватывать ситуацию не менее важно, чем умение хватать кого-то за горло», – говорил Рэт.