– Но это обманчивое чувство. Чувство… чувство… – Человек у окна будто пытался распробовать то, что говорил. – Я знаю, что это значит. Чувство – это результат в логической машине. Несколько базисных процессов, направленных на исполнение тех или иных задач, работая вместе, создают надстройку – еще один процесс. Эмоциональный. Считывать – анализировать – выстраивать отношение к объекту. Чувство… Я понимаю, что значит это слово, но никак не могу докопаться до сути, ухватить ее. При этом я знаю, что вы понимаете меня единственно верным образом, когда я говорю, что ваше чувство обманчиво. Хотя сам я не понимаю, как процесс в логической машине может быть обманчивым. Ведь процесс – это просто совокупность взаимосвязанных действий. Последовательность. Какое отношение «правдивость» или «обманчивость» могут иметь к последовательности действий? Разве что этим словом вы называете ошибку в расчетах…
Мистер Портер разъяренно сжал трость обеими руками. Что несет этот тип?!
– Моя Машина. Где она? Лучше бы вам отдать ее, мистер Рипли.
Человек у окна будто не услышал и продолжил свой абсурдный монолог:
– Вы считаете, что все рычаги у вас и, дернув любой из них, вы тут же оборвете чью-то судьбу… судьба… Еще одно странное слово. Странный язык. Странное описание действительности и ее механизмов. Но я вынужден говорить на вашем языке, так как моего вы не поймете. Мистер Портер, чувство… ощущение вашей власти над людьми и их судьбами продиктовано лишь двумя вещами: вашим положением и присутствием ваших агентов… этих клерков-убийц. Но что вы можете без них?
Господин управляющий «Ригсберг-банка» отступил на полшага к двери. Что-то здесь происходило. Он пока не понимал, что именно, но этот Рипли… Почему он так спокоен? Почему не обернется? Почему даже не шелохнется?
Агенты банка тем не менее остались на своих местах, оружие в вытянутых руках не дрогнуло.
Человек у окна продолжал:
– Но сейчас вы не в своем банке. И здесь нет вашего цепного пса мистера Ратца. Мистер Ратц вас не защитит. Он сейчас находится на том берегу канала. Я вижу его. Он и несколько его подчиненных вышли из экипажа и направились к разрушенному мосту.
При этих словах даже непоколебимые агенты банка занервничали. Нет, они не ударились в панику – лишь с тревогой переглянулись.
– Мистер Рипли, – мистер Портер сбросил охватившее его оцепенение и решил вновь взять ситуацию в свои руки, – если вы сейчас же не…
– Процессы, мистер Портер, – перебил этот таинственный Рипли. – Рычаг всегда запускает какое-то зубчатое колесо… Мистер Ратц велит человеку в полосатом пальто сдаваться. И шнур загорается. Рычаг толкает шестерню, вы понимаете? Огонек уже ползет по шнуру…
– Что? Какой еще шнур? Вы вообще в своем…
Договорить мистер Портер не успел. За окном раздался взрыв. Рыжее зарево расцвело где-то на другом берегу канала. Стекла в раме задребезжали – взрыв был слишком далеко. Почти сразу за первым прогремел еще один, и еще.
А дальше началось подлинное безумие. Пораженный господин управляющий банка не успел оформить в голове ни одной связной мысли, когда мистер Рипли развернулся. В первое мгновение мистер Портер подумал, что у него нет лица, но на деле оно скрывалось под высоким стоячим воротником пальто, над которым блеснули стеклышки защитных очков. В ладонь Рипли из рукава пальто скользнул револьвер.
В тот же миг агенты банка отреагировали. Они одновременно нажали на спусковые крючки. Мансарда наполнилась грохотом, в котором можно было разобрать звон бьющегося оконного стекла. Все кругом стремительно затянуло собой облако порохового дыма.
Мистер Портер не видел, попал ли кто-то из его людей в этого Рипли, но, учитывая, сколько пуль в него было выпущено, вряд ли он все еще стоял на ногах.
Один из агентов банка неожиданно вскрикнул и, выронив револьвер, рухнул на пол – на месте его правого глаза зияла кровавая дыра от пули. Из пороховой тучи вырвалась черная фигура. Схватив другого агента за грудки, Рипли отшвырнул его прочь. Сила этого человека казалась просто невероятной: агент банка пролетел через все помещение, врезался в окно и, выломав собой раму, с криком вылетел наружу. Вскоре крик его оборвался.
Господин управляющий отшатнулся и уперся спиной в дверной косяк. Этого не могло быть! Его люди никогда прежде…
Неизвестно, что он пытался подумать: «…никогда прежде не подводили меня!», «…никогда прежде не встречали того, кого не могли одолеть!», «…никогда прежде не были убиты!» Двое оставшихся агентов продолжали стрелять, но Рипли было не различить в густом пороховом дыму. Он словно сам стал дымом. Мистер Крисп, не тратя времени на перезарядку револьвера, выхватил из своей трости спрятанный внутри тонкий клинок. Мистер Гаррих отступил к деревянной колонне, высматривая Рипли.
– Крисп, слева! – закричал мистер Портер.
Он не знал, как Рипли оказался в одном шаге от мистера Криспа, – какое-то мгновение назад его там не было!
Мистер Гаррих сделал несколько выстрелов. В грудь Рипли вонзились три или четыре пули, но он даже не пошатнулся. Стремительно вскинув тонкоствольный револьвер, Рипли выстрелил. Пуля прошла над плечом мистера Криспа, даже не задев его.
Мистер Крисп сделал выпад клинком, но Рипли вдруг исчез, и оружие проткнуло лишь пустоту. В следующий миг он появился снова. Ударив мистера Криспа кулаком в горло, Рипли перехватил его руку с клинком и перенаправил его.
Прямо на глазах у застывшего мистера Портера острие вошло под подбородок мистера Криспа, проткнуло его голову и, окровавленное, вышло из тульи цилиндра, пришпилив тем самым его к голове.
В тот же миг с пробитым глазом на пол рухнул и мистер Гаррих. Пуля, которую выпустил Рипли за секунду до расправы над Криспом, не была растрачена напрасно.
Мистер Портер опомнился и бросился прочь. Выскользнув из ставшей могилой для его людей мансарды в коридор, он ринулся к лестнице, но так до нее и не добрался. Рипли появился – возник прямо из воздуха! – прямо на его пути.
Мистер Портер попятился, но Рипли снова исчез. Чтобы уже в следующее мгновение появиться за спиной господина управляющего банка.
Сильные пальцы вцепились в воротник пальто мистера Портера. Рывок – и тот упал на пол.
Волоча его за собой, Рипли двинулся обратно к двери мансарды.
– Пусти! – заорал мистер Портер. – Пусти меня!
Но Рипли не обращал никакого внимания ни на его крики, ни на бессмысленные попытки вырваться.
– Обманчивое чувство, – механическим голосом проговорил он, затащив свою дергающуюся жертву в мансарду. – Обманчивое. Чувство.
Дверь захлопнулась.
Глава 4. История Бикни
– Сэр, я иду в лавку мистера Бейли, – сказала экономка, поправляя шляпку и разгоняя рукой тучу вишневого папиретного дыма.
– Хорошо, миссис Трикк, – ответил доктор, не поднимая головы и не вынимая изо рта папиретки.
– Еще я планирую зайти на почту. Вам что-то нужно?
– Нет, ничего не нужно.
– А потом я пойду в Гарь, – продолжила экономка. – Зайду в лавку ядов и отрав «Верминс», куплю стрихнин. Вечером у нас будет чудесный супчик со стрихнином по старому бабушкиному рецепту.
– Хорошо, миссис Трикк, как пожелаете…
Миссис Трикк бросила на доктора укоризненный взгляд, наделила осуждающим взглядом Джаспера, который был так же поглощен каким-то там делом и совершенно забыл о всяческой вежливости, и, оскорбленно вздернув подбородок, направилась к двери. Вот так всегда: доктор сперва ее не слушает, а потом возмущается, почему это вдруг закончились канцелярские скрепки или как так вышло, что она была у мистера Питриппа в «Спрутсоннс» и не купила каракатиц.
Доктор Доу и Джаспер меж тем действительно были очень заняты. Они уже почти час изучали добытые в кладбищенском архиве фотокарточки. Оба вооружились лупами с толстыми стеклами, доктор при этом запасся вишневыми папиретками, а Джаспер – целой пачкой «Твитти».
За все время, что они работали над уликами, услужливо подброшенными для них Фишем, им удалось сделать несколько важных открытий. Кусочек за кусочком выстраивалась сшитая, словно лоскутное одеяло, картина. Отдельно стоит упомянуть, что взялись за изучение фотокарточек Натаниэль Доу и Джаспер со всей возможной серьезностью. Перед тем как они сели у камина, доктор сказал:
– Принеси из кабинета тетрадь для вскрытий и карандаш, Джаспер, – ты будешь все записывать, чтобы мы ничего не упустили. Жаль, варитель сломан – сейчас бы мне не помешала чашка кофе с корицей…
Починить «Хноппиш» доктор Доу пока так и не собрался – его постоянно что-то отвлекало.
– Итак, фотокарточка № 1, – начал доктор, когда они приступили к исследованию. – Записываешь? Хорошо. Тут у нас два человека лет тридцати – тридцати пяти. Стоят у какого-то заведения. На вывеске написано: «ДАЛОКОШШШ» (три «ша»). Между ними стоит Машина Счастья – предположительно. Как бы ты охарактеризовал ее для заметки, Джаспер?
– Эм-м… странная… Нет, постой! Причудливая…
Механизм представлял собой конструкцию в пять-шесть футов высотой, с заслонками и вентилями, топкой, несколькими цилиндрическими сосудами и дюжиной разномастных труб. На передней панели был какой-то шильдик…
– Может, гравировка что-нибудь прояснит? – Доктор поднес лупу к карточке. – Здесь написано… – Он наслоил на основную линзу еще два дополнительных стеклышка, прищурился и лишь тогда с трудом смог прочесть: – «Ри… бер… ри… робб…» Что за странное название?.. Итак, на машине стоит надпись «Риберриробб» – то ли название механизма, то ли название компании или фабрики, которая его произвела.
– Я думал, там будет написано: «Машина Счастья», – проворчал Джаспер. – В любом случае она не выглядит особо… счастливой. В смысле она хоть и странная, но…
– Полагаю, все зависит от того, что она делает. Давай поищем что-нибудь, что прольет хоть какой-то свет на всю эту историю…
Самой первой раскрытой зацепкой стал… нос. Доктор почти сразу узнал нос взлохмаченного человека, и все же, чтобы удостовериться, на всякий случай сравнил нос с фотокарточки с носом лежащего в кабинете наверху Фиша. Носы были идентичны. Помимо них, схожими оказались и некоторые другие черты. И тогда Натаниэль Доу сделал предположение, что на фото изображен отец или, что вероятнее (учитывая то, что фотокарточка выглядела очень старой), дед мистера Фиша.