– Это еще что за новости?
Натаниэль Доу выдвинул ящик стола. На установленной внутри системе оповещения дергался колокольчик, подведенная к нему проволока ходила ходуном.
Доктор помрачнел. Закрыв тетрадь, он взял со столика с инструментами скальпель и покинул кабинет. Ни в коридоре, ни внизу, в гостиной, никого не было – тем лучше.
Зайдя в чулан, он открыл люк в полу.
Из подземного хода на него глядели три пары глаз, болезненный свет фонаря высветил кровоподтеки и рваные раны. У всех троих незваных гостей были длинные серые пальто и серые цилиндры.
– Вы дома, док, – сказал обладатель густой черной бороды. – Славненько.
Доктор Доу промолчал, надеясь, что по его лицу прекрасно видно, что он крайне раздражен.
– Я помню, что мы должны вас предупреждать о своих визитах, док, – продолжил чернобородый, – но мы попали в крысорезку, и парень пострадал.
Доктор Доу глянул на самого молодого из всей троицы. Тот и впрямь выглядел не ахти: его кое-как перебинтовали там и здесь грязными тряпками, но все его пальто было в крови, также кровь текла на глаза и из-под тульи цилиндра.
– Подлатайте его, док. Я не могу вернуться в «Логово» и сообщить боссу, что мы еще одного новичка потеряли.
– Что насчет вас, Смолл? – Доктор перевел взгляд с чернобородого крысолова на молчаливого гиганта, цилиндр которого едва ли не торчал из люка. – Мэпл?
Мэпл улыбнулся, и между его зубами просочилась кровь. Смолл буркнул:
– Пара царапин. Ничего серьезного…
Доктор склонился к проему.
– Помогите его поднять. Так, сюда… Осторожнее, да, вот так.
Вскоре крысолов Блэки оказался в чулане.
Доктор глянул вниз, сказал: «Ждите там» – и закрыл люк…
Пошатывающийся бледный Блэки был доставлен в кабинет. Натаниэль Доу помог ему снять пальто и цилиндр, усадил на стул, после чего зажег все свои лампы и направил их на пациента. Взяв со столика с инструментами ножницы, он разрезал рукава рубахи крысолова. Под ними обнаружились кровоточащие раны, явно оставленные чьими-то зубами. В некоторых местах из них вырастали пульсирующие зеленоватые фурункулы.
– Инфекция от крысиных укусов, – прокомментировал доктор. – Что произошло, мистер Блэки?
– Про… просто Блэки. В братстве нет мистеров. Ну, кроме босса…
– Вот, значит, как вы заговорили…
Блэки застонал, но больше от отчаяния, чем от боли. Не в силах смотреть на свои жуткие раны, он отвернулся и крепко зажмурился.
– Не бойтесь, я помогу вам, – сказал доктор.
– Б-благодарю.
– Пока не за что.
– Я… я благодарил вас за то средство, которое вы мне дали: как вы и говорили, крыса на испытании боялась меня. Если бы не вы, я бы не пережил первую ночь в «Логове»…
Надев перчатки, Натаниэль Доу взял со столика оцинкованный судок и наполнил его из толстой коричневой склянки. Прозрачная жидкость зашипела. Скатав из салфетки рулончик, доктор взял его щипцами и опустил в судок. Немного выждав, пока тряпица пропитается, он принялся очищать раны. Теперь уже зашипел крысолов.
– Я рад, что вы до сих пор живы, – будто не замечая мучений пациента, сказал доктор. – Как они с вами обращаются? Полагаю, отвратительно.
– Они… они не так плохи, – выдавил Блэки сквозь зубы. – Если узнать их чуточку получше. Мэпл только кажется грубым и непрошибаемым, но на деле он видит мир как ребенок. А Смолл…
– Смолл, да, – кивнул доктор и, положив щипцы на стол, взял скальпель. – Смолл из тех старых солдат, которые живут в вечном ожидании новой войны. Он очень умен, Блэки, советую вам держать с ним ухо востро.
– М-м-м… – простонал крысолов, когда доктор парой быстрых движений вспорол несколько фурункулов. Подхватив со столика крошечную ложечку и пустую склянку, он начал собирать в нее буро-зеленоватый гной.
– Где именно вы получили эти раны?
– Мы отправились в Фонарню. К меб… меблированным комнатам Брумса, где живут рабочие. Под домом был прорыв, и началось нашествие. Мы спустились в коллекторы. Это был настоящий бой. Я там едва не сгинул, но Мэпл вытащил меня и зашвырнул в нишу между трубами, а сам около часа сдерживал напор этих тварей. Огромных, размером с волкодава, тварей! Вы представляете, доктор? Вы знаете, как я боюсь крыс. Но это… это уже не просто крысы! Рядом с ними ты буквально прекращаешь осознавать происходящее и способен лишь безвольно и тупо глядеть на налитые чернотой глаза и оскаленные пасти. А Смолл… Смолл схватился с крысой, которая была размером… размером с ваш дом, доктор. Еще неделю назад я и представить не мог, что подобные твари существуют. Это… это…
– Ужасно, полагаю, – буднично сказал доктор Доу. – Что ж, теперь займемся вашей головой, Блэки.
Блэки поглядел на свои руки – они уже были смазаны какой-то желтоватой мазью и перетянуты чистыми бинтами.
Сетуя на то, как крысоловы бездарно и безвкусно обмотали голову Блэки, доктор снял тряпки. Под ними обнаружились три длинных и глубоких пореза, оставленных когтями.
– Все совсем плохо, доктор?
– Никогда не понимал этого. – Доктор Доу принялся очищать раны. – Люди то и дело говорят: «Совсем плохо». Как будто бывает не совсем плохо. И как будто у кого-то есть специальный измеритель беды. Тосты подгорели, оторвало ногу, умер дедушка… Что из этого «совсем плохо»?
– По… полагаю, все, кроме тостов.
Доктор покачал головой.
– Позволю себе не согласиться. Железный комиссар из Дома-с-синей-крышей прекрасно себя чувствует с новой механической ногой – он и думать забыл о мучившей его десятилетиями подагре и ломоте в колене. Когда умер мой дед, все наше семейство вздохнуло с облегчением – он был тем еще мерзавцем: никому не пожелаю такого деда – даже злейшему врагу. При этом мой день становится бесповоротно испорчен, когда утренние тосты подгорают. Сейчас будет очень больно.
Доктор вооружился кривой иглой и нитью. Склонившись над Блэки, сказал:
– Придется наложить тринадцать швов. И шрамы останутся. Постарайтесь не двигаться.
Доктор принялся зашивать, а Блэки, вцепившись руками в собственные колени, заскрипел зубами и застонал.
– Я знаю, что все это для вас в новинку, – говорил доктор, совершая стежок за стежком, – и тем не менее вы недурно справляетесь.
– Я… я должен вас ненавидеть, доктор, за то, что вы сделали, – процедил крысолов. – Но… у-у-у… я всякий раз напоминаю себе, что у вас не было выбора.
– Не шевелитесь.
– Хуже всего ночами, когда все эти люди засыпают. Я… я не могу сомкнуть глаз и все думаю, как она там, и…
– Я ведь велел вам не шевелиться.
– Мне… очень страшно, понимаете?
Доктор на миг остановился, словно хотел что-то сказать, но уже в следующую секунду продолжил свою работу.
– Перед тем как нас вызвали в Фонарню, – морщась от боли, произнес Блэки, – мы ловили крысу у миссис Берч на Каштановой улице.
Доктор ничего на это не сказал, и Блэки добавил:
– Думаю, что вы все это устроили. Зачем?
– Вы и сами знаете.
Повисла тишина.
Перед глазами у Блэки все плыло. Игла протыкала кожу, нить скользила сквозь нее со слышным лишь ему шорохом. Прямо над ним застыло сосредоточенное лицо доктора Доу. Это лицо могло бы принадлежать автоматону, вздумай кто-то натянуть на его латунную голову человеческую кожу.
Вскоре все было закончено. Доктор взял ножницы и перерезал нить. Протер лоб Блэки салфеткой и уставился на него не моргая – так, будто бы любуясь своей работой.
– Вы правы, доктор, – проговорил крысолов, глядя в его темные холодные глаза. – Это все для меня в новинку. Я в кошмаре. И никогда не проснусь. Так мне кажется, и с каждым днем уверенность в этом становится все сильнее…
– Кошмар закончится, – пообещал доктор. – Нужно набраться терпения, Блэки.
Крысолов глянул на него с мольбой.
– Когда? Когда он закончится?
– В тот момент, как я найду лекарство. Вы же знаете, что дело лишь в нем. Я работаю над тем, чтобы помочь вам, а вы тем временем должны играть свою роль.
– Я не уверен, что меня хватит надолго. Если меня разоблачат… они разделаются со мной. Босс сказал…
Доктор Доу с досадой дернул головой.
– Неважно, что он сказал. Он у меня в долгу – даже если крысоловы узнают о вашей боязни крыс, они ничего вам не сделают. Думаете, я привел бы вас в «Логово», если бы вашей жизни там что-то угрожало?
– Но ведь босс…
– Я знаю мистера Киттона много лет. Знаю его мерзкий характер и не менее мерзкое чувство юмора. Все эти россказни о том, что делают с теми, кто не проходит испытание, – это просто страшные истории для новичков. В действительности меня беспокоит то, что они заставляют вас участвовать в схватках с крысами, но с этим я ничего не могу поделать. Все должно выглядеть достоверно, и никто из крысоловов не должен ничего заподозрить: мы не знаем, кто может быть с Ним связан.
Блэки опустил голову.
– Вы уже говорили это. Его люди повсюду. И чем больше я узнаю крысоловов, тем больше склоняюсь к тому, что кто-то из Его людей может быть среди этих бесчестных и беспринципных типов. Они принимают участие в мухлеже с крысиными боями и еще во множестве темных дел… Только подумайте, доктор, они подбрасывают крыс в дома, чтобы их вызвали!
– Неужели?
Доктор Доу вернулся за свой стол, закурил и сцепил пальцы.
– Любопытно-любопытно… – Он бросил задумчивый взгляд на человека, лежавшего без движения на хирургическом столе.
– Что именно вам кажется любопытным?
Доктор посмотрел на Блэки.
– Кажется, пришло время пригласить сюда Смолла и Мэпла, – сказал он, и его взгляд потяжелел. – Мне придется сделать то, что я обещал себе не делать: воспользоваться услугами Братства крысоловов.
В доме № 7 в переулке Трокар все спали. Под его крышей поселилась звенящая тишина. Было слышно, как в гостиной тикают часы, а в комнате Джаспера сонно жужжит пчела Клара.
Фредерик Фиш пошевелил кончиком носа, поморщился, сперва открыл один глаз, затем другой, после чего оторвал голову от подушки.