Структуры кривых эволюции обозначают подвиды. И поскольку подвидов у каждого вида жизни достаточно много, то их волны (спирали) развития бесконечно переплетаются, накладываются и противополагаются друг другу. Пользуясь физической терминологией, можно говорить о феномене множественной интерференции волн, с эффектами как усиления, так и гашения амплитуд их колебаний. Результатом этого бесконечно противоречивого и в то же время закономерного множественного процесса-взаимодействия и является существование того огромного разнообразия биологической жизни на Земле, которое мы сегодня имеем и изучаем.
Что же касается механизма межвидовых превращений жизни, то последний пока как бы ускользает от рассмотрения из-за отсутствия соответствующих научных доказательств…
Между тем, согласно многочисленным законам, и в первую очередь закону сохранения энергии (Джоуль, Гельмгольц), статус-кво в природе неуклонно поддерживается за счёт закономерного перераспределения информации, энергии и вещества между галактиками во Вселенной, различными космическими объектами, планетами Солнечных систем; а на Земле, в том числе, – и между различными экосистемами (экологическими нишами). Как метко выразился на эту тему К. Э. Циолковский, «тепловая смерть Вселенной точно уравновешена её жизнью».
Известно также и то, что, когда какие-либо виды жизни задыхаются от энтропийных отходов, они либо активно мутируют в направлении более совершенных форм подвидов жизни, либо вымирают в пользу качественно новых её видов. При этом на Земле должно сохраняться хотя бы относительное количественное постоянство видов. Что касается их численности, то она, по-видимому, также регулируется функционированием постоянного стрессового циклического механизма «Рождение-Смерть», через взаимодействие с окружающей средой, а также – с представителями своего и других видов живого на Земле.
И всё же объяснить макроэволюцию, то есть образование новых видов жизни имеющимися на сегодня научными данными: генетическими макромутациями (своеобразными квантовыми скачками) или интерференцией информационно-энергетических волн развития не представляется возможным.
Исключительно в качестве предположения может рассматриваться вариант нестандартного по мощи и специфике воздействия экстремального фактора-стимула типа катастрофического катаклизма, также волновой, но доминантной природы, который путём тотального гашения волнового процесса как бы вырывает огромные звенья видов из бесконечных эволюционных циклов жизни и заменяет их новыми видами… И это тоже спорно…
Итак, микроэволюционный механизм развития имеет как минимум два существенных компонента: постепенное количественное накопление в течение жизни особи или индивидуума новых признаков, свойств и качеств, и стрессовое по своей природе изменение свойств материи, как следствие: а) смешения генов в потомстве; б) прямого изменения наследственности вследствие мутаций; в) заболеваний, старости и смерти. При этом третий из названных, безусловно, стрессовый компонент механизма эволюционирования, в равной степени связан как с жизнью, так и со смертью. При такой постановке вопроса можно смело говорить о циклическом биоритме «Жизнь-Смерть» и о его роли в эволюционном развитии каждого отдельного вида живого на Земле.
Приобретенные в ходе индивидуальной жизни фенотипические, эволюционно значимые признаки и особенности генетически, по-видимому, формируются и видоизменяются в течение всей жизни как на гонадальном (преимущественно в молодом возрасте), так и на соматическом уровнях. При этом приобретаемые фенотипические признаки постоянно проходят через горнило генетического отбора в собственных половых и соматических клетках, в ходе которого геном организма изменяется адаптационно, по-видимому, целесообразным образом, под давлением негенетических внешних и внутренних факторов и условий жизни.
Болезни живых существ, а также процессы старения организмов сопровождаются физиологическими и патологическими компенсаторными реакциями и тоже имеют эволюционную значимость как с точки зрения выживания самих особей, так и их потомков, жизнь и развитие которых могут быть гарантированы именно благодаря той высокой цене (болезням и даже смерти), которая была заплачена их предками.
Иными словами, эволюционную ценность имеют не только адаптивные реакции организма на внешние и внутренние факторы среды, но также физиологические и патологические компенсаторные генотипические реакции, проявляющиеся при различных заболеваниях.
И даже полом адаптационно-компенсаторного механизма (летальный исход) у отдельных представителей или групп того или иного вида, в эволюционном отношении, безусловно, позитивен как в плане освобождения, расчистки территории экологической ниши, так и в смысле большей генетической устойчивости потомства к тем стрессорным факторам среды и заболеваниям, которые послужили причиной болезней и даже смерти предков.
Но если всё сказанное выше верно, то до каких пор могут спорить сторонники плавного непрерывного эволюционного развития жизни с учёными мужами, отстаивающими позиции сальтационизма (прерывистого, скачкообразного развития)? Ведь фактические данные, заслуживающие серьёзного рассмотрения, постоянно накапливаются как с той, так и с другой стороны. И как может быть иначе? Изолированно отстаивать одну из указанных точек зрения – значит забыть о важнейшем диалектическом законе развития – перехода количества в качество. Почему стрессовые процессы на Земле и в космосе, безусловно, сопровождаемые не только разрушительным, но и созидательным потенциалом, часто игнорируются, когда речь заходит об эволюции? Но достаточно только предположить, что эволюционный процесс и не плавный, и не скачкообразный, а плавно-скачкообразный, как резко возрастает значение того и другого, заполняющих свои ниши и вступает в свои неотъемлемые права стрессовая природа жизни как одна из главных биологических пружин процесса эволюции в целом.
Естественный отбор, лежащий в основе микроэволюции видов жизни – это не просто механизм, это – естественный диалектический закон, подобный всем другим известным законам природы, космоса и Вселенной. Он, безусловно, находится в тесной связи с такими диалектическими законами, как закон единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания и перехода количества в качество. И только через призму последних закон естественного отбора наполняется содержанием и смыслом.
Надо признать, что великий материалист Ч. Дарвин, объявив о том, что эволюционная изменчивость не программируема, то есть случайна и постепенна (многие миллионы лет); более того, что сама эволюция жизни представляет вполне естественный процесс, легко объясняемый борьбой за существование с себе подобными особями, а также с другими видами и с условиями среды обитания, тем не менее, не смог избежать в своей теории чудесного. И чудесным у него оказалось как раз главное: учение о естественном отборе. И совсем не естественным, научно-прозрачным, а безошибочно-разумным, и в то же время загадочным, предстает естественный отбор в его учении. И если даже и случайна изменчивость признаков, то уж об отборе наилучших приспособительных свойств и качеств из бесчисленного количества случайных – этого сказать никак нельзя. Естественный отбор – безупречный природный селекционер (куда там бедному учёному-селекционеру с его улучшенными породами мастопатийных коров, малоподвижных лошадей-тяжеловозов, ожиревших до безобразия свиней и так далее). Только естественный отбор, по Дарвину, может выбрать из масс случайных и в большинстве, вредных признаков, единичные и наилучшие варианты, с целью последующего их наследования в ходе эволюции потомками.
Жан Батист Ламарк, как впрочем и родной дед Ч. Дарвина Эразм Дарвин, настаивали на направленной изменчивости видов, объясняющей целесообразность прогрессивных эволюционных превращений. Здесь они находили таинственный ключ к природе эволюции жизни. Ч. Дарвин отказался от направленной изменчивости, заменив её плавными, случайными изменениями признаков, но тут же и сам обратился к таинственной, по сути, разумной силе – естественному отбору в природе.
Подытоживая тему критических замечаний к современной теории эволюции жизни на Земле, мы позволим себе сформулировать восемь замечаний-положений, которые, по нашему мнению, должны быть учтены в новой теории.
1. В основу эволюционного развития жизни на Земле должны быть положены не биологические составляющие, а информационно-энергетические механизмы эволюции сознания.
2. Механизм эволюционного развития жизни не является ни градуальным (плавным и постепенным), ни сальтационным (скачкообразным). В соответствии с основными диалектическими законами развития он может быть только градуально-сальтационным (плавно-скачкообразным). При этом в биологии развития закон естественного отбора был и остаётся краеугольным камнем эволюционного селективного процесса.
3. Эволюция жизни не является непрерывно прогрессирующим процессом. Она происходит в соответствии с биоритмами и циклами развития, с периодами как совершенствования, так и деградации; как развития, так и смерти.
4. Влияния внешних и внутренних факторов среды, и в первую очередь, стрессорных воздействий, являются главной причиной прижизненной генетической изменчивости индивида, выражающейся в изменении его фенотипа. При этом болезни и смерть также должны быть включены в программу эволюции как отдельного индивида, так и видов жизни в целом. Их внутренняя стрессовая природа способствует ускорению эволюционирования жизни посредством адаптационно-компенсаторных реакций, реализуемых как генетическими, так и, по-видимому, негенетическими механизмами.
5. Биологическая изменчивость, имеющая эволюционную значимость, может быть только причинно-обусловленной. Она не должна опираться на сомнительную случайность, не имеющую к тому же чёткого научно-философского толкования.
6. Мутации (как точковые, так и хромосомные) – главный двигатель эволюции жизни есть закономерный адаптивно-компенсаторный ответ генома организма на стрессорные влияния внешних и внутренних факторов среды.