ит «ни с чем не сообразные и страшные чудесные явления», о которых лучше умолчать. В своей статье издатель приводит только некоторые отрывки, в основном те, которые совпадают с информацией «монаха из Рюи». Он сообщает, что рукопись этого жития, с которой он ознакомился, находилась в Реймсе. Та ли это самая рукопись, которую видел Моммзен, мне неизвестно.
У. Ф Скин упоминает еще об одном житии Гильды, которое содержится в MS Egerton № 7457, хранящемся в Британском музее и оставшемся неопубликованным. В этом житии сказано, что Гильда «родился в Бретани, получил образование у святого Филиберта, аббата Турне; основал монастырь, который, судя по описанию, должен быть монастырем в Рюи и отправился на Остров, под которым, очевидно, однако, имеется в виду Ирландия. Здесь житие внезапно обрывается»[1290]. Этот пересказ в целом отвечает опубликованному содержанию Третьего жития Гильды.
Мне не известно о каких-либо публикациях текста Третьего жития вплоть до настоящего времени.
Перевод сделан по: Acta Sanctorum, Т. 3 Januarii. P. 371-372. Текст повторяет рубрикацию в этом издании: слова издателя Acta Sanctorum даны курсивом, текст жития — обычным шрифтом. Параграфы соответствуют нумерации параграфов предисловия.
§ 35. Неисчислимые воинства святых, наученные Господним наставлением, счастливо воспитанные в высочайшем благочестии, озаряют все пространства земные, ибо пресверкающее слово Господа наполняет круг земной: и от него возрастают все святые, аки розы и лилии, возросшие на клумбе на травяной лужайке, очищенные в бане спасения, искупленные драгоценнейшей кровью тела Христова.
Из числа их был Гильдасий, происходивший из славного британского рода. Возрос он, рожденный в благородной семье, и был отвезен досточтимыми родителями на остров Уат к блаженному Филиберту из Турнэ[1291], чтобы быть там очищенным святым крещением. Вышеуказанный же аббат вместе с блаженным Германом пересек море, дабы проповедовать племенам западного берега слово божественного красноречия. Приняв святое дитя, то есть Гильдасия, он очистил его, как он того желал, святым крещением и дал ему образование в Священном Писании. И видя, что он блестит изысканной телесной красотой и внимательнейшим образом занимается изучением свободных искусств, он горячо полюбил его и всегда давал ему свои святые и укрепляющие советы.
Стало быть, блаженный Гильдасий возрастал в учении наставника в школе Священного Писания и, презирая человеческие измышления и сословные различия, предпочел возвыситься в другом, подражая образу божественного созерцания, и скорее отбросить всю славу человеческого мнения, нежели следовать благородству сей преходящей знатности. И как борец Христов, суровейший воин, живущий в обители, воспринял сильнейшее орудие послушания, оставив прежние нравы и возраст цветущей юности обратил в образ старости.
§ 36. Потом о добродетелях его и занятиях смертных, стремящихся ко Христу, упоминает почти то же, что и монах из Рюи, а потом ход остальной его жизни (это не очень серьезно). Когда святая Бригита просит у него что-нибудь на память, то Гильда бросает в море отлитый им колокол, который прямо приплывает к Бригите, стоящей на берегу; та признает подарок и показывает его доверенным ее заботе девам. Потом Гильда отправляется в Рим, посещает базилики апостолов, исцеляет елевом страдающего водянкой; святой повелевает дракону, чье дыхание было гибельным для Города, подняться на Тарпейскую скалу, чтобы его поглотила земля. В Равенне он возвращает слепому зрение, а немому — речь. Разбойники, готовившие ему погибель, связаны Божественной силой, смогли сдвинуться с места не ранее, чем он, вырвавшись из их рук, велел им. В городе Турне он повстречал святого Филиберта. Вернувшись на родину, ведет на острове Рюи отшельническую жизнь, и совершает множество чудес. Потом он соорудил себе крохотную часовню на берегу моря у некоей реки, под названием Блаве, на некоей выдающейся скале. В нижней ее части он построил мельницу, которая, когда он однажды засыпал в нее зерно, изобиловала мукой множество лет. Всем, кто приходил к нему, он щедро раздавал пищу и исцелял все их немощи.
§ 37. Потом, построив монастырь, сделал из скалы наилучшее стекло, обратил воду в вино. Четверо демонов, одетые в монашеские одежды, приглашают его на похороны святого Филиберта, и он входит на подготовленный ими корабль; они гребут чрезвычайно быстро, и он плывет к острову. Уат; но когда он, преклонив колена, начинает читать святые молитвы, и корабль и гребцы внезапно скрываются из глаз. Он прибывает на Уат на плаще, но шкатулка с Евангелием тонет в море[1292]. Святой Филиберт оказывается живым и невредимым. При возвращении домой противный ветер забрасывает его на побережье Ирландии, где он исцеляет паралитика. Потерянную им некогда шкатулку находят рыбаки в какой-то огромной рыбе, он узнает ее на алтаре вместе с другими святыми предметами и, поклявшись, что она принадлежит ему, получает ее и открывает на людях. Обращает многих к Богу в Ирландии, Англии и других местах. Поручается за тирана-женоубийцу. Дом того поглощает земля, когда он нарушает данную им клятву; Гильда воскрешает убитую жену, и крестит рожденного ею Гильду-младшего, обучает его грамоте и благочестию.
8. ЖИТИЯ БРЕТОНСКИХ СВЯТЫХ (В ОТРЫВКАХ)
8а. УРДИСТЕНЖитие святого Винвалоэ
Святой Винвалоэ (в современном произношении Гвеноле), по легенде — основатель аббатства Ландевенек, одной из крупнейших обителей Бретани, был сыном бриттского князя. По преданию, он общался со святым Патриком и бежал в Арморику (ум. ок. 504). Память 3 марта. Житие, отчасти написанное в стихах, было создано аббатом Ландевенека Урдистеном в IX веке.
Перевод сделан по изданию: MGH АА XIII (Chronica minora, vol, III fasc. 1), Berolini, 1898, repr. 1961. P. 22[1293].
Остров Британия, с которого, как известно, берет свое начало наше племя, славный своей красотой, украшенный стенами, башнями и другими великими строениями, как говорят, имеет огромное количество даров природы и превосходит все соседние с ним земли, принося во множестве и зерно, и мед, и молоко, но отнюдь не изобилует вином (ибо Вакх не любит холода), ибо его охватывает северный ветер.
Стало быть, она, таким добром одаренная, росла сперва, как травка весной; но вскоре, как посев, который не губит холод (ибо, когда пылает летняя жара, вылезает все, что пожирает посевы), породила плевелы и чумоносное семя тиранов. Плодородию почвы способствуют и реки — Сабрина и Тамен[1294], разлившиеся по равнинам и удобно разделенные, увеличивают урожай.
Но для всей этой области, которая добром пользовалась по-злому, изобилие было причиной зол. Ведь из изобилия выросли роскошество, гнусные похоти, идолопоклонство, кощунство, воровство, прелюбодеяния, клятвопреступления, убийства и все прочее племя пороков, которыми обычно связан весь человеческий род[1295]. И, чтобы не повторять далее мне древние преступления, тот, кто хочет больше об этом знать, пусть прочтет святого Гильду (Gyldam), который, рассуждая о ее местоположении и заселении, о ее чудесном обращении ко Христу, и — почти немедленно! — языческом отступничестве, и последовавшем страшном Божественном отмщении, и опять о милости [Божией], дабы не обратилась она совсем в золу и пепел, пишет много подобающего о ее деяниях, хорошо и безупречно.
Однако, она, отчизна циклопов, а ныне кормилица, как говорят, тиранов[1296], не оставалась долго в покое без отмщения бичами Божьими, которые жестоко ее преследовали: то частые вторжения врагов, то междуусобные столкновения граждан, то голод, чума и болезни. Я, однако, полагаю, что от этих нравов недалеко отстояло его племя, которое некогда перевезли утлые суденышки на сию землю за морем Британским в то же самое время, когда варварское племя, ощетинившееся оружием, нравами же сходное, захватило родную землю. Тут дорогие сородичи заключились в этом укрытии, и здесь, устав от многих трудов и успокоившись от войны, поселились на берегу. Между тем массами, без числа и без погребения, простирались бедные тела тех несчастных, которые обитали в родных селениях, погибая от внезапной гнусной чумы, и это великое поветрие отчасти опустошило старую родину. Только немногие, и очень немногие, которые едва избежали обоюдоострого меча, устремились, ведомые жестокой нуждой, к ирландской (хотя и враждебной), или к белгской земле, оставив свою родную.
8б. УРМОНОКЖитие святого Павла Аврелиана
Святой Павел Аврелиан, известный также в Бретани как святой Павел Леонский (Saint Paul de Leon), родился на территории современного Уэльса. Он создал несколько обителей в Уэльсе и Корнуолле, затем обосновался на севере Бретани. Скончался Павел около 579 года якобы в возрасте 100 лет[1297]. Память Павла Аврелиана празднуется 12 марта.
Житие святого Павла Аврелиана было создано бретонским монахом Урмоноком из монастыря в Ландевенеке (Бретань). По упоминанию о набегах викингов датируется оно 884 годом. Как и рукопись Первого жития Гильды, древнейший (X век) манускрипт жития Урмонока, опубликованный Ш. Кюиссаром, происходит из монастыря во Флери.
Помимо переведенного нами пассажа об учениках Ильтуда, автор жития Павла передает легенду об увеличении территории монастыря. Однако у него это чудо — плод совместных усилий Ильтуда и четырех его учеников — «некий чудный знак, в котором прославились имена этих четырех учеников вместе со своим учителем» (quidem mirabile signum, in quo et isti quatuor quorum nomina effati sumus discipuli cum suo magistro). Они единодушно просят учителя помолиться о расширении острова, он соглашается и просит, чтобы каждый из них также тайно помолился об этом, «чтобы не только по его, но и по их заслугам соблаговолил Господь даровать молящим рабам сей дар». После того как чудо произошло, Ильтуд своим посохом очерчивает границу моря. В этой версии ни из чего не следует, что монастырь находится на острове. Сначала говорится, что море «врываясь отовсюду, разрушает границы» монастыря, потом же оно «отступает... на милю или несколько более», где Ильтуд и очерчивает ему предел.
Есть здесь и эпизод с птицами-вредителями. Как и в Первом житии Гильды (5), поле стережет Павел, но в своем собственном житии Павел никого не зовет на помощь и справляется с птицами один. Увидев запертых в овчарню птиц, Ильтуд благодарит Бога в латинских стихах. Павел просит отпустить птиц, и после долгого разговора о будущем предназначении Павла, во время которого Ильтуд предлагает Павлу свой монастырь, а Павел отвергает это предложение, птиц, наконец, отпускают. Сравни изложение тех же эпизодов в житии Ильтуда, приложение 96, § 13-14.
Перевод выполнен по изданию: Vie de Saint Paul de Leon en Bretagne. D'apres un manuscript de Fleury-sur-Loire conserve a la bibliotheque publique d'Orleans / Ed. С Cuisssard // RC. Vol. V. 1881-83. P. 421 и сл.
[Ученики Ильтуда]III. Какие у него были школьные сотоварищи, и о чуде, которое через их посредство сотворил премудрый учитель.
У того же учителя Ильтуда, хотя, видимо, и было, милостью Божией, как но добродетели его и ученой премудрости, так и по истине и справедливости христианской религии (как мы уже сказали) множество благородных и прекрасных учеников, но мы, однако, озаботимся указанием имен только четырех наиболее выдающихся из всех (quatuor nomina assignare curabimus prae caeteris eminentiores), каковые как бы по повелению учителя имели превосходство или начальство над другими и, словно одинокие звезды, златым блеском горящие, просияли перлами чудес и знамений и явными свидетельствами трех родов мудрости[1298]:
Святой Павел, о жизни и чудесах которого, сотворенных им вплоть до кончины, кои он не перестает творить и после исхода из тела вплоть до нашего времени и до сего дня (в том числе и сей труд!) в том же месте, которое теперь называется его монастырем (или городом), в северной части Домнонии, установленным слева от моря, я говорю.
И святой Давид (Devium), которому из-за того, что он из-за строжайшей своей жизни во Христе и вернейшей надежды на воздаяние от Бога-Судьи, жил на хлебе и воде, дали прозвище «Водяной» (Aquaticus).
А также и Самсон, святой понтифик, достойный исповедник, о чьих деяниях и трудах (свидетельства которых имеются в книге, написанной о нем прозою, так что едва ли найдется кто-нибудь, кто бы сравнился с ним святыми нравами после Господа нашего Иисуса Христа, кроме святых апостолов) я предпочитаю умолчать, нежели писать немного.
И святой Гюльда (Gyldan), коего тонкость ума и усердие в чтении и знание книг Священных Писаний показывает та книга, составленная по искусному плану, которую именуют «Жалоба Британии» (Ormestam Britanniae). В ней он, описывая положение этого острова и его несчастия, и его нравы, пестрые, как у барса, приводит, там, где ему кажется нужным, весьма подходящие пророчества об их деяниях, и, ради порицания, или, скорее, указания, вводя между своих слов пророческие, с великим свидетельством, рассуждает хорошо и изящно.