Жития валлийских святых, ряд которых также содержит упоминания о Гильде, дошли до нас только в весьма поздних редакциях. Пожалуй, наиболее ранним сборником валлийских житий является хранящаяся в Британском музее рукопись Cotton Vespasian A. XIV, датируемая XII веком. Жития из этой рукописи были изданы в 1853 году У. Д. Рисом[1299], в 1944-м — Артуром У. Эвансом[1300].
В рукописи имеется семнадцать житий. Помимо житий собственно валлийских святых — Кадока, Давида и других, здесь содержатся также жития ирландских святых — Медока из Фернса и святого Брендана. Таким образом, эти жития были составлены практически одновременно с житием Гильды. Помимо житий, рукопись содержит церковный календарь и глоссарий древнекорнских слов.
Нами подобраны отрывки из житий валлийских святых, которые представляют параллели к биографическим сведениям о Гильде, изложенным в Первом и Втором житиях. В круглых скобках в текстах жития приводятся надстрочные глоссы средневекового писца.
Перевод сделан по изданию Уэйд-Эванса: Vitae Sanctorum Britanniaeet Genealogiae1/ Ed. A. W. Wade-Evans. Cardiff, 1944 (далее сокращенно VSBG).
9а. РИГИВАРХЖитие святого Давида
Святой Давид — ныне небесный покровитель Уэльса — происходил из рода Кунедды, к которому принадлежал и король Маэлгун, упомянутый Гильдой. О его конфликте с Гильдой рассказывает ирландское житие святого Финниана (см. ниже). Дата смерти Давида является спорной; один из наиболее вероятных вариантов — 589 год. Память святого Давида празднуется 1 марта.
Житие святого Давида создано епископом основанного Давидом монастыря в Меневии по имени Ригиварх (Рицемарх), руководившего монастырем в 1088-1096 годах[1301].
Перевод сделан по: VSBG. P. 152[1302].
[Гильда благословляет святого Давида] § 5. Росло ее чрево, и мать по обычаю, чтобы принести дар — раздать милостыню за младенца, пришла в некую церковь послушать проповедь Евангелия, которое проповедовал святой Гильда, сын Кау во время короля Трифуна[1303] и сыновей его. Когда же мать вошла, то Гильда, внезапно умолкнув, словно с заткнутым ртом, не произносил ни слова. Когда народ спросил его, почему, прервав проповедь, он замолчал, он ответил: «Обычной речью я могу говорить к вам, проповедовать же не могу; но выйдите наружу и оставьте меня одного — может быть, так смогу я проповедовать».
Когда народ вышел наружу, сама мать осталась и спряталась, скрывшись в углу, не то, что бы не повинуясь предписанию, но страстно желая услышать животворные наставления, дабы показать высокую честь сына. Потом и второй раз, отчаянно стараясь и выбиваясь из сил, он [Гильда] попробовал [проповедовать], но, быстро прерванный, ничего не смог. Испуганный этим, произнес он громким голосом: «Заклинаю тебя, — говорит, — если кто прячется от меня, покажись из своего укрытия!». Тогда та отвечает: «Я, — говорит, — здесь прячусь между створкой двери и стеной». Он же, полагаясь на Божественное провидение: «Ты, — говорит, — выходи наружу, а народ пусть войдет обратно в церковь». Все пришли и как прежде, расселись по своим местам, и проповедовал Гильда, словно труба звенящая.
И спросил народ святого Гильду, и сказал: «Почему ты не мог в первый раз проповедовать нам Евангелие Христово, когда мы хотели слушать?» И ответил Гильда, и сказал: «Позовите ту святую женщину, которая вышла из церкви». Мать тогда спросили, и она призналась, что беременна, и сказала святая Ноннита: «Вот она я». И тот сказал: «Сын, который во чреве этой святой женщины, великую милость и силу молитвы имеет, поскольку Господь даровал ему честь, и царство, и брагминацию (власть или достоинство) над всеми святыми Британии вовек до и после Страшного суда. Прощайте, братья и сестры! Не могу я жить здесь дольше, из-за сына этой святой женщины, потому что ему передано царство над всеми людьми сего острова, и нужно идти мне на другой остров, и всю Британию оставить этому ребенку». По сему всем стало ясно, что надлежит родиться ныне тому, кто превзойдет честью, мудростью и красноречием всех ученых Британии.
9б. ЖИТИЕ СВЯТОГО ИЛЬТУДА
Мы располагаем житием святого Ильтуда, достаточно поздним, находящимся в составе коллекции житий в MS Cotton Vespasian A. XIV[1304]. Житие Ильтуда в том виде, в котором мы его имеем, написано, очевидно, в начале XII века, так как в конце жития, в § 26[1305], упоминается о посмертных чудесах святого Ильтуда, когда его монастырь при Вильгельме Завоевателе (то есть до 1087 года) чудесным образом спасся от валлийцев с Севера. Однако, судя по всему, в житии содержится, и определенное количество раннего материала, в частности, информация о том, что Ильтуд был женат на женщине по имени Тринихид, расстался с женой, дав обет целомудрия, и что она впоследствии навещала его[1306]. Дата кончины Ильтуда точно не известна: предполагают, что он умер между 527 и 537 годами[1307]. Память святого Ильтуда празднуется 6 ноября.
Перевод выполнен по изданию: VSBG. Р. 208, 210-214, 220-222.
[Ученики Ильтуда]. § 11. Об учреждении сельскохозяйственных работ и о многочисленности братии.
Итак, досточтимый аббат, Элтут, поскольку никто ему теперь не препятствовал, остался в мире. Пашет и сеет, жнет и живет своим трудом. Распределил он сельскохозяйственных рабочих по полям. Семена умножаются, и воздают великой мздою за труды. Заботится он о нуждающихся покрывает нагих, посещает недужных и заключенных. Сто человек братии, столько же рабочих, клириков и бедняков по сотне ежедневно. Всегда он был готов оказать гостеприимство и никогда не отказывал в гостеприимстве просящим. Раздавал он щедрее, чем получал в руки, не доверяя [то, что получал] сторожить никаким сторожам. В щедрой его душе никакой не было погибельной гордыни, но лишь смирение, благоволение и незапятнанная вера. Стекались к нему многие ученые, из числа которых эти четверо — то есть Самсон, Паулин, Гильда и Деви (то есть Давид) учились, наученные мудрости, и множество других, таких как они.
[Чудо с увеличением острова]§ 13. О том, как море, ворвавшись, прорвало дамбу, и об отступлении моря и появлении источника по молитве святого Ильтуда.
Помянутая приятность сих мест была мила жителю: поле отовсюду окружали равнины, и оно было разделено пополам нетронутым лесом. Однако оно страдало от частых разливов вод и затоплений, доходивших до кладбища. Посему, подвигнутый скорбью и страхом, дабы больше не заливало и не опустошало всю долину, сделал огромный ров из известки и камней, чтобы он задержал разливающиеся воды, которые обычно текли безмерно, оставив потоку только средний путь, чтобы идти к морю. Когда труд был завершен, сила воды разрушила ров. Восстановил он его вторично, и сломали волны второй труд. Повторил он третий раз, но не было от повторения пользы, но разрушился [ров]. Восскорбел святой Элтут, говоря так: «Здесь жить больше не желаю: хотел бы очень, но не могу, страдая от морского волнения. Разрушает строения, втекает в часовни, которые мы трудолюбиво соорудили». Призвал он и взмолился к небесному Защитнику о помощи, чтобы тот сказал, как ему не оставить то удобное место, которое он выбрал. Между тем, намереваясь на следующий день уйти, в ближайшую ночь, когда он беспокойно спал, голос ангельский заговорил со спящим такою речью: «Заповедаю тебе и воспрещаю, не отступай от того, от чего отступить намерен. Ибо не хочет Бог, чтобы ты отступал от сей долины, ибо услышаны молитвы ваши Всевышним Слушателем, который освобождает всех, верящих в Него и молящихся. И тебя освободит от этого вредного и тревожного беспокойства. На следующий день, после того, как придешь с молитвы, держа посох, направься быстро к текущему морю, которое обратишь ты в бегство в силу Божьего чуда, угрожая посохом. Побежит от тебя и не возвратится наводнение, и вернется в места привычные, как беглец некий, страшась преследующего недруга».
Стало быть, ранним утром, как заповедал во сне ангел, направился он к водной глади текучей. Начал он так делать, начало море бежать, словно живое, разумное существо стало. Волны тихи стали и на берегу встали. Когда же берег весь осушился, и он вонзил свой посох [в землю], внезапно во мгновение явился чистейший родник, целебный для лечения болезней, который и теперь ключом бьет неизменно, и, что всего чудеснее, хотя он и близко к морю, вода в нем пресная.
Сотворив это, блаженнейший Ильтуд, преклонив колена, взмолился к Господу небес, говоря: «Прошу я тебя, о Всевышний Основатель и Податель всех благ, который подтверждает и увеличивает даяния, чтобы на сей границе стал предел водам и не возвращались они сюда, где избрал я постоянное обиталище. Пусть не вредит, пусть не тревожит, пусть здесь успокоится, пусть здесь пристают корабли». Вот и случилось, как он просил, так, что эта болотистая земля, когда ее осушили, стала плодородной весьма, а что нельзя было пахать, то тут есть множество для братии лугов и выпасов для скота. Потом, возвратившись, избранный служитель Божий, воздав хвалу Всевышнему Богу, и спокойно и в процветании стал жить, без наводнения, которое больше не приходило к нему, и не вредило, по чуду Божиему и безупречной молитве святейшего Элтута, и он сам сказал такие слова об этом чудесном воздействии: «Теперь могу жить; хотел уходить — теперь не хочу. Не будет море меня беспокоить; опустошив окрестности, отступает. Теперь ничего не боюсь, и причины бояться у меня нет. Хочу теперь строить, поскольку теперь я не страшусь»[1308].
[Зловредные птицы]§ 14. О жалобах заключенных под стражу птиц, расхищавших посевы.
Осенней порою, когда зрел урожай, птицы начали расхищать посевы святого Ильтуда и оставили их почти лишенными колосьев. Узнав об этом, святой Элтут (или Ильтуд) восскорбел об ущербе и велел своим ученикам ежедневно по очереди охранять посевы, ревностно бросая камни из пращи целый день. И ученик Самсон, когда пришла его очередь, желая из благоволения (или послушания) исполнить предписание учителя, охранял [посевы] как только мог; однако целым и невредимым сохранить [урожай] не сумел. Попросил он Божественного совета и помощи, чтобы суметь ему запереть это множество пернатых, не зная, как еще избавиться от стаи вредителей.
Подумал он себе, вдохновенный Божественным советом, и, подумав, нашел, что делать. Бог дал ему отогнать птиц от посевов без полета. Пытаются лететь, но, как не стараются, не могут. Видя это, добрый Самсон заставил их идти перед собой, словно домашних четвероногих, по [их] собственной воле. Они были вынуждены войти в ворота, и когда ворота открылись, вошли в амбар, словно лошади или овцы, и шли они друг за другом, словно как овцы или лошади — как те укрощаются, привыкая идти. Остались хорошо запертые птицы, без сети захваченные — укротила Господня сила, которая держит и звезды, — слезно стенают, жаждут-голодают, песнь скорбную в заслуженной темнице изливают. Плачет стая сия, на волю просится, кается, что не будет никогда опустошать зерновые посевы, и освобождает Ильтуд вредоносное полчище. И после этого чуда они уже не вредили.
[Колокол Гильды]§ 19. О пище небесной в пещере, и всеобщем плаче по Илътуду, и о колоколе, посланном ему святым Давидом, зазвонившим по Божественному повелению, и о возвращении его из пещеры в обитель.
[Из-за ссоры с королем Мерхионом Ильтуд вынужден прятаться в пещере].
Молился, стало быть, усердно блаженный Ильтуд, ежедневно постясь. И каждый девятый час посылался ему один небесный хлеб из ячменя, и один кусочек рыбы, которыми он и кормился. После скромной трапезы он шел к соседнему ручью и черпал себе ладонями воду, как Павел и Антоний, первые отшельники, себе черпали. Потом возвращался в пещеру, смотря, чтобы от входа никто его не увидел.
А его тщательно искали по рощам и лесам и по ущельям долин, и в старательных поисках не находили. И сколько он так прятался, скорбели знатные, не зная, что будет, бедняки и вдовы жалостно плакали, говоря: «Кто же нас защитит? Кто же щедрой рукой отгонит от нас нужду? Давал он щедро, никому в своем не отказывал. С любовью подавал он помощь всем, кто его об этом просил, и вообще всем нуждающимся поддержкой был. Скорбел со скорбящими, радовался с радующимися. Беспрестанно распространял апостольские поучения, и семена эти воздавали стократно. Тем, кто должен был быть наказан и наказанным быстрой был помощью, выкупая их молитвой и постом, и щедрыми раздачами. Если живет он еще в веке сем, то держат его в тюрьме подземной! А если умер, то пусть будет ему, по нашему желанию, вечный покой».
Когда так они говорили это и многое другое, шел некий путник, который был послан историографом Гильдой, неся медный колокол, изготовленный тем же Гильдой, чтобы он принес его святому Деви (то есть Давиду) понтифику в подарок, в память о прежней дружбе и привязанности.
Когда он шел мимо той пещеры, которая была близко к проезжей дороге, зазвонил колокол, подвинутый без человеческого участия. Святой Ильтуд, услышав нежный звук, приблизился к тому, кто нес его, и потряс им три раза, испытывая его сладчайшее звучание и расспрашивая его, куда он направляется, или куда несет эту драгоценную вещь, прекрасней, чем золото. Тот, отвечая, глаголет: «Направляюсь и несу сей колокол святому Деви (или Давиду) по приказу славнейшего Гильды». Сказав это, отступил, и пришел в Меневийскую долину, предоставив сей дар понтифику. Тот, кому его даровали, потряс колокол; однако при движении он не издал никакого звука. Понтифик, дивясь этому чуду, просил у посланника, двигал ли кто-то [колокол] или звонил в него, когда тот шел по своему поручению. Тот, спрошенный, ответил, как случилось вышесказанное, и рассказанное ему святой отец счел верным, сказав: «Знаю, что учитель наш Ильтуд хотел владеть им, приятности звука ради, но не хо; тел просить, услышав, что он должен был быть мне подарен Гильдой. Не восхотел Бог, чтобы он был у меня. Возвратись без промедления к пещере и отдай святому Ильтуду предназначенную ему вещь, которой он желал».
Посланник вернулся к Ильтуду и выполнил предписание понтифика, оставив там жильца одного, если не считать частых ангельских явлений. Потом посланник рассказал в обители, что видел и что с ним случилось. Услышав это, братия радостно отправилась в указанное место, где и обрела дражайшего аббата. Радуются братья, обретя благочестивейшего аббата, радуется и он сам, зная, что нельзя было его найти и нельзя было ему вернуться без Божьей на то воли. Пришли все соотечественники, воздавая хвалу за возвращение Господина, говоря так: «Раньше мы были скорбны, теперь веселы и в безопасности от всякой превратности и опасности. Ничего мы не боимся, кроме Господа, которого страшиться надлежит, при таком прибежище. Никто не посмеет нам противодействовать при таком господине! Короли и князья явятся перед добродетельным князем, и место это — главное над местами сей области. Наша радость пряталась в тайной пещере и не выходит за границы без прошедшей скорби. Пещера эта — не темна, но полна света, ибо там живет Ильтуд, и не перестает сиять ангельским сиянием!»
9в. ЛИВРИСЖитие святого Кадока
Имя Кадок — уменьшительное от Катмаэль (позднее Кадфаэль), что значит «князь битвы»[1309]. Святой Кадок был сыном короля Гвинллива и его супруги Глэдис. Весьма объемное житие святого Кадока было написано Ливрисом (или Леофриком), сыном епископа Лланкарвана (Нанткарвана) Хервальда, в период епископства последнего (ок. 1056-1104 гг.). Завершается житие загадочной историей о том, как Кадок стал епископом в Италии и принял там мученическую смерть. Память его празднуется 24 января. Даты жизни и время кончины Кадока точно неизвестны.
Перевод сделан по изданию: VSBG, 82-86; 94[1310].
§ 26. О путешествии святого Кадока в Шотландию и чудесах, там им сотворенных
[Прибыв в Шотландию, святой Кадок собрался строить монастырь в окрестностях горы Баннок[1311]].
Однажды, когда святой Кадок копал землю около строящегося монастыря, он обнаружил кость шейную (или шеи) некоего древнего героя, чудовищную и непомерной величины, через которую — о чудо! — мог беспрепятственно проехать на лошади могучий воин. Обнаружив это, святой Кадок, изумившись, сказал: «Не подойду я ни к воде, ни к питью, но молитва будет мне вместо хлеба, а слезы — вместо питья, покуда Господь не откроет нам, что это было за чудесное [существор. В ту же ночь дошло до него с неба ангельское речение, глаголюще: «Се, глас молитвы твоей принят и услышан Господом и то, что ты покорно просил у Бога, даст Он тебе. Воистину укрепи священнослужителей твоих и прочий народ словами, дабы не вострепетали они от того, что должно случиться с ними. Ибо завтра древний гигант здесь восстанет в первый час дня, и будет он твоим копателем, покуда будет жить». Услышав это и встав утром, он объявил народу ангельское речение.
И тут, когда он беседовал с народом, вот тогда явился им воскресший гигант, ужасный и огромный, чудовищного роста. Увидев это, все в селении, испуганные, сказали: «Вот, призрак, обратившийся в человеческий облик, явился искусить нас». А чудовищный сей герой бросился в ноги мужу Господню, говоря: «О святой Кадок, выдающийся раб божий, благословен будь Богом и людьми! Ибо я усердно прошу великой твоей милости, дабы ты никогда не позволил бедной моей душе, весьма мучимой доселе в страшных харибдах Коцита, вернуться туда снова». Святой же: «Кто же ты, — говорит Кадок, — и из какого рода произошел? Да и разъясни нам подробно, каков был образ твоей кончины». Гигант отвечает: «За горой Баннок царствовал я много лет. Случилось так, что по диавольскому наущению я, с войсками моих разбойников пришел на эти берега ради того, чтобы грабить и опустошать их. Король же, который в те времена царствовал над этой областью, преследуя нас со своим отрядом, убил меня и мое войско, когда сошлись мы в бою. С того дня и доселе мучаемся мы в прожорливых огнях геенны, но мое наказание все мучения других превосходило огромностью наказаний, ибо я больше всех погрешил против Бога, как и в Писании говорится: "Сильным и муки сильные уготованы"». Человек же Божий расспросил, как он зовется. На это он отвечает: «Кау (по прозвищу) Придин (Pritdin)[1312], или Каур, звался я доселе»[1313]. Ему человек Божий: «Возрадуйся, — говорит, — и будь бодр душою, ибо даровал мне Бог, чтобы ты еще пожил в веке сем, и после завершения здешней жизни, если выкажешь верное и благочестивое послушание Богу, и смиренно будешь повиноваться моим поучениям, и совершишь достойное покаяние за грехи твои, тогда из темницы сего злополучного тела душа твоя переселится к славе вечной, и будет там с Богом счастливо царствовать». На то гигант отвечал так: «Все, что ты мне предпишешь, легко мне покажется, и охотно послужу я к его исполнению». И с того дня до самой кончины сей копатель блаженного мужа исполнял посредством копания то, что ему было предписано (illic beati uiri fossor, quae ei precipiebantur, fodiendo effectus est) [...].
§ 27. О колоколе, который святой Гильда отказался дать человеку Божьему
[Проведя в Шотландии семь лет, Кадок возвращается в Лланкарван].
[Колокол Гильды] Нельзя умолчать о том, что некий бритт, выдающийся ученый, прекрасный писатель и умелый ремесленник, по имени Гильда (egregius scholasticus et scriptor optimus, callidus artifex), из ирландских земель придя сюда с неким прекраснейшим пестрым колоколом (uaria campanula), воспользовался на одну ночь его [Кадока] гостеприимством в Лланкарване. Тот, весьма изумившись сему колоколу, зазвонил в него. И поскольку красота, звук и цвет ему были приятны, то он попросил вышеупомянутого Гильду уступить ему сей инструмент. Тот отказался, говоря: «Не продам я его, но возложу на алтарь святого Петра в Риме». Блаженный же Кадок, настаивая на своей просьбе: «Наполню я его тебе, — говорит, — монетами». Но Гильда вторично отверг предложенную цену. А тот добавил: «Дам я тебе столько чистого золота, сколько он может вместить». Тот отказался — не продаст, мол, колокол ни на каких условиях, утверждая, что принесет его по обету Богу и святому Петру и, милостью Божией, исполнит свой обет, хотя, как говорит Соломон: «Глупый и нечестивый обет неугоден Богу».
Потом отправился Гильда в паломничество в Рим с этим самым колоколом и представил его Римскому папе Александру[1314], говоря: «Сей колокол, который я изготовил и принес сюда из Ирландии, возложу я Господу и святому Петру на его алтарь». Верховный понтифик апостольской церкви принял его. Внимательно осмотрев его, он попытался в него позвонить, чтобы послушать его звук, но он никакого звука не издал. Тогда папа, весьма удивленный, спросил клирика: «Почему же колокол твой, хотя он имеет железный язык, или било, не звонит? И почему же будто свинцовым стало то, что железное? Скажи, — говорит, — кто последний раз в него звонил».
А тот отвечает: «Господин мой, некий святой муж, по имени Кадок, проживающий в Британии, во время этого паломничества предложил мне свое гостеприимство, и когда он звонил в последний раз в этот колокол, тот производил нежный звон». Папа ему отвечает: «Муж, о котором ты говоришь, некогда был мне знаком, ибо сюда семь, а в Иерусалим три раза, приходил он молить о прощении душам своих родных и соплеменников». Папа снова взял колокол, и благословил его, и сказал: «Сей колокол, благословленный мною и освященный, отнеси обратно святому Кадоку, чтобы на нем совершались все важнейшие клятвы и чтобы был он твердым прибежищем всей Британии. И будет этот колокол почтен у бриттов по двум причинам — поскольку благословен он мною и потому что владеть им будет святой Кадок. Ибо я слышал о неверии и мятежном упрямстве сего племени, и поэтому посылаю я его им, чтобы на нем согласно заключали они соглашения и мирные договоры. Если же кто принесет на нем ложную клятву, то если не совершит достойного покаяния, то, без сомнения здесь и в будущей [жизни] будет анафема».
Когда муж апостольский произнес эти слова, блаженный Гильда, приняв упомянутый уже знак, отправился обратно и принес его Кадоку, пребывающему в Лланкарване, и все то, что было ему сообщено мужем апостольским об этом знаке, передал. Поэтому тот еще более жадно, чем ранее, принял священный колокол и тут же собственным руками позвонил в него мелодичными звуками. Он же немедленно испустил нежно звучащую мелодию, которую раньше, в присутствии Папы, он отказывался [издавать].
Старые и ученые валлийцы (annosi Brittonum periti) свидетельствуют, что Господь, из любви ко святому Кадоку, посредством сего колокола дважды воскрешал мертвых и когда-нибудь воскресит третьего. И он дважды говорил человеческим голосом и должен когда-то заговорить в третий.
§ 33. О воре, который украл быка
Еще случилось, что некогда один управляющий святого Кадока, которого в то время звали в Лланкарване могильщиком, по повелению аббата и по нужде клириков, отправился ко двору некоего королька по имени Ридерх[1315], неся с собой Евангелие Гильды. А в тот же день при этом дворе происходил судебный процесс о некоем крестьянине, который украл какого-то быка и всеми силами отговаривался от обвинения в преступлении. Тогда могильщик подошел к нему и внезапно, в виде шутки, обнажил свой ножичек (cultellum) немалой величины и, потрясая им дрожащей рукою, сказал: «Эй ты, глупец, вот нож святого Кадока: если ты поклянешься ложно, то тут же смертью умрешь, ибо он пройдет через твои внутренности». Тогда крестьянин в превеликом страхе бросился к ногам того клирика и, исповедуясь, сказал: «Ради любви к Господу и святому Кадоку прости меня, ибо я совершил преступление — украл быка и даже принес ложную клятву». Узнав об этом, король с присутствующими поклонился Евангелию Гильды и не замедлил одарить клирика, а вора отдал в вечное услужение обители святого Кадока.
§ 34. О Евангелии Гильды
Когда блаженный Гильда проживал на острове Эйхин[1316], служа Богу, написал богослужебную книгу (missalem librum scripsit) и отдал ее святому Кадоку, который был его исповедником, и посему книга эта называется «Евангелием Гильды» [...].