— И что мы творим, а, Алисия? — спросил родитель, и я повинно опустила голову.
— Пап, твоя же компания развалится, если я откажусь от свадьбы или обнародую компромат на Дадарио.
— Какой компромат? — растеряно спросил отец, а я уже искусала страдальческую губу.
— Ты же ничего не знаешь, — я отвела взгляд, начав медленный сбивчивый рассказ, поведав все факты, кроме происходящего на Куане.
Отец слушал не перебивая. Его кулаки по мере моего рассказа сжимались, но при упоминании Леши он расслаблялся. Неужели этому мужчине мой отец доверяет настолько, что готов полностью переложить ответственность за меня на его плечи? Почему его надежность и любовь замечали все, кроме меня?
— Вот тварь, — выдохнул отец, буквально выплюнув эти слова. Я даже поежилась. Моего спокойного и рассудительного отца мало что могло вывести из себя. — А я ему руки пожимал даже последнее время. Родная моя, если бы я знал раньше, то никогда не согласился бы на помолвку, ты же знаешь.
— Пап, а ты пропустил мои слова о пользе неудачной помолвки? Я нашла любимого мужчину, заключив с ним вечный брак на «Кольце любви»…
— И тут же его потеряв.
Умеет он приободрить.
Но слова отца вытянули струны моей души, казалось, один удар неумелого музыканта и все струны оборвутся разом. Я внезапно осознала, что не готова потерять своего друга даже взамен всему миру… А что такое компания, по сравнению со всем миром? Я не имею права быть эгоисткой, но по-другому не могу.
— Еще вчера я думала, что готова на свадьбу с Дадарио не только из-за твоей компании, но из-за собственной гордости. Сегодня я поняла, что моя гордость для меня не имеет ни малейшего значения, если на меня в обиде любимый мужчина. Ради Леши я готова пойти на многое, я искренне и ответно люблю его, пап, — родитель улыбнулся, — но я наговорила ему такого… Еще с утра я думала, что соглашусь на свадьбу из-за твоей компании. Ты вложил в неё столько сил, труда, это твой ребенок…
— Ни одна компания не будет стоимостью в счастье моей дочери, — вставил отец, и я улыбнулась ему в ответ.
Кто бы знал, насколько дороги мне были его слова.
— Не перебивай меня, подожди. Еще с утра у меня были такие мысли. Но сейчас я понимаю, что должна просить у тебя прощения. Я не готова причинить Леше боль только из-за твоей компании. Он для меня дороже самой себя. Я не готова даже сделать вид, что выхожу замуж за другого. Я вся принадлежу моему мужу. Пап, прошу, прости меня. Я не могу выполнить условия, которые ты пообещал своему партнеру.
Я высказала всё, оставив в душе абсолютно чистый лист и легкость. Я совершила ошибку, я дура. Но ведь полные дуры не исправляют ошибок? Я же удалю из воспоминаний Леши все слова, которые наговорила вчера, оставив между нами только наши чувства. Мужская гордость, действительно, нечто большее, чем женская. Для него это может иметь большое значение. Как я могла говорить ему такое? Ведь я бы, точно, не выдержала, если бы он женился на другой. Я пришла бы на свадьбу с базукой и разнесла бы все вокруг, начиная со свадебного торта и заканчивая невестой…
От собственных мыслей засмеялась. Да, я бы так сделала. Потому что Леша — мой. А я — его. И я не имею право лишать его удовольствия собственника.
— Значит, так, да? — с улыбкой спросил отец, и я кивнула, — и на мою компанию наплевать? — я развела руками, мол, прости, я ничего не могу с собой поделать, — влюбилась и забыла про своего отца?
— Пап, это же Леша! Я его люблю столько, сколько себя знаю. А то, что у меня были временные помутнения, это не считается!
Папа вновь рассмеялся, пройдя к бару и достав два бокала и шампанское. Такому выбору я удивилась. И что мы празднуем? Последний вопрос я задала вслух.
— Как что? Развал моей компании! — ответил родитель, подавая мне фужер.
— Пап! — смущенно воскликнула я, вновь получив порцию заразительного мужского смеха.
— Элис, Элис. Еще когда ты мне позвонила и рассказала о ваших с Лешей отношениях, я начал ускоренное отсоединение от компании Дадарио. Тогда мне было даже на руку то, что ты держала в секрете односторонний разрыв помолвки.
Что? Что он говорит? Сердце ускорило биение, меня будто выбросило на берег после шторма. Обжигающий воздух сковал горло. Неужели все может сложиться настолько удачно?
— Ты не шутишь? — выдохнула я, и папа кивнул. — Это же замечательно! То есть на твою компанию моё решение не повлияет! Обалдеть!
Сегодня мои мозги встали на место. Я была искренне счастлива и вновь чуть не расплакалась. Кажется, я, действительно, беременна. А как еще оценить эти магнитные бури над моей головой? А перепад настроения?
— Чего сидишь тут? — подмигнул родитель, — к Леше кто пойдет?
— Пап, я тебя обожаю! — улыбнулась я, кинувшись обнимать родственника.
— Будет тебе, — ответил он, осушив бокал.
Я тоже сделала несколько глотков и выбежала из кабинета. Где мама? Сначала хочется решить проблему отношений с ней, а уже потом — с мужем. МУЖЕМ. Какое замечательное слово! Пооткрывав несколько дверей, я обнаружила матушку в гостевой комнате, сидящую перед манекеном со свадебным платьем.
Платье, действительно, было шикарно и я бы с удовольствием его надела на свадьбу с Изумрудовым. А без Леши эта красота не затрагивала в моей душе ничего, я была к ней равнодушна.
— Красивое, правда?
— Бывает холодная красота, а бывает теплая. Я больше люблю тепло, — ответила я, пожав плечами, и мама мне улыбнулась.
Её искренние улыбки так давно мне не доставались, что сама по себе она вызвала прилив нежности. Я вспомнила, как в детстве она играла со мной в куклы, качала на качелях, даже один раз платьице мне сшила на новый год! Сколько бы мы не ссорились со своими родителями, они были и будут самыми родными людьми на планете, к которым ты придешь с повинной головой.
— Я понимаю, почему ты мне не сказала о своей поездке и о ваших с Лешей отношениях. Я была, действительно, не права.
— Мы обе были не правы, — кивнула я, подходя ближе и беря родительницу за руки. — Мам, прости меня.
Наши взгляды были пропитаны сожалением и нежностью. Мы дарили друг другу частичку теплой энергии, чтобы восполнить пробел времени наших ссор.
— Я себя так вела… Это общество буквально убило во мне женщину, которую полюбил твой отец. Я так его люблю, так боюсь потерять. Элис, знаешь, прости за те слова, что наговорила тебе. Существуют мужчины, которые не могут изменять, — мама будто бы невзначай дотронулась до моей татуировки, — он испытывает к тебе сильные чувства, раз согласился на вечный брак.
— Он не просто согласился. Он обманом вынудил меня выйти за него, — я рассказывала это с такой счастливой улыбкой на устах, что не улыбнуться мне в ответ просто было невозможно.
— Каков подлец, — хмыкнула мама, и я обняла её. — И давно ты его любишь?
— Вечность. Я целую вечность хранила в себе эти запасы чувств.
Мама вновь погладила меня по лицу. Я не знала, какой разговор произошел у них с отцом, но я рада, что его результатом стало возвращение моей прежней родительницы. Может в том, что она стала закрытой, виноваты и мы с папой. Женщины настолько хрупкие создания, им необходимо постоянное внимание. Если они его не получают, то начинают копаться в себе, меняя траекторию поведения.
— Мне идти надо, понимаешь?
— Понимаю, — кивнула мама и добавила, когда я была уже в дверях, — и привести зятька не забудь!
Что Леша любит во мне? Правильно, хулиганство! Но только с ним я могу быть такой! Достав из чемодана тот самый желтый комплектик, я надела его на себя, скрыв все черным плащом и нацепив на ноги балетки. По пути заехала в аптеку, где удостоилась удивленных взглядов покупателей. Подойдя к автомату, я набрала свой заказ, расплатилась и забрала тест на беременность, положив последний в сумочку. Это действие я совершала впервые в жизни, поэтому руки немного потрясывало.
Его дом я знала хорошо. Идти, если честно, было страшно. Но вот она заветная дверь. Звоню. Не отвечает. Настаиваю. Если эта чертова дверь не откроется, я подобно супергероям влечу в окно! Ага, представила эту картину. Я как раз и в плаще, и «боевая амуниция» на мне…
Наконец, железо отъезжает в сторону, являя мне хмурого мужа. Улыбаюсь. Какой же он у меня красивый и сексуальный, когда облачен в домашние мягкие спортивные штаны и белую футболку. Только выражение лица мне совершенно не нравится!
— Ты что-то хотела? — грубо спрашивает он, и я просто развязываю плащ, скидывая его к своим ногам.
Секунда и глаза мужа расширяются от удивления. Мой собственник хватает меня за руку и запихивает к себе в квартиру. А мне только это и было нужно!
— Ты что сдурела?!
Не дав опомниться любимому, прыгаю ему на руки. Отвечает на поцелуй инстинктивно, но тут же отстраняет меня от себя.
— Чего ты добиваешься?
— Полной капитуляции своего мужа, — ответила я, прижимаясь к нему, хорошо, что он пока меня не отпустил, продолжая удерживать руками под попу. А то шлепнулась бы сейчас…
— Какого именно? — едко поинтересовался Леша.
— Единственного и любимого, — ласково ответила я, сделав виноватые глазки, — Леш, я дура?
— Ты у меня это спрашиваешь? — он начал оттаивать, но все равно еще был напряжен.
— Я — дура, — утвердительно ответила я, — но я умею просить прощение и исправлять свои ошибки. Свадьба будет. С тобой. Я хочу её. Хочу выйти за тебя под фотовспышками ненасытных папарацци, чтобы каждая девушка на Земле знала, что такой мужчина принадлежит мне. Безраздельно.
— А такая женщина, как ты…? — решил подтолкнуть меня к правильному ответу муж.
— Тебе. Я твоя до последней капли, до последнего выдоха, Леш. Ты же простишь мне еще одну мою глупую выходку? Обещаю, что всю жизнь буду доказывать тебе, что ты не совершил ошибку, простив меня.
— Элис, — выдохнул муж, сминая мои губы, потом, отстранившись, прошептал, — но чтобы ты больше не разгуливала по подъездам в таком наряде…
— Я же хотела для тебя танец станцевать…