Особенную важность имеет война, из которой обычно проистекают великие бедствия даже для неповинных. Оттого в случае колебания между двоякими мнениями нужно отдавать предпочтение миру. У Силия Италика (кн. I) воздаются похвалы Фабию:
Ум осторожный – грядущее видит,
И не станет тревожить пустыми попытками Марса.
Между тем имеется три способа избежать превращения споров в войну.
1. Во-первых, сюда относятся переговоры. Цицерон говорит: «Так как существуют два способа разрешения споров; один – путем переговоров, второй – путем применения силы; так как первый способ свойственен людям, а второй – животным, то следует прибегать к последнему лишь в случае, если нельзя воспользоваться первым» (Цицерон, «Об обязанностях», I; Витториа, «О праве войны», 28). И Теренций пишет:
Все испытать, не драться должно мудрому[1088]:
Как знать, быть может, обойдется без борьбы.
Аполлоний Родосский сказал:
Стараться надлежит не сразу к силе прибегать.
Но попытаться столковаться на словах.
И у Еврипида читаем:
Словами добьюсь, иначе – силою.
Он же в «Молящих» порицает государства, которые не прибегали к этому способу:
Вы тоже, чем склонять речами города,
Ведете их вернее к поражению.
Ахиллес в «Ифигении в Авлиде» заявляет:
Когда по праву все, в моей вам помощи
Нет нужды: вам спасенье обеспечено.
Я друга сохраню приязнь тем временем.
В ошибку мне не вменит войско все,
Когда умом, не силой дело поведу.
То же находим в «Финикиянках» Еврипида:
Всего достигнуть можно разговорами.
Что иначе творит врага оружие.
Одинаковую мысль более пространно высказывает у Ливия Фаней: «Люди многое охотно прощают, чего нельзя от них вынудить войной и оружием, лишь бы избегнуть необходимости воевать»[1089]. Мардоний у Геродота в «Полигимнии» говорит о греках следующее: «Им следовало, поскольку они говорили на одном языке, разрешать споры с помощью вестников и послов, а не путем сражений».
2. Кориолан у Дионисия Галикарнасского заявляет: «Если кто не жаждет чужого, а требует своего и, не добившись его, начнет войну, то образ действий того, по всеобщему признанию, справедлив». У Дионисия же царь Тулл говорит: «О чем невозможно договориться на словах, то решается оружием». У Тацита Вологез высказывается так: «Я предпочитаю сохранить достояние отцов справедливостью, нежели кровью, доказательством своих прав, а не оружием». Король Теодорих замечает: «Тогда лишь остается прибегнуть к оружию, когда у противников справедливость не может найти себе места» (Кассиодор, Variae, III, 1).
1. Второй способ разрешения споров между теми, кто не имеет общего судьи, есть договор о третейском судье[1090]. «Преступно, – по словам Фукидида, – выступать войной против того, кто готов принять третейского посредника, как против правонарушителя». Так, Адраст и Амфиарей, по сообщению Диодора Сицилийского, допустили суд Ерифилы в споре об аргосском царстве. В споре между афинянами и мегарянами о Саламине были избраны трое судей лакедемонян. У только что упомянутого Фукидида коркиряне объявляют коринфянам о своей готовности разбирать спорные вопросы перед теми пелопоннесскими городскими республиками, о которых между ними будет достигнуто соглашение. И Перикла восхваляет Аристид за то, что он во избежание войны согласился «избрать третейских посредников для разрешения спорных вопросов». Исократ же в речи «Против Ктесифона» хвалит Филиппа Македонского за то, что тот был готов по спорным вопросам с афинянами допустить «посредничество любого государства на равных правах с каждой стороной».
2. Подобным образом некогда ардеаты и арицины, а впоследствии неаполитанцы и ноланцы передали свои спорные вопросы на третейское разбирательство римского народа. И самниты в споре с римлянами взывали к посредничеству общих друзей (Ливий, кн. VIII). Кир избрал себе и ассирийскому царю третейским посредником индийского царя (Ксенофонт, «Воспитание Кира», II). Пунийцы в спорах с Масиниссой вo избежание войны прибегли к третейскому суду. Сами римляне у Ливия (кн. VIII) в споре с самнитами обратились к посредничеству общих союзников. И Филипп Македонский в споре с греками объявил, что готов воспользоваться посредничеством народов, с которыми у обеих сторон был заключен мирный договор. Парфянам и армянам, просившим урегулировать их границы, Помпеи предложил третейских посредников (Плутарх, жизнеописание Помпея). Плутарх сообщает, что главную обязанность римских фециалов составляло «не допускать до войны, прежде чем будет утрачена всякая надежда на судебное разбирательство спора» (кн. XXXII). О галльских друидах Страбон (кн. IV) пишет: «Некогда они и между воюющими выступали посредниками, а нередко примиряли и сошедшихся в боевом порядке». Он же (кн. XI) свидетельствует о том, что такие же обязанности выполняли у иберов жрецы.
3. Особенно обязаны вступать на этот путь христианские государи и государства для предотвращения войн[1091] (Витториа, «О праве войны», 28). Ибо если иудеями и христианами во избежание решений судей, чуждых истинной религии, избирались третейские посредники, как это было предписано апостолом Павлом, то тем более нужно поступать так во избежание наибольшего бедствия, то есть войны. В одном месте Тертуллиан доказывает, что христианину не следует воевать, поскольку ему не дозволено даже затевать споры; это, однако, согласно с тем, что мы сказали выше, необходимо понимать с известными ограничениями.
И либо по этой, либо по иным причинам полезно, а при некоторых обстоятельствах даже необходимо созывать такие съезды христианских держав, где бы незаинтересованные стороны разрешали чужие споры; где бы изыскивались также меры принуждения сторон к заключению справедливого мира[1092] (Молина, спор 103, Quando inter: Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, сомн. вопр. 4, 72). Таков был некогда обычай у галльских друидов[1093], согласно сообщению Диодора и Страбона. Мы читаем также, что франкские короли предоставляли своим вельможам решение вопросов о делении их королевства.
Третий способ есть решение споров жребием[1094]. Это в такого рода делах предлагал Дион Хризостом в речи второй «Против судьбы» и много раньше – Соломон (Притчи, XVIII, 18; Фома Аквинский, II, II, вопр. 95, ст. 8, и Каэтан, толк. на это).
1. Со жребием граничит поединок, избегнуть которого, по-видимому, не всегда возможно, если двое, спор между тем иначе вовлечет целые народы в тягчайшие бедствия[1095], готовы решить дело оружием, подобно тому как некогда спор о Пелопоннессе решили Гилл и Эхем (Геродот, «Полигимния»), об области близ Инаха – Гиперох и Фемий (Плутарх, «Греческие вопросы»), об Элиде – этолиец Пирехм и эпеец Дегмеп (Страбон, кн. VIII), об Ибе – Корбис и Орсуа (Тит Ливий, кн. XXVIII). Ибо хотя это для самих противников и не столь «похвально, тем не менее поединок может быть допущен государствами как наименьшее зло. У Ливия (кн. V) Меций обращается к Туллу с такой речью: «Прибегнем к тому способу, согласно которому без великого поражения, без большого кровопролития народам возможно решить, кто над кем будет повелевать». Страбон (кн. VIII) утверждает, что таков был древний обычай у греков; а у Вергилия[1096] Эней заявляет, что было бы правильно разрешить подобным способом спор между ним и Турном.
2. Среди прочих обычаев древних франков[1097] Агафий горячо восхваляет этот обычай в книге первой; его собственные слова (поскольку они замечательны) я здесь приведу: «Если, например, между царями возникнут спорные вопросы, то выстраиваются войска в боевом порядке, чтобы разрешить спор оружием, и выступают друг против друга. А как только войска заметят друг друга, они, отринув гнев, предпочитают прибегнуть к соглашению и побуждают царей предпочесть вести спор правовыми доводами. Если же те этого не пожелают, то лично выходят друг против друга на поединок и решают дело, подвергаясь сами опасности. Ибо ведь ни справедливости, ни добру, ни отечественным установлениям не подходит из-за личной неприязни колебать или же разрушать государства.
Таким образом, они немедленно распускают войска и, восстановив мир, безопасно ведут между собой переговоры, устранив причины возможных бедствий. Столь велики забота подданных о справедливости и любовь к отечеству, у царей же столь кроткий и покладистый нрав».
И хотя в сомнительных случаях обе стороны вынуждены изыскивать меры, дабы избегнуть войны, но в особенности к этому обязан тот, кто нападает, а не тот, кто защищает свои владения