[1309] у Дионисия Галикарнасского (кн. IV) в речи, обращенной к Пирру, заявляет: «Из военной добычи мне предоставлено изъять заранее, сколько заблагорассудится». Исидор, имея в виду то же самое, толкуя о праве войны, говорит: «Распределение добычи состоит в справедливом разделе сообразно личным качествам и заслугам, включая долю командующего». Тарквиний Гордый, как сказано у Тита Ливия (кн. I), и сам хотел обогатиться, и привлечь добычей расположение людей из народа. Сервилий в речи в защиту Л. Павла отмечает, что тот мог обогатиться при дележе добычи (Ливий, кн. XLV). Некоторые долю полководца в добыче называют именем «манубия»; к числу таких относится Асконий Педиан (коммент. на речь Цицерона «Против Верреса», III).
4. Но заслуживают большего одобрения те полководцы, которые, отказываясь от своего права, не брали себе ничего из добычи. Таким был упомянутый мной Фабриций, «пренебрегший из честолюбия частью даже справедливо приобретенной добычи»; сам он говорит, что поступал здесь по примеру Валерия Публиколы и некоторых других. Им подражал М. Порций Катон, который после победы в Испании заявил, что ему не достанется ничего из добычи, кроме того, что было им употреблено в пищу и питье (Плутарх, жизнеописание М. Катона). При этом он, однако, заметил, что не опорочивает тех полководцев, которые пользовались доставшимися им выгодами, но что сам он предпочитает состязаться скорее в добродетели с наилучшими, нежели спорить об имуществе с наиболее богатыми. Заслуживают почти одинакового одобрения те, кто берет умеренную долю из добычи, как Помпеи, который заслужил, у Лукана, похвалы Катона:
Сторицей взятое он возвратил.
5. При разделе добычи иногда учитываются также и отсутствующие, что, например, было постановлено по взятии Анксура Фабием Амбустом (Ливий, кн. IV). Подчас же ввиду какой-либо причины не учитывались даже интересы некоторых присутствующих, как, например, в войсках Минуция в диктаторство Цинцинната (Ливий, кн. III).
6. Право, принадлежавшее полководцам в древней республике, по ее упразднении перешло к командующим ополчением, как видно из Юстинианова кодекса, коим исключались из отчетов о военных действиях раздачи движимых и самодвижущихся вещей. Их из военной добычи командующие предоставляли солдатам, находящимся как в действующей армии, так и в любых местах, лишь бы имелись сведения о том, где они находятся (L. Si quis in redempt. § simili etiam modo. C. de Donat.).
7. Но такого рода способ раздела уже в древности нередко вызывал нарекания, поскольку полководцы подобным путем как бы снискивали себе личное расположение воинов. За это подверглись обвинению Сервилий, Кориолан и Камилл, щедро одарявшие своих друзей и клиентов из государственной казны (Дионисий Галикарнасский, кн. VI и VII; Тит Ливий, кн. V). Напротив, сами они оправдывались, ссылаясь на интересы государства, «тем, что лица, которые имели заслуги перед государством, получив вознаграждение за свои труды, обнаруживали еще большую готовность к новым походам». Слова эти приведены у Дионисия Галикарнасского (кн. VII).
1. Я обращаюсь к грабежам. Они дозволялись воинам как при разорении края, так и после сражения и взятия штурмом города; так что они должны были ожидать сигнала для рассеяния. Хотя это в древности и случалось довольно редко, тем не менее нет недостатка в примерах. Так, Тарквиний отдал город Суэссу на разграбление солдатам (Дионисий Галикарнасский, кн. IV), диктатор Сервилий – лагерь эквов, Камилл – город Вейи, консул Сервилий – лагерь вольсков (Ливий, кн. IV; Дионисий Галнкарнасский, кн. IV и VI). И Л. Валерий разрешил разграбление в земле эквов. Кв Фабий разрешил это, разбив вольсков и взяв г. Эцетру (Дионисий Галикарнасский, кн. IX и X).
Так же поступали впоследствии многие другие. Победив Персея, консул Павел дозволил пехотинцам разграбить на месте сражения лагерь разбитого войска, а коннице предоставил всю добычу в соседних окружных полях (Ливий, кн. XLVI). Он же согласно сенатскому решению отдал войскам на разграбление города Эпира[1310]. Победив Тиграна, Лукулл долгое время удерживал солдат от грабежа добычи[1311] и, лишь убедившись в решительной победе, допустил возможность грабить врага (Аппиан, «Война с Митридатом»). Цицерон в трактате «Об изобретении» в числе способов приобретения собственности называет захват у неприятелей чего-либо, что не поступило в продажу с молотка[1312].
2. Те, кто порицает такой обычай, утверждают, что алчные руки «лишают награды храбрых воинов, причем получается так, что самый трусливый занимается грабежом добычи»[1313], тогда как самые доблестные «несут главное бремя труда и опасностей», употребляя выражения Аппия, приведенные у Тита Ливия (кн. VI). Это сильно напоминает следующее изречение Кира у Ксенофонта: «Как я уверен, наихудшие при грабеже получают лучшую часть добычи».
Однако на это возражают, что приемлемее и приятнее каждому уносить домой взятое у врага собственноручно, нежели получить больше по соизволению другого (Ливий, кн. V).
3. Иногда также приходится разрешить расхищение, потому что нет возможности ему воспрепятствовать. При взятии этрусского города Кортуозы, по рассказу Тита Ливия (кн. VI), «трибуны предпочли, чтобы добыча поступила в казну, но их приказ запоздал по сравнению с решением; добыча уже оказалась в руках воинов и отнять ее не было возможности, не возбудив у них досады». Так, мы читаем, что лагерь галло-греков был разграблен отрядом К. Гельвия вопреки воле вождя (Ливий, кн. XXXVIII).
Как мною сказано, подчас разрешалось и другим, кроме воинов, брать добычу или деньги, вырученные от ее продажи, что обычно делалось для того, чтобы вознаградить тех, кто внес свой вклад на ведение войны. Следует заметить, что иногда на средства, полученные от добычи, устраивались общественные игры.
1. Не только в разных войнах поступали по-разному, но даже в течение одной и той же войны одна и та же добыча употреблялась на различные цели, будучи разделенной на известные части и виды вещей.
Так, Камилл десятую часть добычи посвятил Аполлону Пифийскому[1314], по примеру греков, что, однако же, впервые исходило от евреев (Ливий, кн. V). В те времена не только движимые вещи, но и города и поля входили в десятую часть добычи, посвящаемой Богам, и присуждались по постановлению верховных жрецов. Камиллом же наибольшая часть добычи, взятой после победы у фалисков, была передана квестору; поэтому-то воинам досталось немного. Сходным образом Л. Манлий «добычу частью продал в пользу казны, частью разделил между воинами, по возможности – поровну», – как указывает Тит Ливий (кн. XXXVIII).
2. Виды, на которые можно разделить добычу, следующие: пленные, стада крупного и мелкого скота, называемые у греков в собственном смысле «разграбляемым имуществом», деньги, прочие движимые вещи, драгоценные и малоценные. Кв. Фабий, покорив вольсков, приказал скот и оружие продать через посредство квестора; деньги же внес сам в казну (Дионисий Галикарнасский, кн. VIII). Он же, победив вольсков и эквов, пленных, за исключением тускуланцев, роздал воинам, разрешив им на территории Эцетры захватывать людей и скот (Дионисий Галикарнасский, кн. X). Л. Корнелий после взятия Анциума внес в казну золото, серебро и медь, пленных же и прочую добычу продал через посредство квестора, а воинам предоставил продовольствие и одежду (там же). Сходно поступил Цинциннат, который по взятии Корбиона, города эквов, наиболее ценную добычу отправил в Рим, прочую же разделил между центуриями (Ливий, кн. X).
Камилл, взяв город Вейи, ничего не передал в казну, кроме денег, вырученных от продажи пленников (Ливий, кн. V); после победы над этрусками и продажи пленных, он из вырученных денег возместил матронам золото, внесенное ими в качестве контрибуции, и поставил на Капитолии три золотые урны (Ливий, кн. VI). При диктаторе Косее вся добыча, кроме свободных людей, была предоставлена воинам.
3. Фабриций, победив жителей Лукании, Бруттиума и самнитян, одарил воинов, возвратил гражданам внесенную ими дань, передал в государственную казну четыреста талантов[1315] (Дионисий, «Фрагменты»). Кв. Фульвий и Аппий Клавдий после захвата лагеря Ганнона продали добычу и разделили ее, наделив тех, кто отличился исключительными заслугами (Ливий, кн. XXV). Сципион по взятии Карфагена все, что находилось в городе, отдал на разграбление воинам, за исключением золота, серебра и приношений Богам (Аппиан, «Пунические войны»). Ацилий, захватив Ламию, частью разделил, частью же продал добычу (Ливий, кн. XXXVII). Кн. Манлий, победив галло-греков и предав сожжению неприятельское оружие согласно римскому суеверию, прочую добычу повелел всем собрать в одно место и распродал то, что следовало обратить в казну, а другую часть с той заботливостью, которая свидетельствует о наибольшей справедливости, поделил между воинами (Ливий, кн. XXXVIII).
1. Из всего сказанного ясно, что у римлян, не менее чем у других народов, большая часть военной добычи принадлежала самому римскому народу и что свобода распределения ее отчасти была предоставлена полководцам, однако же, таким образом, что, как мы сказали раньше, они были обязаны отчетом в своих действиях народу. Об этом среди прочего свидетельствует пример Л. Сципиона, который был осужден судом как виновный в расхищении государственного имущества, по словам Валерия Максима (кн. V, гл. 3), за то, что получил на четыреста восемьдесят фунтов серебра более, чем передал в казну (Ливий, кн. XLV); а также об этом свидетельствуют примеры и других, о которых было сообщено ранее.