[1569], окончание войны ведь не включается в военные действия. Даже если бы главнокомандующий был наделен наибольшей властью, она должна была бы распространяться лишь на самое ведение войны. Агесилай персам заявлял: «Право решения вопроса о мире принадлежит государству». «Мир, который заключил А. Альбин с царем Югуртой по повелению сената, сенат же и расторг», – сообщает Саллюстий («Югурта»). А у Ливия есть следующее место: «Мог ли быть признан действительным мир, заключенный нами, без утверждения его сенатом и без постановления римского народа?» (кн. XXXVII). В связи с этим Кавдинское и Нумантинское соглашения не обязывали римский народ, как мы отметили выше. И поэтому верно изречение Постумия: «Если народ может быть связан в чем-нибудь, то и во всем прочем», то есть во всем, кроме того, что касается ведения войны. Это доказывается вышеприведенным положением, относящимся к сдаче, согласию на оставление или поджог города, на изменение государственного строя.
Согласие на перемирие входит в полномочия военного командования – и не только высшего, но и подчиненного; такое согласие дается, конечно, тем, с кем соответствующие командующие ведут борьбу или кого они держат в осаде. Оно касается их самих и их войск[1570]; ибо оно не связывает прочих командующих, равных по должности, что подтверждает пример Фабия и Марцелла у Ливия (кн. XXIV).
1. Уступка населения, верховной власти, земельной территории, захваченной во время войны, никоим образом не входит в полномочия полководцев.
На основании этого закона Сирия была отнята у Тиграна, хотя Лукулл отдал ее ему (Юстин, кн. XL). Сципион говорит, что о судьбе Софонисбы, захваченной на войне, суд и решение принадлежали сенату и римскому народу; оттого и Масинисса, под предводительством которого она была взята в плен, не мог даровать ей свободу (Ливий, кн. XXX).
Некоторое право на прочие предметы, составляющие военную добычу, как мы видим, предоставляется командующим, но не столько в силу полномочий их власти, сколько согласно обычаям того или иного народа (Кастрензий, «О справедливости и праве», кн. I). Об этом достаточно нами оказано выше (кн. III, гл. VI, пар. XV).
2. Даровать имущество, еще не захваченное, без сомнения, входит в пределы власти командующих, ибо на войне нередко города и люди сдаются под условием сохранения жизни, свободы или имущества, о чем испрашивать повеления высшей власти большей частью не позволяет срочность дела.
По тем же основаниям это право должно предоставляться и низшему командованию в пределах его полномочий. Магарбал, пока Ганнибал находился на довольно далеком расстоянии, обещал некоторым римлянам, уцелевшим после битвы у Тразименского озера, не только пощадить их жизнь – «безопасность», как слишком кратко сообщает Полибий, – но, если они положат оружие, и отпустить их домой, оставив каждому один комплект одежды. Однако их удерживает Ганнибал, ссылаясь на то, что «не было во власти Магарбала без его разрешения давать сдающимся обещания отпустить их невредимыми без выкупа»[1571]. Ливий по этому поводу заключал «Обещание было выполнено Ганнибалом с пунийской верностью».
3. Оттого-то и Цицерона в деле Рабирия мы должны понимать как оратора, а не как судью. Он полагает, что Рабирием законно убит Сатурнин, которого консул К. Марий, согласно обещанию, выпустил из Капитолия. «Как могло быть дано это обещание, – восклицает он, – помимо решения сената?» И он так передает дело, как если бы такое обещание обязывало одного только Мария.
Между тем К. Марий в силу сенатского решения получил власть позаботиться о сохранении государства и величества римского народа. Кто же станет отрицать, что в объем такой власти, которая была наибольшей согласно римским обычаям[1572], входит право оставлять правонарушение безнаказанным, если тем самым государство может быть предохранено от опасности?
Впрочем, в соглашениях командующих, поскольку они договариваются о делах других, природа договоров требует ограничительного толкования, дабы вследствие заключения указанных соглашений на верховную власть, с одной стороны, не было возложено чрезмерное обязательство и дабы, с другой стороны, не потерпеть ущерба от исполнения своего долга.
Таким образом, принятый командованием на милость считается принятым на произвол народа-победителя и его государя. Примером могут служить Генций, царь Иллирии, и Персей, царь Македонии, из которых первый сдался Аницию; второй – Павлу.
Добавление оговорки: «Да будет иметь силу, если так решит римский народ», которая часто встречается во взаимных соглашениях, приводит к тому, что если не последует утверждения, то командующий сам не несет никакого обязательства, кроме как в случае извлечения выгоды из соглашения.
А те, кто дадут обещание сдать крепость, могут также вывести гарнизон, как мы читаем о локрийцах (Ливий, кн. XXIV).
Глава XXIIIО добросовестности частных лиц на войне
I. Опровержение мнения, согласно которому частные лица не связаны словом, данным неприятелю.
II. Доказательства того, что они связаны обещанием, данным даже морскому и иному разбойнику. В какой мере?
III. Для несовершеннолетних в этом отношении не делается изъятия.
IV. Освобождает ли от ответственности ошибка?
V. Возражение, почерпнутое из соображений государственной пользы, получает разрешение.
VI. Применение ранее сказанного к обещанию возвратиться в заключение.
VII. К обещанию не возвращаться в определенное место, не воевать.
VIII. Не искать спасения в бегстве.
IX. Взятый в плен не может сдаться другому.
X. Могут ли частные лица быть принуждены своими властями к выполнению своих обещаний?
XI. Какое толкование должно применяться к такого рода соглашениям?
XII. Как следует пользоваться словами «жизнь», «одежда», «прибытие подкрепления»?
XIII. Кто должен быть назван вернувшимся на сторону врага?
XIV. О достаточных подкреплениях в случае сдачи под условием.
XV. Все, относящееся к выполнению соглашения, не составляет условия.
XVI. О заложниках по такого рода соглашениям.
Достаточно известно следующее изречение Цицерона: «Если даже отдельные лица, вынужденные обстоятельствами, обещали что-нибудь неприятелю, то они должны соблюдать верность данному славу». «Отдельные лица» могут быть солдатами или горожанами, ибо это безразлично по отношению к соблюдению данного слова.
Странно, что нашлись ученые-юристы, которые вздумали поучать, что соглашения, заключенные государством с неприятелем, обязывают, а соглашения, заключенные частными лицами, якобы не обязывают (Бартол, на L. conventionum. D. de pactis; Цазий. «Защита против Эккия»). Раз частные лица имеют частные права, которыми они могут обязываться, а враги способны приобретать права, то что же может препятствовать возникновению обязательств? Добавь, что в противном случае создается повод для побоищ и препятствие для свободы. Ибо если отвергнуть верность частных лиц данному слову, то нельзя будет подчас ни избегнуть побоищ, ни предоставить свободу пленным.
Мало того, обещание, данное частными лицами, обязывает не только по отношению к неприятелю, которого таковым признает право народов, но и по отношению к разбойникам и пиратам, сходно с тем, что мы выше сказали о верности публичным обязательствам (кн. III, гл. XIX, пар. II). Различие здесь в том, что если применение незаконной угрозы со стороны другого побудит кого-либо дать обещание, то давший обещание может требовать возмещения убытков, а если другой не захочет исполнить этого, то первый вправе сам освободить себя (кн. II, гл. XI, пар. VII; кн. III, гл. XIX, пар. V). То, о чем сказано, не имеет места в случае угрозы публичной войной в соответствии с правом народов (Ольдрад, «Заключения», VII; Коваррвиас, «О браке», ч. II, гл. III, пар. 4, № 21).
Если к обещанию присоединяется еще и клятва, то оно беспрекословно должно быть исполнено лицом, давшим обещание, если только лицо желает избегнуть клятвопреступления. Но такое клятвопреступление, когда оно совершается против неприятеля-государства, обыкновенно карается людьми; когда же оно совершается против разбойников и пиратов, оно обходится молчанием ввиду злостности тех, чей интерес нарушается.
Из области подобного рода верности частных лиц отнюдь не исключаются несовершеннолетние, поскольку они в состоянии отдавать отчет в своих действиях. Ибо льготы несовершеннолетним предоставляются лишь по праву внутригосударственному. Мы же трактуем вопрос согласно праву народов.