нии права высшей или подчиненной власти; этим признаком публичные соглашения отличаются не только от договоров частных лиц, но и от договоров государей, касающихся их частных дел. Хотя из такого рода частных договоров могут возникать также причины войн, чаще, однако же, это бывает вследствие обстоятельств публичного свойства. Поэтому, после того как мы в достаточной мере поговорили в общей форме о соглашениях, следует кое-что дополнить относительно этой наиболее важной части соглашений.
Публичные соглашения, называемые греками «статьями соглашений», могут быть разделены на договоры, торжественные обещания и иные соглашения.
1. О различии договоров и обещаний можно получить разъяснение у Ливия, в книге IX, где он учит нас, что договоры есть не что иное, как веления верховной власти, в которых сам народ призывает на себя гнев богов, если он отступит от своих слов. Эти договоры у римлян, по обыкновению, совершались через фециалов с участием старшего из их числа. Обещание же имеет место тогда, когда те, кто не уполномочен верховной властью на совершение определенного акта, тем не менее обещают что-либо, касающееся собственно ее самой. У Саллюстия мы читаем: «Сенат решил, как и полагалось, что никто не мог вступать в договоры без его дозволения и дозволения народа». Гиероним, царь сиракузский, заключил соглашение о союзе с Ганнибалом, как повествует Ливий (кн. XXIV), а затем отправил его в Карфаген для заключения торжественного договора на основании такого союза. Отсюда следующее место у Сенеки-отца[711]: «Командующий войском заключил договор; казалось, что сам народ заключил его и был связан им». Это относится и к тем военачальникам древних времен, которые получали особое полномочие на такое дело. А в царствах заключение договоров есть дело царей[712]. Еврипид в «Молящих» говорит:
Адрасту это дело подлежит
Скрепить своею клятвой: полномочен он
Священным договором государство обязать.
В этом отрывке глагол в конце нужно читать в неопределенном наклонении, как мы дали его, а не в изъявительном наклонении.
2. Но подобно тому, как подчиненные должностные лица не могут налагать на народ обязательства, так не может и меньшинство народа связывать его большинство. Этот принцип взял верх в споре римлян против галлов сенонских, ибо большая часть народа была заодно с диктатором Камиллом. Договариваться же, как сказано у Геллия, сразу с двумя частями народа нельзя.
3. Необходимо исследовать, к чему обязываются лица, которые без полномочий со стороны народа обещают что-либо, касающееся народа. Пожалуй, кто-нибудь подумает, что в таком случае давшие обещание оправдают доверие, если приложат все усилия к исполнению своего обещания, согласно тому, что мы сказали выше об обещаниях, данных за действия третьих лиц[713]. Однако природа подобной сделки, которая облечена в договор, требует гораздо более формальных обязательств. Ибо тот, кто по договору уступает что-нибудь свое или же обещает что-либо, на самом деле в свою очередь ожидает получить что-либо взамен. Оттого даже по внутригосударственному праву, которое отвергает обещания, касающиеся действий другого лица, обещание добиться утверждения обязательства связывает обещавшего настолько, насколько он к этому имеет отношение.
Менипп, посол царя Антиоха к римлянам, по сообщению Ливия (кн. XXXIV)[714], делит договоры скорее на основании собственного опыта, чем по правилам искусства, утверждая, что договорные соглашения, заключаемые между царями и государствами, бывают трех родов. Во-первых, имеются договоры, по которым диктуются условия побежденным на войне; при этом от произвола победителей зависит, что оставить побежденным и чего их лишить. Во-вторых, бывают случаи, когда обе стороны, равносильные на войне, заключают на равных правах договор союза и дружбы, в силу которого они соглашаются о порядке истребования и возвращения имущества, а если владение таковым нарушено военными действиями, то о порядке его восстановления, которое производится либо по формулам прежнего права, либо по соображениям взаимных интересов. В-третьих, заключаются договоры тогда, когда стороны, никогда не бывшие врагами, согласятся между собой об установлении союза и дружбы; при этом стороны не диктуют друг другу и не получают друг от друга условий.
1. Но нам предстоит с большей тщательностью произвести деление договоров, сначала выделив такие договоры, которые устанавливают то же самое, что составляет содержание естественного права, и такие договоры, которые привносят к этому некоторые добавления. Договоры первого вида обычно заключаются не только противниками, прекратившими военные действия; в старину они заключались также зачастую теми и были в известной степени необходимыми для тех, кто до того времени не вступал ни в какие договоры.
Из естественного права возникло правило, согласно которому по природе существует некоторого рода родство между людьми, вследствие чего является преступлением причинять насилие друг другу. Хотя это правило в древние времена, до Потопа, было в силе, спустя некоторое время после Потопа оно было предано забвению вследствие распространения дурных нравов, так что стало почитаться дозволенным разбойничать и грабить чужестранцев без объявления им войны[715]. Это Епифаний называет «скифскими нравами».
2. Отсюда происходит дружеский вопрос, встречаемый у Гомера[716]: «Разве вы разбойники?», который упоминается у Фукидида[717]; а в древнем законе Солона идет речь о «товариществах, объединяющихся ради грабежа» (L. ult. D. de collegiis). У Юстина (кн. XLIII) говорится, что до времен Тарквиния морской разбой был в большой чести. В римском праве было установлено, что если с каким-нибудь народом нет ни дружбы, ни права взаимного убежища [hospitium] и не заключен договор в целях взаимной дружбы, то тем не менее такие народы все же не являются врагами; но если от римлян что-нибудь попадало к ним, то становилось их достоянием; а свободный римлянин, захваченный ими, становился рабом; и то же самое происходило, если кто-нибудь приходил от них к римлянам; и в таком случае давался также некоторый срок по прекращении враждебных действий [postliminium].
Так, коркиряне некогда, до Пелопоннесской войны, не были врагами афинян, но между ними не было заключено ни договора, ни мира, как явствует из речи коринфян, приведенной у Фукидида. О Бокке сказано у Саллюстия: «не известный нам ни как неприятель, ни как союзник». Оттого, по Аристотелю, похвально грабить добычу у варваров, а самое слово «враг» [hostis] в древнем Лациуме означало не что иное, как «чужестранец».
3. В этот вид договоров я также включаю такие, коими предусмотрено как взаимное право убежища, так и право взаимной торговли, поскольку то и другое подходит под понятие естественного права, о чем мы уже толковали в другом месте. Указанными различиями пользуется Аркон в речи, обращенной к ахеянам, у Тита Ливия (кн. XLI), в которой говорится, что вопрос ставится не о союзе, но о соглашении относительно взаимного предоставления и получения прав на торговые сношения, чтобы македонским рабам не предоставлялось у них убежище. Именно этого рода соглашения греки в тесном смысле называли «мирными договорами» и им противополагали «соглашения», что видно как в других местах, так и в речи Андокида «О мире» с лакедемонянами.
1. Соглашения, которые привносят что-либо к праву естественному, бывают равноправными или неравноправными. Равноправные[718] – значит, одинаковые для обеих сторон договоры, «которые являются равными и общими для обеих сторон», как говорит Исократ в «Панегирике». Сюда подходят следующие стихи Вергилия:
Я не царство ищу, но законами равными оба
Непобедимых народа свяжу я вечным союзом.
Эти соглашения греки называют то просто «соглашениями», то «соглашениями о равном и общем», что можно найти у Аппиана и Ксенофонта. Соглашения второго типа они называют, собственно, «договорами», а низшие – «удостоверениями», или «соглашениями в силу приказа». О них Демосфен в речи «О свободе родосцев» говорит как о таких договорах, которых следует избегать людям, преданным свободе, потому что эти договоры близко граничат с рабством.
2. Договоры того и другого рода заключаются ради мира или союза. Равноправные мирные договоры заключаются обыкновенно в целях обмена пленными, захваченным имуществом, обеспечения взаимной безопасности, о чем будет речь ниже в связи с последствиями войны. Взаимные союзные договоры относятся к торговым сношениям или к совместным военным действиям, или еще к другим предметам. Взаимные соглашения о торговых сношениях могут быть различные, например о взаимном освобождении от уплаты таможенных пошлин, что было предусмотрено в древнем договоре римлян и карфагенян, в котором делалось исключение для оплаты писцов и глашатаев; или об уплате пошлин не свыше меры, существующей в настоящем; или, наконец, об уплате пошлин в определенном размере.