[722], оказывавший нечестивым садомитам военную помощь. Нельзя прочесть, чтобы вообще в этом вопросе было произведено какое-либо изменение законом Моисеевым. Как известно, стойкую позицию занимали асмонеи, столь твердые в соблюдении и почитании закона[723], что видно по благоговейному соблюдению ими субботы; они пользовались оружием только для самозащиты, но не для иных целей, И все же они заключили договоры с лакедемонянами и римлянами, с утверждения их иереев и народа; больше того, в честь своих союзников они устроили публичные торжественные жертвоприношения. Что же касается случаев, приводимых в пользу ратного мнения, то они имеют особые основания.
7. Если каких-либо царей или народы, за исключением поименованных прямо в законе, Бог через пророков называет ненавистными ему и обреченными на наказание, то оказывать им защиту или заключать с ними военный союз, без сомнения, являлось греховным. Сюда именно относятся следующие слова пророка Иосафата[724] о царе израильском: «Станешь ли ты помогать нечестивцу и любить ненавидящих господа? За это на тебя падет гнев от лица Господня»[725] (Паралипоменон, II, XIX, 2). Неблагополучный исход войны уже заранее предрекал пророк Михей. И вот слова другого пророка к Амасии: «Пусть не идет с тобой войско израильское, потому что нет Господа с израильтянами, со всеми сынами Ефраимовыми» (Паралипоменон, II, XXV, 7).
Но что это вытекает не из природы договора, а лишь из некоторого особого свойства лица, видно из того факта, что Иосафат был сурово порицаем сильными внушениями за вступление ради торговых сношений в союз с Охозией, царем израильским, подобный тому, в какой вступили Давид и Соломон с Хирамом, которые, как мы сказали, за это не только не заслужили порицания, но даже получили одобрение (Паралипоменон, II, XX, 37). Ибо дополнительное указание на нечестие Охозии следует относить ко всей его жизни, за которую Бог разгневался на него и воспротивился всем его начинаниям. Так эта история изъясняется в книге под названием «Постановлений Климента» (кн. VI., гл. XVIII).
8. Необходимо также отметить, что хуже было положение тех потомков Иакова, которые отстали от истинного Бога после признания Его, нежели положение чужестранных народов. Ибо на этих отступников вооружилась прочая часть народа, о чем можно прочесть во Второзаконии (XIII, 13)[726].
9. Некоторые договоры вызывали нарекания ввиду недостатков воли сторон. Так, пророк упрекал Азу за то, что тот обратился к содействию сирийцев, не полагаясь на Бога; это выразилось в отправлении им сирийцам предметов, посвященных Богу (Паралипоменон, II, XVI, 2, 7; Исайя, VIII, 6). Тот же царь был обвинен за то, что полагался на врачей, а не на Бога (Паралипоменон, II, XVI, 12; Амвросий, «На Послание к римлянам», гл. 3; Auctor Imperfectus, «На Евангелие от Матфея», гл. XVI). Очевидно, из этой истории отнюдь не следует, что само по себе и вообще дурно как вступать в союзный договор с народами, подобными сирийцам, так и советоваться с врачами. Ведь многое, что само по себе не воспрещено, тем не менее извращается намерением, как, например, перепись населения при Давиде (II Самуил, XXIV), выставление сокровищ Езекией (II кн. Царств, XX, 13). Так, в ином месте встречает порицание доверие к египтянам (Исайя, XXXI, I), тогда как Соломону не возбранялось вступить в свойство с египтянином путем брачного союза (I кн. Царств, III, 1).
10. К сказанному нужно добавить, что евреям при господстве Ветхого Завета давались обещания побед, если они будут соблюдать закон; так что они не нуждались в обращении к человеческой помощи (Второзаконие, XXVIII, 7). У Соломона даже, по правде, имеется немало изречений о необходимости избегать общения с нечестивыми (Притчи, I, 15; XIII, 20; XXII, 24; XXIV, 1), но это – правила благоразумия, а не предписания закона; и такие правила, как и большинство нравственных правил, допускают многочисленные изъятия.
1. евангельский закон ничего не изменил в этой части; напротив, он даже еще в большей мере благоприятствует заключению договоров, которыми в справедливом деле оказывается помощь также тем, кто чужд истинной религии; ибо он предоставил творить благо каждому человеку при благоприятных обстоятельствах не только свободно и как нечто похвальное, но и как нечто, предписанное заповедью (Витториа, «Сообщения об Индии», I, 15 и 17; Франсиско Ариас, «О войне», 192; Каэтан, «На Фому Аквинского, Secunda Secundae», вопр. 40, ст. 1; Молина, тракт. II, спорн. вопр. 112). По примеру Бога, чье солнце светит равно добрым и злым и чей дождик служит тем и другим, нам повелено не лишать никого из рода человеческого наших благодеяний (Евангелие от Матфея, V, 45). Отлично сказано у Тертуллиана: «Пока Таинство хранилось только в среде Израиля, то милосердие по заслугам Господь предписывал только по отношению к их братьям. Когда же Он даровал Христу в наследие народы и дал во владение пределы земли, тогда стало сбываться предреченное пророком Осиею: «Народ, который не был моим, стал моим, и не получивший милосердия, его получил». С тех пор Христос распространил на всех людей закон братского благоволения, не исключая никого ни из милосердия, ни из призвания».
2. Это должно быть принято с соблюдением различия степеней, так что мы должны оказывать благодеяния всем, но в особенности единоверцам (Посл. ап. Павла к галатам, VI, 10). В постановлениях Климента мы читаем: «Всем предоставлено широкое участие в нашем деле служения, но так, что доля участия святых больше, нежели прочих» (кн. VII, гл. III). «Совершенная щедрость, – говорит Амвросий («Об обязанностях», кн. I, гл. 3), – сообразуется с верой, причиной, местом и временем». Сходно сказано у Аристотеля: «Ведь не пристало пользоваться равным попечением чужестранцам и друзьям» («Этика Никомаха», кн. IV).
3. Тесное семейное общение с людьми чуждой религии не воспрещено; разрешается оно даже с теми, кто в худшем положении, то есть с теми, кто отпал от правил христианского учения; воспрещено только лишь тесное общение без необходимости, но не такое, которое дает надежду на исправление с их стороны (Посл. II ап. Павла к фессалоникийцам, I, 15). У апостола Павла (Посл. II к коринфянам, VI, 14) есть следующие слова: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными; ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Сатаной? Или какое соучастие верного с неверным?» Эти слова имеют отношение к тем, кто пирует в капищах и либо творит идолослужение, либо являет вид творящего таковое. Последующие слова это подтверждают: «Какая совместность храма Божия с идолами?» Сходное с этим мы находим в Послании первом к тем же коринфянам (X, 21): «Вы не можете быть участниками трапезы Господа и трапезы демонов».
4. Правильные выводы не исходят ни из того положения, что не следует оказывать добровольное повиновение власти нечестивых, ни из того, что не следует вступать с ними в браки. Ибо в том и другом случаях грозит великая опасность или, по крайней мере, возникает больше затруднений для служений истинной религии. Добавь тут, что такие узы гораздо длительнее и брачный выбор свободнее, тогда как союзные договоры заключаются в зависимости от условий времени и места. Подобно тому как оказывать благодеяния язычникам не есть великое зло, так равно и испрошение их содействия не является таковым, ибо Павел взывал к содействию цезаря и трибуна (Сильвестр, на слово «война», ч. I, 9, закл. 3; Панормитан, на С. quod super, de voto).
1. В этом нет никакой внутренней или всеобщей порчи, но все зависит от обстоятельств[727]. Нужно остерегаться того, чтобы чрезмерное смешение не заражало слабых. С этой целью полезно соблюдать раздельность жилищ; как, например, израильтяне обитали отдельно от египтян. И потому не лишены смысла следующие стихи Анаксандрида:
Соратником быть вашим не могу,
Когда ни нравы, ни законы не одни,
Но в них весьма глубокие различия.
Сюда относится и то, что мы приводили в другом месте о сомнениях иудеев и христиан относительно возможности совместной военной службы с язычниками (кн. I, гл. 2).
2. Но если от такого общения военные силы язычников получают еще большее приращение, то от него следует воздерживаться; исключение может быть сделано лишь для случая крайней необходимости (Сильвестр, на слово «война», ч. I, 9, закл. 3). Здесь уместно привести сказанное по сходному поводу Фукидидом (кн. I): «Тем, кто окружен кознями, как мы со стороны афинян, не нужно вменять это в преступление, если они ищут спасения не только с помощью военных сил греков, но и варваров». Ведь, в самом деле, не достаточно же любое основание для того, чтобы предпринять что-либо, что если не прямо, то тем не менее косвенно должно причинить ущерб религии. В первую очередь надлежит стремиться к тому, чтобы удостоиться Царствия Небесного, то есть к распространению Евангелия (Евангелие от Матфея, VI, 33).
3. Желательно, чтобы многие государи и народы ныне вняли свободному и благочестивому гласу Фулька, некогда архиепископа Реймсского, который так увещевал Карла Простого: «Кто не устрашится вас, если вы пожелаете дружбы с врагами Господними[728] и на поражение и гибель имени Христова призовете помощь языческого оружия и ненавистный союз с ними? Ибо нет никакой разницы между союзом с язычниками и идолослужением» (Флодоар, «История Реймсской церкви», кн. IV, гл. VI). Сохранилось у Арриана изречение Александра «Тяжко преступление тех, кто станет в нарушение законов греков сражаться против греков в пользу варваров».