ил король Генри III, известный своей щедростью. Поскольку земельные ресурсы даже в Англии не были неисчерпаемыми, английская знать обоснованно опасалась, что родственники и свойственники супруги наследника престола, которые прибудут вместе с ней, будут обласканы королем в ущерб своим, англичанам, как более-менее и получилось. Хотя брак наследного принца Англии с сестрой короля Кастилии был англичанам выгоден: в качестве приданого Элеанор были переданы права ее брата на Гасконь. Конечно, Генри III и так успешно отбился от претензий кузена (отец Генри и бабка Альфонсо были братом и сестрой), но кастильцы в тринадцатом веке были силой, с которой было разумно считаться, и король отправил своего наследника лично жениться на Элеанор, что не часто практиковалось в королевских семьях. Обычно браки такого уровня заключались по доверенности. Но для Генри III было важно, чтобы его сын был посвящен в рыцари своим потенциальным соперником в борьбе за остатки наследия Ангевинов.
На момент брака, 1 ноября 1254 года, Элеанор было около 13 лет, а ее новобрачному – на пару лет больше. Известно, что на следующий год после замужества она родила мертвую дочь, что неудивительно, учитывая ее возраст. С началом Второй Баронской войны Элеанор уже мобилизует лучников в провинции Пуатье, откуда была родом ее мать. Де Монфор настолько опасался ее активности, что в 1264 году посадил Элеанор под арест в Вестминстер – не очень типичный поступок в отношении женщины по тем временам. На следующий год был Эвесхем, Англия снова была в руках роялистов, и отношения Элеаноры и Эдварда стали очень близкими и стабильными. Элеанора твердо решила родить наследника, и ей это удалось весной 1268 года. Вообще за 36 лет замужества она родила 16 детей. Если вычесть первые девять лет после брака, в которые молодым было не до семейных отношений, и первые неудачные роды, то получится 15 детей за 25 лет.
Удивительная женщина: родив наследника престола и сразу на следующий год здоровую дочь, уже в 1270 году она с мужем отправляется в крестовый поход. В мае 1271 рожает в Палестине еще одну дочь (умершую осенью), а в апреле 1272 года – еще одну, Жанну Акрскую. Присутствие Эдуарда в Акре, куда он прибыл, собственно, один, потому что у союзников нашлись более насущные дела по поводу наследств и распрей в Европе, настолько раздражало берберов, что летом 1272 года они предприняли попытку его убить. Эдуард отбился, но получил ранение отравленным кинжалом в руку, и его спасло только вмешательство полевого хирурга и, если верить полулегендарной истории, первая помощь, оказанная женой. В 1272 году Эдуард с Элеанорой вернулись на Сицилию, где узнали, что король Генрих умер. Их короновали в 1274 году.
Став королевой, Элеанора быстро поняла, что любви от подданных ей все равно, как иностранке, не видать. Поэтому она позволила себе весьма необычное для королевы, но очень выгодное увлечение: она начала скупать земли, беззастенчиво выкупая у евреев-ростовщиков закладные баронов и забирая заложенные земли себе. Между 1274 и 1290 годом (когда она умерла), Элеанора собрала себе такое количество земельных владений, что они приносили ей 2 500 фунтов в год. Серьезные деньги, не говоря о том, что эти земли попали из-под владения ими баронами под руку королевской семьи. Управляла королева своими землями без сантиментов, что позволяло англичанам списывать жесткость правления Эдуарда на влияние жестокой королевы. Королевская чета не делала ничего, чтобы как-то это мнение изменить. Они вообще составляли блестящий тандем. Когда Кастилии понадобились войска, ни один человек не был отправлен туда из Англии, в Кастилию отправились гасконцы. Когда Эдуард прессовал своих баронов, королева советовалась и испрашивала разрешения по поводу любого административного движения со своей стороны у членов правительства. Элеанор никогда не позволила ни одному из мужчин своей семьи жениться на английских наследницах. А вот женщинам она устраивала браки с английскими аристократами, и уж делом короля было договориться о положенной законом «вдовьей доле» для невест. Очевидно, не без выгоды для себя.
Элеанор умерла не во дворце и не в монастыре. Эта удивительная женщина умерла в походе против шотландцев, по дороге в Линкольн, от квартаны – четырехдневной малярии, которой она болела с 1287 года. Про эту пару часто говорили, что они больше интересовались друг другом, чем собственными детьми, но это не совсем так. Принца Генри, умершего в шестилетнем возрасте, воспитывала мать Эдварда, Элеанора Прованская, которая имела на сына огромное влияние, но никогда не переходила дорогу невестке. Дочь Джоанну воспитывала мать королевы, причем она воспитала из внучки женщину с железным характером. Когда Джоанна овдовела, она тайком вышла замуж за простого рыцаря своего покойного мужа. На рыки отца молодая женщина твердила одно: если аристократу позволено жениться на бедной, то и аристократка может выйти замуж за бедного, но многообещающего молодого человека. И король сдался, признав брак и вернув Джоанне земли, которые в порыве ярости конфисковал.
Элеанора Кастильская. Рельефное изображение с гробницы
И пусть англичане не любили Элеанору Кастильскую, вспоминали они ее всегда с уважением. Более того, Эдвард I остался на страницах истории одним из немногих английских монархов, никогда не имевшим интрижек на стороне и не прижившим ни одного бастарда.
Две королевы, две нелюбимые на новой родине иностранки, близкие по складу характера, живущие в условиях гражданской войны и совсем не вписывающиеся в традиционную нишу, обозначенную для идеальной дамы-аристократки – и какие разные судьбы. Не потому, что одна была глупее или хуже другой, просто они вступили во взрослую жизнь в совершенно разных обстоятельствах. И каждая из них заняла то место, которое ей занять пришлось. И никогда, никогда средневековая дама не жила в пресловутой «хрустальной башне» той размеренной и изящной жизнью, о которой наставительно писала в своих нравоучениях Кристина Пизанская.
Глава вторая. Детство и образование
О некоторых особенностях средневекового образования
По какой-то загадочной причине в расхожем представлении о Средневековье прочно укоренилась мысль о том, что люди в те времена быль сплошь безграмотны, и тем более безграмотны были женщины. На самом деле эта предполагаемая безграмотность – всего лишь миф, и доказательств противоположного существует масса. Сведений о средневековом образовании много, настолько много, что это даже сбивает с толку: с чего начать? Пожалуй, с раннего детства ребенка из аристократической (или просто дворянской) семьи, потому что одним из мифов о женской средневековой безграмотности является следующее утверждение: люди заучивали молитвы на память и не читали их, а просто произносили заучиваемое.
Мы знаем, что первым учителем ребенка чаще всего была именно мать, потому что чтение религиозных текстов домашним в средние века (и позже) было обязанностью хозяйки дома. Но с какого момента эта тенденция получила распространение? Во всяком случае, Часослов блаженной девы Марии совершенно точно был настольной книгой в замках знати, зачастую делался для определенного заказчика, украшался его гербом и бережно хранился в семье, переходя из поколения в поколение. Часословы делались в качестве свадебных подарков и заказывались в честь знаменательных событий как знак благодарности. Один из самых ранних из известных в Англии часословов был сделан в 1240 году для дамы, живущей в окрестностях Оксфорда.
Разумеется, под рукой матери средневековые дети находились недолго. Согласно педагогическим представлениям того времени, человек был малышом до 7 лет, ребенком – до 14 и молодым – до 28 лет. То есть максимум в семилетием возрасте образование ребенка становилось обязанностью воспитателя или воспитательницы. Предполагалось, что к тому моменту хорошая мать уже привила воспитаннику базовые знания и интерес к литературе, которые, очевидно, имела сама. Путаницу в контексте средневековой Англии в вопрос о женской образованности вносят некоторые моменты.
Во-первых, сам концепт грамотности. Человек может уметь читать, не умея писать. Является ли он в этом случае грамотным? Человек может выучиться читать на незнакомом языке, не понимая ни слова из того, что именно он читает вслух. Является ли он при этом грамотным? Во-вторых, оригиналы средневековых книг были написаны на латыни, которая была в средневековой Европе универсальным языком образованных людей – от королей до многочисленных чиновников и священников. Насколько хорошо и насколько широко благородные дамы были сведущи в латыни? И насколько им вообще необходима была университетская и юридическая латынь, если в их распоряжении всегда были секретари? Насколько им было необходимо умение писать по этой же причине?
С ранних Средних веков сохранилось довольно мало письменных источников, написанных женской рукой. Тем более источников академических, показывающих уровень образованности писавших. Мария Французская, поэтесса, прибывшая в Англию в свите Алиеноры Аквитанской, да и сама Алиенора, получили образование не в Англии. Дело в том, что образованная средневековая дама должна была уметь читать и анализировать на латыни классиков: Овидия, Горация, Эзопа, Виргилия. В идеале уметь писать к ним комментарии, владеть искусством риторики и логики – в придачу к владению грамматикой. И уметь складывать стихи. Не те, которые сделали бы авторессу бессмертной для восхищенной публики, вовсе нет (хотя здесь вопрос был, скорее, в том, нашла бы ученая дама для себя такого покровителя, как нашла в Генрихе II Мария Французская, и при французском дворе – Кристина Пизанская, или нет). Достаточно было изящно сплести слова для домашнего употребления, чтобы окружающие восхищались, а супруг гордился. Или просто для себя, как это сделала в 1440 году герцогиня Вустерская, подписав свой Часослов следующим образом:
This boke is myne, Eleanor Worchester